– Что так щедро? Ей разве не надо, если «такие славные духишки»? – нарочито дурашливо передразнил Олег. Он с удовольствием смотрел на жену, и губы его сами растягивались в снисходительной улыбке.
– А ей часто то клиенты суют, то Артур привозит. У неё таких уже два флакона. Маришка же нежадная, ты же знаешь, – беспечно продолжала Светлана. – Ну, вот. Потом поехала к маме. Поболтали, капусту незаметно так нашинковали, две банки засолили. Со сладким болгарским перцем, как ты любишь. Потом пирог затеяли. Тебе, кстати, тоже большой кусок принесла. Дед с Ксенией погулял, сказки ей почитал. Она и уснула. Я успела только погладить её перед сном. Что ещё? Да, к Ленке Малофеевой заглянула. А Ксюшку оставила у мамы. Не заметила, как день прошел. Так рано теперь темнеет! Ну, что ты смотришь на меня?
– Я радуюсь, что твой день прошел не зря, – по-прежнему улыбаясь, сказал Олег.
– Ты ведь сказал, что будешь весь день чертить, а Ксения бы тебе мешала, чёртиков бы тебе пририсовывала на ватман. Ведь так? Вот мы и уехали.
– Так, так, – устало усмехнулся Олег. – С ней не поработаешь. Но я уже без вас соскучился!
– Ну, так идем спать! – вкрадчиво предложила Светлана. Она уже стояла перед ним в кружевной пижаме – коротенькие эластичные шортики и миленькая маечка облегали её, как нельзя лучше. И она это знала.
– Да, идем, – согласился муж. – Завтра мне рано вставать. Ты ложись, а я под душ. Сейчас, пять минут.
Уже в постели он сказал:
– Да, забыл! Тебе же девчонки твои звонили поочередно. Вначале Марьянка, а потом Анка.
– Что, перезвонить просили? – лениво поинтересовалась Света.
– Да нет, так, видно, соскучились за выходной без тебя.
– Завтра увидимся. Спи.
Их квартира была в точности такой же по планировке и габаритам, как и та, в которой Светлана встречалась с Ринатом. Ирония судьбы. А, может, просто узость мысли и фантазии городских архитекторов. Постройки-то типовые, утвержденные еще при Хрущеве. Вот только кровать немного поскрипывала и вообще была не такой широкой, современной и удобной, как у Рината в спальне, но Светлана любила засыпать, прижавшись к мужу. К Олегу. Такая вот непостижимость бытия. Такая противоречивость привязанностей, привычек, желаний, прихотей молодой красивой женщины. Так выстраивался затейливый расклад её судьбы, и она пока не видела причины его разрушать.
Я поставил машину в гараж-«ракушку» во дворе и направился домой. В этот поздний час мой сын уже смотрел свои мальчишеские сны, разметавшись на постели, а из другой спальной доносился голос жены. Она увлеченно болтала с подругой по телефону и не вышла встретить меня. Собственно, если бы она не была занята этим разговором, то тоже вряд ли побеспокоилась обо мне. Что-то разладилось у нас с ней в последнее время: то ли я не дотягивал до каких-то её критериев, то ли она их слишком завысила. Отношения буксовали.
Я наскоро принял душ, а затем закрылся на кухне. Заварил крепкий чай, накрыл нехитрый одинокий мужской ужин и налил, наконец, себе рюмку водки. Мне требовалось спокойно обмозговать свои дальнейшие действия. Я сам был недоволен результатами проделанной мною работы. Как-то бестолково растрачена масса времени, а имеющиеся в моем арсенале сведения пока самые скудные. Корни моего недавнего раздражения росли на этой почве. Нужно было что-то придумать.
Итак, я должен собрать для своего клиента как можно больше информации об интересующей его особе. Зовут её Светлана. Особа, надо отметить, весьма хороша собой, но я не должен позволять себе эмоций. Ничего личного! Стоп! Ничего личного… Ничего личного…. А почему бы нет, черт возьми? Мне ведь нужно подобраться к ней ближе.
Что я знаю о ней? Где проживает, где работает. Знаю адрес матери, видел подруг. Знаю адрес любовника, но его самого не видел. Я, возможно, пока заблуждаюсь и мыслю шаблонно. Вдруг там у неё престарелая тетя обретается, и Светлана ей постоянно помогает по хозяйству? Нет, если бы там жила тетя, то и мать Светланы появлялась бы или другие её родственнички. Так гадать негоже. Нужна принципиально иная стратегия. Только войдя в круг общения с ней можно собрать подробные сведения. Так как это сделать? Догадка меня осенила после второй рюмки.
Когда я высаживал Светлану из машины у её подъезда, на крыльце она поздоровалась с соседкой. Та выгуливала перед сном собаку. Я сделал вид, что ищу что-то в бардачке, и задержался невзначай, а сам прислушался к их непродолжительному разговору. Так вот, Светлана спросила у соседки, не знает ли та, работает ли по-прежнему салон ремонта бытовой техники на Саянской улице. Ведь в последние годы все стремительно меняется! Перейдя на полную самоокупаемость, предприятия зачастую становились нежизнеспособными. Женщина ей сообщила, что салон, увы, закрылся. Светлана сказала, жаль, мол, а то у меня машинка стиральная сломалась. Мастера бы толкового вызвать. Обе посетовали на переменчивость и зыбкость всего и вся в эпоху перестройки, да разошлись. Я же зафиксировал их житейский разговор в своей памяти. И не зря, информация мне пригодилась. Озадаченный мною мозг выдал-таки решение, которое, правда, требовало тщательной дальнейшей проработки.
Я когда-то в юности занимался радиоделом, частенько паял микросхемы. Потом, повзрослев, понял, что у меня получается ладить со сломанной техникой. То, что в домашнем хозяйстве выходило из строя, в моих руках иногда оживало. Настоящим мастером я себя не считал, но кое-что починить удавалось. А что, если рискнуть и развесить у всех подъездов её дома объявления о ремонте бытовой техники? Посмотрим, что получится. По опыту своей работы в милиции я знаю, что именно благодаря различным объявлениям злоумышленники проникают в квартиры незадачливых граждан. Я-то не собирался причинять Светлане зла. Я мог даже сослужить ей добрую службу, починив капризный агрегат для стирки белья. Я только намеревался попутно раздобыть больше сведений о ней для своего клиента.
А вот как он их потом использует? И вообще, зачем ему все это? Странный он. Крейзи.
Мне было трудновато действовать без точного понимания его цели. Но благодаря нему у меня появилась работа, в которой я знал толк. И я заставлял себя работать, несмотря ни на что, а не ломать понапрасну голову.
* * *
Мы встретились невзначай, в первую неделю сентября. Я тогда возился во дворе со своей «семеркой». Он сам подошел, поздоровался. Разговорились. Мы учились когда-то в одной школе, но в разных классах. После армии виделись редко, а потом он вообще исчез из виду надолго. Разошлись наши пути-дорожки в разные стороны.
Часто случается, что при встрече со старым знакомым трудно подобрать верный тон, подобающие слова. С годами много воды утекает, люди необратимо меняются. А с ним разговор завязался свободно. Слово за слово – вернулась прежняя юношеская легкость общения. Дистанция во времени и пространстве сжалась. Вспомнились наши старые школьные клички, образованные от фамилий. Меня пацаны звали Лист, иногда – Сухой Лист (моя фамилия Листов), а его – Князь, от фамилии Князев. Это прозвище всегда удивительно шло ему. Имелась в нем какая-то аристократическая жилка.
– Я мать навещал, – пояснил мне тогда Князь. – Она проживает на прежнем месте.
Я понимающе кивнул ему, хотя, признаться, уже не мог вспомнить его матушку. Она была не из тех родительниц, которые из-за каждого пустяка бегали в школу.
В этот момент из дома вышла моя жена. Небрежно кивнув мне, она села за руль и скользнула мимо нас на своем аккуратном «Nissan Sanny».
– Это кто? – несколько изумленно спросил он.
– Моя супруга, – нехотя признался я.
Он перевел свой удивленный взгляд на мою видавшие виды трудягу-«семерочку».
– Что смотришь? – сказал я тогда резковато, с досадой в голосе. – Она адвокат, а я никто.
– Так ты же в милиции работал?
– Был неплохим следаком, – с гордостью подтвердил я. – Но ушел. Долго рассказывать, как и зачем я это сделал. Думал, смогу хорошо заработать в новых экономических условиях. Извернулся, сумел уволиться из органов якобы по болезни. Открыл с приятелем на пару кооператив. Брались за одно, другое, третье. Понял, что нет у меня коммерческой сметки. Теперь перед тобой временно безработный. Вторую неделю я занимаюсь извозом.
– Все, что ни делается – к лучшему, поверь мне, – попытался приободрить меня приятель.
– Хорошая поговорочка! – горько усмехнулся я. – Так и хочется поверить! Но не получается.
Князь хлопнул меня по плечу и весело сказал:
– Значит, ты свободен? Тогда я делаю тебе заманчивое предложение. Поработай частным детективом. Я хорошо тебе заплачу. Пойдем, присядем. Потолкуем.
Мы сели на лавочку под высоким старым тополем. Он достал фотографию молодой женщины. Светлые льняные волосы на прямой пробор. Чуть раскосые миндалевидные глаза с поволокой. Чувственные губы, тонкий прямой нос. Неясная, смазанная, как бы вне фокуса, улыбка. Все в её облике было просто, естественно, но, вместе с тем, утонченно. Округлый, женственный овал молодого лица притягивал сам по себе. Хотелось всмотреться, разглядеть нюансы. Приметил еще высокие скулы. И больше ничего особенного.
