– Мои слова, конечно же, можно воспринять как каприз зазнавшейся артистки, но если даже и выглянет солнце, то у меня нет желания снова лезть в холодную воду.
– О, это у тебя просто нервы пошаливают и ты, наверное, что-то перепутала в сценарии, – Виноградов, как бы успокаивая, взял Наташу за руку. – Тебе не надо окунаться в холодное море, ты будешь просто бежать по кромке воды, на фоне восходящего солнца.
Наташа только иронически покачала головой.
– Но если тебя и эта небольшая пробежка испугает, то вызовем дублёршу и она спокойно отработает этот кадр, а так как съёмка будет вестись издалека то никто из зрителей этой подмены не заметит.
– А что, у дублёрши такая же фигура, как у меня? – ревниво осведомилась Наташа.
– Ну ты же знаешь, что такой фигуры ни у кого в мире больше нет!
– Виноградов прижал к себе девушку и поцеловал в щёку. – Так что эта замена будет выглядеть компромиссом с нашей стороны.
Глава шестая Решающий момент
В Керчи, как в приморском городе с большим портом, находилась гостиница для моряков, куда они возвращались после долгого плавания. Ресторан гостиницы всегда был переполнен, так как моряки, работавшие в море от трёх до пяти месяцев, добравшись до суши, тут же начинали гулять на всю катушку проматывая свое жалованье в ресторане с девицами. И когда через месяц у них деньги кончались, то единственным желанием моряков было как можно скорее попасть на корабль, где они получали работу, еду и одежду. Их место на берегу тут же занимали другие моряки, пришедшие из рейса, с полными карманами денег.
Характерной особенностью гостиницы было то, что портовые девахи, которые обслуживали моряков, могли пить с ними в ресторане, но подниматься в номера им было запрещено. Любые попытки подняться на второй этаж строго пресекались администрацией и охраной, поэтому ночью можно было наблюдать необычную сцену: из окон второго этажа спускалась свёрнутая в жгут простыня, за которую хваталась полуголая девица и два здоровенных матроса быстро поднимали её наверх. Далее начинались вздохи и ахи, которые продолжались обычно до утра.
В двухкомнатном номере на втором этаже, расположившись за столом с закусками, беседовали трое мужиков. Петька Клык, коренастый крепыш с бритой головой, одетый в тельняшку и джинсы разъяснял ситуацию своим корешам.
– Сделать это крайне просто, надо только выяснить когда и где гуляет эта актриска, – он вынул сигарету изо рта и выразительно посмотрел на Пёстрого. – Тебе понятно, бык?
– Понятно-то, понятно. Только гуляет она каждый день по-разному: у них съёмки то утром, то вечером, – угрюмо отозвался Пёстрый, здоровенный мужик с приплюснутым как у боксёра лицом.
– Я работаю только вечером, днём я сплю, – Клык выбросил окурок в окно.
– Так ведь проще не бывает, – вступил в разговор Хрящ, худощавый, хорошо одетый мужчина, с золотыми кольцами на пальцах. – Если съёмка у них с утра, то отдыхать они будут вечером. Надо только узнать где, и мы решим эту проблему.
– Это не проблема, а солидный куш, – внушительно произнёс Клык.
– За девочку можно хорошие бабки срубить, она у них в главной роли снимается.
– Не только бабки, но и море удовольствия, – улыбнулся Пёстрый, оскалив тёмные зубы. – Это не девка, а просто секс бомба. Как увижу, так и хочется.
– Не гони волну, – оборвал его Клык. – Девочку надо сперва культурно обработать, не то она тебя и близко не подпустит. Вот этим и займётся Хрящ.
Он посмотрел на худощавого, а тот, опустив глаза, поправил кольца на пальцах. Пёстрый, чтобы разрядить обстановку, разлил водку по стаканам и, не ожидая приглашения, выпил. Клык вяло жевал бутерброд с колбасой, а Хрящ выпив, закусил солёным огурцом.
– Девочку надо разговорить и заинтересовать, – продолжил Клык, как бы поясняя, что и как надо сделать. – Потом Хрящ приведёт её к нам, мы её обработаем и запрём в хате, а через день позвоним директору и выставим предъяву.
– Как бы менты не набежали, – осторожно сказал Хрящ. – Актриса известная, из столицы. Поднимется большой шум. Нам это надо?
– А жрать тебе надо? – взорвался Клык. – Долг братанам отдавать надо и новую машину давно пора купить. Так что вопрос этот решённый. Девку будем брать!
Они разошлись поздно ночью, забрав все свои вещи и, сразу же после их ухода, своя уборщица тщательно прибрала бутылки, стаканы и окурки.
Через два дня, рано утром съёмочная группа собралась на берегу моря ожидая восход солнца. Две кинокамеры, закреплённые на высоких штативах, были тщательно проверены и подготовлены к съёмке. Виноградов стоял у аппарата, курил и изредка поглядывал на, светлеющее у горизонта, небо. Недалеко от оператора, на раскладном стуле, удобно устроился Светланов, перелистывая режиссёрский сценарий. Актриса Наташа Васильева, в окружении гримёров и костюмеров, готовилась к съёмке. Дублёрша, которая могла бы заменить Наташу на съёмках, отсутствовала!
Небо над морем стало быстро светлеть, обещая скорый восход солнца. Виноградов озабоченно взглянул в сторону второй камеры, за которой стоял второй оператор Кравцов.
– Виктор, сейчас мы начнём, но ты снимать не спеши. Восход солнца будет длиться довольно долго, – Виноградов отбросил сигарету и взялся за рукоятку штатива. – Помни, что плёнки у тебя немного, старайся снимать короткими кусками, выхватывая самое главное. Ну, начали!
И вдруг, из-за горизонта показался круглый диск восходящего солнца, озарив красным светом всё вокруг: тёмное море, берег с песчаным пляжем и группу людей, с нетерпением ожидавших этого момента. Все сразу же оживились, а режиссёр резко поднялся со стула и, подойдя к Виноградову, стал что-то быстро ему говорить.
Съёмка началась. Оператор полностью слился с камерой, синхронно повторяя поворот оптики и внимательно следя за действием в кадре. Рядом с оператором работал ассистент Беляев, плавно переводя фокус.
– Игорь, – негромко сказал Виноградов, – прикрой диафрагму ещё на полделения, очень уж солнце глаза режет.
– Сейчас сделаем, – отозвался ассистент, согнувшись у камеры.
А солнце всё набирало силу и вот уже полдиска показалось над горизонтом, как бы пытаясь вырваться из объятий моря. Золотая дорожка, протянувшись от сверкающего круга до берега, меркла и растворялась в неистовой пляске могучих волн. И вот, наконец, раскалённый солнечный диск оторвался от горизонта и повис над морем, как бы набираясь сил перед решающим рывком в небо.
Наташа Васильева, впервые наблюдавшая восход солнца, была поражена этим грандиозным зрелищем и радовалась как ребёнок.
Виноградов оторвался от аппарата и громко крикнул механикам:
– Ребята, быстро камеру на новую точку! – и уже обращаясь к режиссёру: Надо снять пробег Наташи, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом.
– Васильева, приготовиться к съёмке! – поддержал оператора Светланов.
Женя Жарков установил камеру на низком штативе прямо на берегу моря, а актриса, сбросив куртку, осталась в лёгком платьице и босиком встала у кромки прибоя.
– Внимание! Мотор! – скомандовал режиссёр.
– Есть! – ответил Беляев, включив камеру.
– Начали!
Наташа легко побежала вперёд, как бы забыв про холодный, пронизывающий ветер. Позади неё бесновалось штормовое море и солнце, набирая силу медленно поднималось над горизонтом.
Виноградов следил за пробегом актрисы, вжимая глаз в окуляр кинокамеры. Сквозь длиннофокусный объектив он видел Наташу довольно крупно, её фигурка занимала всё пространство кадра и, когда она добежала до золотистой дорожки, то за её спиной вспыхнуло багряное зарево, охватившее её целиком.
Силуэт актрисы как бы слился с солнцем и оператор видел, что бежит она, вся окутанная водяными брызгами.
После каждого дубля, а снято их было всего четыре, совершенно вымокшую актрису переодевали в сухое платье. Через сорок минут солнечный диск сверкал уже настолько ярко, что снимать на контровом солнце стало невозможно.
– Владимир Сергеевич, – окликнул режиссёра Виноградов. – Мне кажется что пора заканчивать съёмку, солнце уже высоко, да и актриса порядком замёрзла.
Светланов прищурился на солнце, затем посмотрел на дрожавшую актрису и утверждающе произнёс:
– Съёмка для актёров закончена, а с оператором мы ещё поработаем.
Ещё не дослушав распоряжения режиссёра, Наташа бросилась в автобус переодеваться. Она так дрожала от холода, что костюмер Светлана Красавкина, помогая ей переодеться, всё время приговаривала:
– Всё хорошо, Наташа, уже всё позади. Сейчас выпьешь горячего чаю, согреешься и жизнь станет прекрасной.
Она укутала Наташу одеялом, принесла термос с чаем и присела рядом.
– Сегодня уже всё актёрские сцены отсняли, так что ты можешь целый день отдыхать.
А берегу моря между режиссёром и оператором продолжался оживлённый диалог:
– Я не могу снять этот кадр! – упрямо стоял на своём Виноградов. – У меня кинокамера, а не телескоп, с помощью которого я бы смог наблюдать за солнцем.
