Леонид Васильев - Лесными тропами к истоку

Андрей, взяв гармошку в руки, только пальчиками пробежал по кнопочкам, а слушатели сразу поняли, что инструмент в руках мастера. Гармонист заиграл плясовую, гости пустились в пляс так, что половицы гнулись и стонали от топота ног, и дребезжали стекла в окнах.

Лесник Константин выдавал куплеты:

Фольклор продолжал Володя:

Только хозяин пропел последние слова, тут же запел Данька:

Куплетиста критикует Константин, он поет:

– Не в лад, не в склад, поцелуй у кошки зад. Не так надо, а вот так:

Андрюха тянет меха тальянки, она захлебывается в экстазе. Вот услышали голос Вероники:

Наплясались, насмеялись, даже жарко стало, сели за стол, хозяин наполняет рюмки. Вероника свой лафитник спрятала за графин.

Соколов, тряхнув густой шевелюрой, заиграл сердечную мелодию. И вот в горнице зазвучала душевная песня в исполнении Вероники:

Глаза певицы искренни в чувствах, ее щеки горят румянцем, она смущена.

Соколов, перебирая кнопочки, украдкой смотрит на ее вздымающуюся аккуратную грудь, все, более убеждаясь, что эта девушка чиста и добра, без корысти и фальши.

Вероника заканчивает учебу, она скоро станет врачом. Куда ее направят по распределению, она еще и сама не знает.

Веронику провожали до автобуса всей гурьбой. Маленький Антошка бежал впереди с прутиком, разгоняя кур и гусей с криком: «Прочь с дороги, моя тетя идет!»

Родственники целовались на прощание. Володины друзья пожимали Веронике руку, желая доброго пути и успехов.

Последним среди провожающих был Андрей. Он смотрел в ее большие глаза и с грустью думал: «Вот так в моей жизни всегда. Только встретишь девушку по душе, а уж пора расставаться, и, быть может, навсегда».

Властелин дремлет, держа ключ от врат государства. По его оригинально отмеченной лысине озабоченно ползает жирная муха, а в голове роятся мысли о перестройке жизни на свободолюбивый американский лад.

Под деревом, уж который год топчется не лис, а полупьяный койот.

Наконец, ключ падает и, подобно упавшему кусочку сыра из клюва вороны, оказывается во власти плута… Врата государства распахнуты настежь. С запада налетел ураган перемен.

Когда буря поутихла, растерянный народ увидел над своими головами выпущенного из бутылки Джина – пришельца дядю Сэма в черном плаще, черных очках, с торчащей бородой.

Этот великан идет по стране семимильными шагами, взмахами крыл плаща осыпает города зеленой волютой, громко распевая:

Дядя Сэм – властелин мира, он вскружил вождям голову. Они отказались от общей казны и общежитейских интересов, и отделившись друг от друга, объявили суверенитет и независимость – так не стало Большого Союза.

Разделенный на куски государственный пирог Сэму по нраву – так легче повелевать.

Сэм в чужих странах преобразил жизнь. Изменились люди: бывшие партийные товарищи превратились в господ.

Время поделило народ на богатых и бедных. Бедные, как собаки, рады брошенной кости.

А новые русские, чтобы стать еще богаче, убивают друг друга при дележке богатств экспроприированного. Появились ранее неведомые услуги киллеров.

Сэм не любит чужестранцев – россиян, ему в радость миллионы отравленных паленой водкой, поддельными лекарствами людей.

Широко шагая по стране, капитал устанавливает свои законы и порядки.

Властями продаются плодородные земли, а не перспективные, по их мнению, заброшены. Землепашцы остались без работы.

У охотников отобрали охотугодья. Их стали отдавать в аренду частным владельцам. Уж они – то знают, как извлечь из живой природы выгоду…

… Из порубочной делянки раздаются стуки топоров сучкорубов, да рокот мотора трелевочника. Густо пахнет хвоей и смолой-живицей.

К полудню бригада лесозаготовителей собирается на обед у погрузочной эстакады.

С появлением вальщика леса Чуракова Анатолия Петровича и его помощника Гурьева, идущих тракторным волоком, сучкорубы: Нина, мадам Люси и Санька Зубатов, воткнув топоры в дерево оглядываются на свою работу.

Тракторист Иван останавливает трактор, а чакеровщик Митрофан отцепляет привезенный воз бревен.

Иван останавливает мотор, наступает долгожданная тишина.

Как обычно, сиденье мастера леса Лопатина не пустует. Семен Иванович к обеду пунктуален. Обойдя все бригады, проверив их работу, возвращается на свой чурбак.

– Нина, – кричит мадам Люси, – захвати мою сумку!

– Не маленькая, сама сходишь, – задиристо вторит Санек.

– До чего ж ты вредный, Санька, нет, чтобы даме помочь, так он еще и дразниться. Ну и молодежь пошла! – сердится Люся Шпанко.

– Ты, Санек, чем спорить, рассказал бы чего, – просит Семен Иванович.

– И расскажу. Я вам поведаю о любви Пьеро к Мальвине из сказки про Буратино…

– Давай ближе к делу! – командует Митрофан, вынимая из сумки еду.

– Можно и короче, – продолжал Санек. – В общем, Пьеро танцует с Мальвиной, она спрашивает своего партнера: «Что вы ищите у меня на спине?». «Груди ищу!» – отвечает тот. «Но ведь груди бывают спереди», – поучает Мальвина. «Там я уже искал!».

Мужики грохнули смехом и разом посмотрели на мадам Люси.

В это время она, наклонив голову, смотрела на свои, едва выступающие из-под рабочей куртки бугорки, и, заметив взгляды мужчин, направленные на нее, воскликнула:

– А что это вы на меня так смотрите? У меня искать не надо! Ты бесстыдник, Санька, вот я тебе ужо покажу!

– Я бы с удовольствием посмотрел, – обрадовался Санька, подмигнув.

Вальщик Анатолий Петрович обращается к мастеру:

– Семен Иванович, новые времена пришли, вот зарплату не выдают третий месяц. Как дальше то жить?

– Как сказал главный правитель: «Жить будем плохо, но недолго». А если серьезно, как будем жить дальше, то об этом сказать пока никто не может. Прогнозируется, что леса России передадут в аренду частным лицам. Заготовкой древесины будут заниматься они.

В целях экономии бюджетных финансов Государственную лесную охрану упразднили; теперь тысячи лесников стали безработными.

В связи с падением гослесфонда объем заготовки древесины уменьшен. Частнику много рабочих не потребно, берет он только молодых и здоровых.

– А нам немолодым как жить? – спрашивает Чураков.

Его слова горячо поддержала бригада.

– Кто выработал стаж, тех отправят на пенсию, а кто до это не созрел, будет числиться на бирже.

Сучкоруб Нина уже в годах, пенсия ей обеспечена, поэтому она спокойна.

– А мне что делать, куда деваться? – беспокоится Люся Шпанко.

– С женщинами и молодежью будет хуже. Ожидается массовая безработица, – продолжал мастер.

– А я в армию скоро пойду, – не унывал Санька Зубатов, – а потом на жизнь посмотрю по обстоятельствам. Слышишь, Люси, я рекомендую заняться тебе тренировкой с шестом. Поедешь в город, начнешь интересную жизнь.

– Да ладно тебе, советчик нашелся, – злилась Шпанко.

Спор молодых людей прервал нарастающий грохот мотора за стеной леса.

Рабочие замерли в ожидании, здесь никогда такого не случалось.

К бригаде лесозаготовителей подошел егерь Соколов. Он, как все, смотрел поверх зубчатого леса. Шум мотора то приближался, то удалялся.

Наконец люди увидели на мгновение показавшийся вертолет, послышались многочисленные выстрелы. Санька Зубатов кричал:

– Ура! Учения идут!

– Этого здесь быть не может, – отвергал Соколов, и когда стрельба повторилась, егерь смекнул, что стрелять начинают каждый раз, когда винтолет приближается к наезженной дороге, видимо на нее вертушкой загоняют зверей.

Мастер Семен Иванович нерешительно топчется вокруг чурбака. Грохот мотора и стрельба обескуражили его. Он удивляется:

– Андрей Спиридонович, я еще никогда не слыхивал, чтобы в лесу охотились, применяя вертолет.

– Семен Иванович, – отвечал егерь, – не хочется думать о плохом, но, кажется, и вправду идет незаконная охота.