В голосе его звучало разочарование. Он с сожалением бросил пачку документов на стол и задумался.
– В записях регистраций новорожденных из книг православной церкви числится только прислуга. Не желали жены офицеров рожать в этом городе детей.
Он вздохнул и задумался. Вид у него был обескураженный.
– Выходит, гипотеза о наследнике адмирала не подтверждается. Хотя мне было бы приятно ощущать в себе гены великого авантюриста, – позлорадствовала я неудаче Артемьева и сразу же перешла в наступление – Кстати, о работе. Вы обещали мне раскрыть все тайны, связанные с проектом. Ответьте, почему Вы заказали этого нежизнеспособного уродца? И почему настояли на том, чтобы его делала я?
– А ты как думаешь?
– Я думаю, что Ваш договор составлен таким образом, что Вы имеете право на любом этапе забраковать его. И вы это сделаете. Это будет обозначать, что я потеряю работу, а моя фирма обеднеет на сумму оговоренного штрафа. Или я потеряю работу и продам дом, чтобы возместить убытки фирмы. А следовательно, либо Вы хотите мне за что-то отомстить, либо хотите, что-то получить от меня. Одно стопроцентно понятно – Вы никогда не будете строить виллу по этому гротескному проекту. Скажите, может, между нашими семьями какая-то вековая вражда, а я не знаю этого?
Артемьев засмеялся.
– Какая же ты забавная! Нет, никакой вражды, и никакой мести я не вынашиваю. А может, ты мне просто нравишься? Мне интересно, как ты реагируешь на мои выходки.
– Вы меня не знали, когда заказывали этот проект.
– Железная логика. Хорошо. Я тебе все расскажу, если ты напоишь меня кофе. На большее я не рассчитываю, зная обычное состояние твоего холодильника.
– Итак? – для того, чтобы, наконец, услышать, хотя бы какое-нибудь разумное объяснение Артемьевским поступкам, можно было сварить ему не только кофе, но даже сходить в магазин за конфетами. Но памятуя, чем закончился мой всплеск альтруизма по отношению к Яшке, я отбросила эту мысль.
– Итак. Все началось еще в моем детстве. Моя бабушка любила мне рассказывать о том, что мои предки по мужской линии были моряками со времен Очаковского сражения…
Артемьев рассказывал подробно и замысловато. Но общий смысл его повествования был следующий. Родители Артемьева трепетно хранили семейную легенду о том, что первый из моряков в семье Артемьевых начал службу во времена Екатерины Второй и воевал с турками. В списках младших офицеров того времени, действительно, числился некий Артемьев. Однако в документах значилось и то, что он погиб под Очаковом. Но русские моряки не сдаются, и мой собеседник, хорошенько покопавшись в архивах, выяснил, что у этого Артемьева остался сын. И родился этот сын где-то в наших краях. Точная дата его рождения отсутствовала. Что случилось с этим ребенком и вдовой, в архивах не значилось. Так что для фантазий у моего знакомого оставалось широкое виртуальное пространство. В нашем музее он откопал факт, что у жены Макантона была подруга – одна из вдов местных офицеров. А Макантон был единственным офицером, который был близок к Полу Джонсу. На этом основании Артемьев делал потрясающий вывод, что подругой мадам Макантон была именно Артемьева. А сын, который родился у нее – был сыном… контр-адмирала. Поэтому-то он так хотел узнать все о рождении этого вдовьего ребенка.
– Понимаешь, муж Артемьевой погиб за год до отъезда адмирала. В зависимости от того, когда родился ее ребенок, можно выяснить, кто был его отцом.
– Нет. Можно выяснить только был ли его отцом офицер Артемьев. Ничто не доказывает отцовства Пола Джонса. Даже, если именно вдова Артемьева была подругой мадам Макантон. Кроме того, Вы сами убедились, что в интересующий Вас отрезок времени никакой Артемьев на свет не появлялся.
Теория была настолько притянута за уши, что не убеждала не только меня, но и самого Артемьева. Поэтому он так страстно ее и отстаивал. Время приближалось к ночному, я устала спорить и постаралась скорее завершить эту тему.
– В общем, Вы хотели доказать, что являетесь потомком адмирала! А зачем был весь этот список имен, который я проверяла последние четыре часа? Для конспирации?
– Почти угадала. Мне хотелось, чтобы ты наткнулась доказательство и во всем убедилась сама. Но сожалению, – вздохнул Артемьев – Я ошибся.
– Тогда следующий вопрос. Если бы Вы оказались потомком адмирала, вы потребовали бы отдать вам этот дом?
Артемьев улыбнулся и покачал головой.
– Сейчас уже нет. А когда я разыскивал современную владелицу адмиральских апартаментов, у меня была такая мысль. Но все оказалось проще. Ты позволила мне его осмотреть без всякой покупки и применения шантажа. К сожалению, дом меня тоже разочаровал.
– Развалюха?
– Нет. Просто в нем не оказалось того, чем достоин был бы владеть потомок адмирала.
– Ага! – обрадовалась я – Это означает, что ваш интерес к предку был все-таки не совсем платоническим!
– Нет! – засмеялся в ответ Артемьев.
– Так что же Вы все-таки искали?
Артемьев посмотрел на меня оценивающе и помолчал, будто обдумывал, достойна ли я узнать Великую Тайну. После серьезно произнес:
– Золотую шпагу.
– ?!
– Король Франции даровал ему эту шпагу вместе с дворянством. Пол Джонс с ней никогда не расставался. После его смерти шпаги с ним не оказалось. Ее никто больше никогда не видел.
– Может, он ее продал в тяжелое время?
– Нет. Шпага и тогда уже стоила целое состояние. Ее обязательно сохранили бы. Если бы она тогда осталась в Европе или попала в США, то сейчас, наверняка, числилась бы в какой-нибудь коллекции. Я был уверен, что она затерялась в где-то здесь. Дороги в России в то время были опасными. Пол Джонс вынужден был уехать в Санкт-Петербург практически без охраны. Он не мог рисковать своим сокровищем. Должен был его спрятать и оставить сторожа. Об этом свидетельствуют и условия дарения дома. Макантон не имел прав его продать до визита адмирала. Во время визита адмирал требовал оставить его в доме одного. Зачем? Конечно, для того, чтобы забрать реликвию. Шпага должна была остаться в этом доме!
– Тем не менее, ее здесь нет. Вы сами это проверили, – остудила я Артемьева.
– Увы, – пришлось ему согласиться.
– А сколько она сейчас стоит?
– Сейчас? Сейчас она стоит не одно состояние. Ее ценность как исторического артефакта намного выше, чем ювелирная. И для Франции и для Соединенных Штатов она, практически, бесценна, – он посмотрел на меня.
– И если бы я ее нашла…
В его глазах мелькнула какая-то безуминка. И я подумала, что мне повезло. Повезло, что он не нашел этой шпаги.
– … и не захотела мне ее отдавать, я бы употребил все влияние, на которое мог рассчитывать, чтобы добиться своего. Поэтому с самого начала хорошо подготовился к операции. Узнал все о тебе и о твоей работе. Просчитал все досконально, начиная с легких комплиментов по поводу твоей гениальности в бессмертном искусстве дизайна до легкого флирта в отношениях. И сыграл довольно хорошо. Твое будущее полностью сейчас зависит от меня. Но зачем это мне теперь? Найти я ничего не смог! Ты, действительно, ничего не знала об этой шпаге?
– Я и об истории этого дома узнала от Вас, – пожала я плечами. В его рассказе было намного меньше необычного, чем можно было предполагать. Но кое-что все-таки оставалось непонятным. – Но для того, чтобы получить эту шпагу, не обязательно было доказывать свое родство с адмиралом! Зачем Вы тратили столько времени на бесполезные раскопки? В сложившейся ситуации мне пришлось бы отдать ее в любом случае.
– Ты ошибаешься. Французское правительство, да и солидные частные коллекционеры не будут разговаривать с человеком ниоткуда. Должны быть доказаны законные права на владение и право продажи. Иначе находка будет принадлежать государству.
– Понятно. Так это Вы были тем покупателем моего дома, который спустя два дня отказался от покупки?
– Нет. Я мог получить твой дом бесплатно. Зачем мне его покупать?
Я никогда не была влюблена в Артемьева. Но когда до меня дошел смысл того, что этот человек ухаживал за мной исключительно из меркантильных соображений, я почувствовала себя оскорбленной.
– Флиртовать со мной тоже не стоило. Хватило бы просто шантажа.
– Во-первых, шантаж я употребил бы только в крайнем случае. Мне он так же противен, как и тебе. А вот флирт с тобой был гораздо более приятным занятием, – засмеялся мой обидчик. – Мне, действительно нравится, как ты краснеешь. Немного провинциально, но свежо. Петербуржские девушки уже давно забыли, как это делается.
После этого комплимента мне тоже захотелось найти золотую шпагу. Для того, чтобы заколоть ею Артемьева. Месть настолько понравилась мне, что я даже улыбнулась.
– В чувстве юмора тебе тоже не откажешь, – заметил Артемьев в ответ на мою улыбку. – Я-то думал, что ты меня сейчас выгонишь.
– Не сразу. Я хочу сначала выяснить судьбу своего проекта.
