Я тоже молчала, не хотела мешать ему предаваться воспоминаниям.
– Так вот, – продолжил он, – знал, что не любит, но думал, свыкнется, слюбится. Ошибся… зато впервые у меня появился ребенок – моя Лизочка, и знаешь, ради этого стоит жить!
«Знаю, – подумала я, – у меня тоже дочка, и хотя ей уже двадцать пять, всё равно осознание того, что в этом мире есть родной человечек, делает мою жизнь светлее и внушает надежду, что не умру в одиночестве, забытая всеми».
– В постели ничего не получалось. Мне всегда нравился грубый и жесткий секс, а Лара этого принять не могла. Постепенно и мой интерес к ней стал угасать, и вдруг… появилась ты! – он с любовью посмотрел на меня и нежно погладил мои волосы. – О твоем существовании я знал много лет, примерно с того дня, как Лешка начал тебя искать. Фоток твоих не видел, у Лешки их не было, вернее, сохранились две детские, и всё, но слышал, что ты необыкновенная. Когда увидел тебя в день приезда, был просто ошеломлен твоей красотой и молодостью, никогда и ни за что не дал бы твоих лет, был очарован твоим характером, влюбился с первого взгляда, но понимая, что ты Лешкина женщина, даже и не надеялся на взаимность, поэтому, наверное, просто сошел с ума… тогда, в нашу первую ночь, когда взял тебя силой… До сих пор не могу себе простить…
Я ласково погладила его по щеке и, поцеловав, сказала:
– Не надо, Фима, извиняться. Именно с той первой ночи с тобой во мне возникла необыкновенная чувственность и притяжение к тебе. Не представляю, как уеду и тебя не будет рядом…
– А ты не можешь уйти от мужа? – нерешительно спросил он.
– Нет, это исключено. Он больной и старый человек. Мне просто совесть не позволит, да и не прощу себе этого никогда, – твердо ответила я.
– Можешь не сомневаться, буду ждать тебя столько, сколько понадобится, – снова повторил он.
Вот Алексей за все эти годы ни разу не сказал мне этого, постоянно, как попугай, повторяя лишь одно: «Я хочу иметь свою семью и своих детей, я не могу не оставить себе такого шанса!» Мне, наверное, легче было бы пережить ситуацию, если бы мы не были близки тогда, но в каждом письме после встречи в Петербурге он «проезжал на танке» по моей душе, говоря, что ему нужны другие отношения. От этих воспоминаний стало горько и тяжело на сердце. Странный человек Леша, он требовал от меня нежного и теплого отношения к себе, при этом совсем не заморачиваясь тем, как он сам ко мне относится, как играет моими чувствами и как постоянно травмирует меня. Словно услышав мои мысли, Фима сказал:
– Я уверен, Лешка тебя любит, но он специфический товарищ, да и слаб на передок: крайне влюбчив. Ему постоянно нужны эмоции и новые ощущения под названием «любовь»! Он чувствует мое отношение к тебе, оттого и ревнует. Не хочет, чтобы ты выбрала другого. Этакий собственник, как говорят: «Ни себе, ни людям», и, конечно, желает, чтобы ты принадлежала только ему, но чтобы и доступ к другим, молодым, телам был обеспечен. Так, к сожалению, получается! Если бы он не вертел своей башкой в разные стороны, я бы от тебя отступился, ведь он мне друг и дружбе нашей столько лет! Однако ситуация, как я ее вижу, развивается совершенно иначе, чем хотелось бы тебе.
– Это правда, но поверь, Фима, мне не хочется расставаться с ним лишь по одной причине: несмотря на свою невероятную любвеобильность, он очень одинок и привязан ко мне, и даже то, что я ждала от него ребенка, а он женился на другой, не сыграло отрицательной роли в моих чувствах к нему. Все эти годы я любила его…
Он помолчал. Как поняла, мои слова задели его до глубины души, но взяв себя в руки, встал с постели и достал что-то из кармана пиджака. Передо мной на его раскрытой ладони лежали два кольца – не золотых, не серебряных, а обычных, скорее, из нержавеющей стали, – на которых была лишь короткая надпись: «Love».
– Я хочу, чтобы этот символ бесконечности связывал нас, как бы далеко мы друг от друга не находились, – с этими словами одно кольцо он надел мне на безымянный палец левой руки. Другое с моей помощью оказалось на его руке. Затем Ефим вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся, держа бутылку шампанского и два изумительных хрустальных бокала. Он произнес самый короткий и обнадеживающий тост:
– За нас!
Мы выпили на брудершафт, а затем слились в страстном поцелуе, вновь приклеившись друг к другу, и желание не заставило себя ждать…
– Фима, пора ехать, а то Алексей нас может хватиться, – напомнила я ему о времени, хоть мне и было как-то неудобно об этом говорить, все же сказала: – Пока сниму кольцо, а то Лешка все поймет, увидев и у тебя, и у меня одинаковые украшения. Больше всего ненавижу разборки!
– Хорошо, дорогая, как скажешь, – согласился он.
– И еще. Я хочу, чтобы ты знал: твоя состоятельность не имеет для меня никакого значения! Того, что приносит мой бизнес, мне вполне хватает для жизни, поэтому за богатством я не гонюсь. Если бы не было тех чувств, которые я испытываю к тебе, никакое богатство не смогло бы удержать меня рядом с тобой, прости.
– Я знаю, что ты за человек, поэтому спасибо за откровенность! Хотелось бы, чтобы ее было побольше в наших отношениях, я очень это ценю!
– Можно тебя спросить? Если не хочешь, не отвечай. Мне показалось, что служащие этого отеля относятся к тебе, скорее, не как к завсегдатаю, а как… – я не успела договорить.
– Да, как к хозяину. Этот отель принадлежит мне, как и многое другое. Я же говорил тебе: я очень состоятельный человек, и поверь, у меня есть неограниченные возможности сделать тебя счастливой. Я и Лешку хотел пригласить в свой бизнес, но это совсем не его направление.
– Спасибо за всё! Мне хватает того, что имею. К гробу багажник не приделаешь, и самое главное, не хочу, чтобы родные дрались и убивали друг друга за наследство.
– Ты удивительная, – вынес свой вердикт Ефим, а я вспомнила, что у Алексея для меня свое определение: «исключительная»!
Боже мой, как приятно слышать от мужчин такие прекрасные слова в свой адрес! Вот оно какое – счастье!
Мы вышли из номера.
От встречи с человеком, готовым ради меня на многое, у меня выросли крылья, и этим он здорово отличался от Алексея и от моего мужа тоже.
Дома никого. Лариса, наверное, у дочери, а «жених», видимо, еще на свидании. Нежно меня обнимая, целуя руки и прощаясь со мной до ужина, Фима шепнул:
– Я приду ночью, не запирай дверь.
Но я возразила:
– Нет, боюсь, Лешка непременно будет где-то рядом. Он уже интересовался, было ли что-то между нами… Кстати, предположил, что я тебе нравлюсь. Откровенно говоря, мне не хочется его обманывать.
– Так давай скажем ему правду. Хочешь, поговорю с ним по-мужски? Скажу, что люблю тебя и право выбора за тобой, – предложил Ефим.
– Нет, не нужно, Фима, или ты хочешь испортить свой день рождения? Еще раз повторю, я не люблю конфликтов и разборок, а посему не надо трогать эту тему именно сейчас, договорились?
– Черт бы его побрал этого Лешку! – с досадой и раздражением выругался Ефим.
На этой «оптимистической» ноте мы разошлись по своим делам. Мне нужно было собраться к завтрашнему путешествию, а Фиме – отдать последние распоряжения перед поездкой.
Для торжественного вечера в честь дня рождения я решила остановиться на очаровательном платьице в стиле 50-х. Мы с дочерью очень любим поэкспериментировать и коллекционируем винтажную одежду 50–80-х годов, выискивая редкие экземпляры в антикварных магазинах и на рынках Европы. Винтаж в Париже, например, стоит в десятки раз дороже, чем в Германии. Это вызвано тем, что парижане понимают ценность таких вещей, в отличие от немцев, для которых подобные тряпки – просто старая одежда, давно вышедшая из моды. Подлинное винтажное платье из тех далеких лет – настоящая находка для коллекционеров, особенно за смешные деньги. Даже имеющиеся на нем пятна и дефекты не играют роли, потому что нынешними средствами можно без проблем привести такую одежду в идеальный порядок. Ну, а пройдя все стадии возрождения, платье становится единственным в своем роде и неповторимым, потому что увидеть такой крой, такую ткань родом из тех лет сегодня уже невозможно. Зато есть твердая уверенность, что второй модницы точно в таком же прикиде на вечеринке не будет. Кстати, в коллекции есть обувь разных лет, сумочки, перчатки, головные уборы и даже верхняя одежда. Все это неподражаемо, и когда мы иногда гордо шествуем в своих уникальных нарядах по улицам нашего города, то практически все обращают на нас свое внимание и даже с любопытством оборачиваются вслед.
Короче, с нарядами для торжества все складывалось замечательно. Фимин подарок я бы, конечно, надела, если бы на мне красовалось классическое вечернее платье и не торчал бы рядом Алексей, но в данном случае не стоило нарываться на скандал. Купальник на всякий случай тоже прихватила, хотя плавать не умею и много лет не посещаю пляжи – боюсь неприятностей со здоровьем.
