– Вот так, выберешь ему идеальную Софию, а она возьмет да и окажется дурой набитой! – не выдержала Ольга. – Где справедливость. Хотя, я перебила, продолжайте, пожалуйста.
– Дальнейшее развитие образа Софии можно встретить у Достоевского, – это падшая женщина Сонечка Мармеладова, а также у Толстого, Блока, Цветаевой. Детальная разработка встречается у поэта и философа XIX века Соловьёва.
Кроме того, София отождествлялась с Мировой Душой неоплатоников. А в Византии понятие Софии представлялось в качестве еще одного эпитета Иисуса Христа, т. е. София Божия – это Логос Божий.
В таком качестве София (то есть Иисус Христос) существовала и на Руси. Софии были посвящены храмы в Киеве, Новгороде и других городах.
Кстати, за Соломоновой мудростью гонялся отец Ивана Грозного, Василий Ш, который по наущению профессора астрологии и медицины Николаса Булева, более известного у нас под именем Немчина, женился на Соломонии Сабуровой. Вы чувствуете связь? Он надеялся таким образом обрести мудрость с целью создания идеального государства. Но судьба посмеялась над чаяниями государя и его колдуна. Василий III и Соломония прожили в браке двадцать лет, не родив наследника.
Были предприняты паломничества в святые места, богатые пожертвования церкви, брат Соломонии специально выискивал для нее бабок, умеющих нашептывать на воду и отводить беду бездетности. Но ничего не помогало. Не желая расставаться с женой, Василий делал все, что мог, позволяя смачивать свои одежды в специальном, целительном меду, пил вместе с женой горькие травы. Все было бесполезно.
Соломонию постригли в монахини. И вот, что интересно: по странному стечению обстоятельств уже в монастыре ей дали имя София.
– Иными словами, Немчин был прав и Василий (всесильный) все-таки женился на Соломоновой мудрости, – не выдержал слишком долгого молчания Сергей.
– Может быть. Во всяком случае, бабка Ивана IV, мать Василия III, тоже была София, София Палеолог. А сам еще юный Иван IV в первый раз женился на девушке с именем Анастасия (возрождение). Все это более чем не случайно.
Какое-то время все молчали.
– Значит, я должна найти просто девушку по имени София, Питер женится на ней, – и все?
– Ну да, – Шлиман неуютно поежился в кресле.
– Обычную девушку, или у нее должны быть какие-нибудь особые качества? – продолжала допытываться Ольга.
– Самую что ни на есть обычную, она интересует нас чисто, как символ. Честное слово, – он привстал, показывая руками на дверь, которая в этот момент скрипнула и отварилась. На пороге стояли Питер и Лада. – Проходите, а мы тут как раз разговаривали о твоей женитьбе, – Шлиман неуверенно поклонился Питеру и посмотрел на Ольгу, ища поддержки.
– Да все просто. Это только символ. Я ее вмиг найду.
– Не надо, спасибо, я не мусульманин, – Питер обнял Ладу. – И не двоеженец.
– Так вы что же? – Ольга не находила слов. – Мы тут, можно сказать, из кожи вон лезем, а они…
– А мы думали, что вы порадуетесь! Ну, сами подумайте, как удачно складывается: Лада бессмертна, я, можно, сказать тоже. Триста лет на свете живу – и ничего себе мужик, даст бог еще столько же продержусь.
– Лада-то бессмертна, а ты от своего основания проживешь триста лет и три года и сгинешь за три дня, не исключено, что от белой горячки. Все, я умываю руки, – Ольга толкнула Питера и выскочила из комнаты.
Тихая, холодная зима воцарилась в городе, белым нетающим покровом опустила она снежную благосклонность на деревья и дома святого апостола Петра. Озябшая луна одиноко гуляла ночью между облаков, серебря своим необыкновенным светом сверкающие крошечными алмазами, точно кружевные, деревья. В каналах и речках застыла вода, а дома будто ежились от мороза.
Луна смотрела на город, в надежде дождаться какого-нибудь поклонника и покрасоваться перед ним во всей своей прелести, но безнадежные мечтатели боялись холода ничуть не меньше, нежели прочие граждане, и поэтому зимой луна чувствовала себя покинутой. Даже прибывшие на мистерию боги и духи, и те в такой мороз без крайней нужды старались не высовывать носа из своих укрытий.
Ольга Дан давно уже отремонтировала квартиру, но не спешила возвращаться туда, продолжая жить у Агасфера.
Алексей, наконец, обрел настоящую семью, обожал Руфь, а с Чудовищем они сделались просто неразлучными. Даже вечно занятый и спешащий куда-то Агасфер нет-нет, да и выкраивал часок, чтобы погулять с мальчиком или полазить вместе по Интернету. Благодаря Алексею, вечный странник разобрался наконец в этой, как он сам раньше говорил, «бесовской игрушке», и теперь уже мог дать сто очков форы любому юзеру.
Очистив еще до холодов почти все питерские каналы, Ольга открыла антикварную лавочку и уже думала о выходе на мировой рынок, для чего наняла нескольких подпольных кладоискателей, и, призвав на помощь экстрасенсов из салона Линды, создала нечто вроде организованной команды.
Несмотря на потерю издательства, она все-таки умудрилась найти деньги на издание стихов Лады, которые поэтесса набредила после удара копьем Одина. На выходе книги особенно настаивал Агасфер, а Ольге, по большому счету, было все равно, чем заняться, лишь бы не сидеть сложа руки.
Ставший теперь партнером Иннокентий Иванович попытался было вернуть Ольге Дан отобранное издательство и впредь вести в нем работу на взаимовыгодных началах, но воспротивился Алексей, для которого была невыносима сама мысль брать что-либо от дьявола. Ольга вздыхала, но не спорила с сыном, для вида прекратив всякие отношения с нечистым. На самом же деле она получила свою долю от продажи «Дара» наличкой и уже традиционно не распространяясь о прошедшей сделке. Деньги эти она по совету экстрасенса Линды сбрызнула святой водой и для, большей уверенности, подержала над свечой, после чего они, по словам той же Линды, очистились и сделались не опасными.
Время от времени в разросшуюся квартиру на Васильевском наведывались странные представители потустороннего мира, а Алексей повадился общаться с Двухголовым гуру, который продолжал наставлять мальчика на путь истинный. Ольга не противилась этой внезапно возникшей дружбе. У нее и без того забот был полон рот.
Силы зла тоже готовились к мистерии, но делали это на свой лад, отчего стороны постоянно подозревали друг друга в нечестных технологиях. Поэтому было внесено предложение прислать в стан противников проверяющих, чтобы те могли контролировать правомочность предпринимаемых действий. Но в последний момент в рядах Агасфера просто не нашлось желающих лезть черту в пасть.
Точнее, Ольга была не против выведать что-нибудь новенькое о дьявольской стратегии, но она как самый активный и опытный член команды была занята на полную катушку. Чудовище не мог себе даже представить, что ему придется расстаться со своей дамой и Алешкой. Лада и Питер жили попеременно то у нее, то у Агасфера, по сути ничего не делали, но их не трогали, так как не хотели рисковать.
Руфь готовила на всю братию. Шлиман был вынужден замещать Агасфера, которого то и дело черти или ангелы уносили неизвестно куда. Оставался Сергей, единственным занятием которого после истории с Граалем на кухне, стало обустройство алхимической лаборатории и получение философского камня. От чего его не могли отвлечь ни проклятия Агасфера, ни громовой клич пытавшейся восстановить свою рухнувшую империю Ольги Дан.
Так что силам света пришлось вежливо отказаться от идеи проводить инспекцию в стане противника.
До мистерии оставалось еще несколько месяцев. По случаю приближающегося Нового года многие духи и боги частично утратили бдительность и дисциплину и начали выходить на свет, общаясь с ничего не подозревающими жителями. Это вызывало обоснованное беспокойство со стороны устроителей мистерии.
Совершенно распоясавшиеся по поводу праздника гомункулы и люди-тени, выращенные специально для жизни под землей, ни за что, например, не хотели довольствоваться скучными туннелями метрополитена. Они норовили, смешиваясь с толпой, кататься из одного конца линии в другой, раздражая подземных жителей видом переполненных поездов. За что хозяева подземки потребовали у Совета избавить их от столь навязчивых и незаконных толп, но тут же встал вопрос: как отличить реальных пассажиров от их двойников-теней, тем более, что последние научились уже достаточно сносно подделываться под смертных сограждан.
Немало неприятностей доставил и с виду вполне безопасный греческий бог сна Гипноз, больше похожий не на прекрасного юношу, а на отожравшегося на сметане с беленой и хмелем кота. И если изначально участники Совета планировали использовать таланты и паранормальные способности божества с целью приведения всех и вся к гармонии, то впоследствии пришлось отказаться от этих благих идей. Баюн же, как прозвали его у нас, устроился работать психиатром в одну из дорогих клиник, где заколачивал недурные бабки.
