Пусть пока сидит на кухне, в комнату не заходит, голос из прихожей, во всяком случае, до приезда милиции. Ты куришь? А то я свои на станции забыл.
– Нет, – сказал Андрей. – Инфаркт?
– Вскрытие, как говорится, покажет. Но судя по симптомам, да. Так бывает, выпил человек тридцать грамм, и пламенный мотор приказал долго жить. Всем окружающим. Опасный возраст, когда около пятидесяти.
Ты ломаешь свою жизнь. Тебе дадут десять лет, ты уедешь подметать тайгу в девятнадцать, а выйдешь дряхлой старухой в тридцать. Он тебя не дождётся. Я не знаю, что вы хотите от меня, оставьте меня в покое.
Узкие, сжатые губы матери. Комки мёрзлой земли. Господи, как же холодно на этом свете.
Что скажете?
Ничего утешительного. Давление пляшет как бешеное, но если, как вы говорите, она десять дней назад похоронила отца, это ничего не означает. Считайте, что все наши тесты насмарку.
В воскресенье, восемнадцатого декабря, они встретились в планетарии.
– Давай отменим, – сказал Андрей.
– Нет, – сказала Алка.
– Вечером в день похорон я пришёл к могиле твоего отца и положил цветы.
– Спасибо, – сказала Алка.
– Я люблю тебя, – сказал Андрей.
– Всё будет хорошо, – сказала Алка. – Не волнуйся.
Двадцать шестого декабря в 17.45 она пересчитала деньги в сейфе. Пятитысячными купюрами было четырнадцать с половиной миллионов. Чуть-чуть не хватило до полмиллиона, подумала Алка. В 17.55 она зашла в туалет, открыла щиток и из-за всей силы ударила английской булавкой в красный проводок. Одной камерой меньше. В 18.05 она поменяла симку в телефоне и отправила эсмэску: «Говорит и показывает!» («Всё по плану»). Через минуту пришел ответ: «Целует, будто наказывает!» («Я подхожу»). В 18.25 она вытащила симку из телефона, сходила туалет, спустила симку в унитаз, вернулась на место, набрала по внутренней связи охранника и сдавленным голосом сказала: «Пётр Николаевич, нас ограбили…»
В кабинете предправления заседал военный совет.
– Ну и что ваша протеже, Тамара Павловна? – нервно постукивая карандашом по столу, спросил председатель. – Всё та же песня?
– Да, – мрачно сказала царица. – Сидит третьи сутки зареванная и талдычит как заведенная: меня околдовали, меня околдовали…
– На детекторе лжи проверили? – спросил председатель.
– Проверили, – ещё больше помрачнела царица. – Чиста как ангел.
– Понятно! – сказал председатель и повернулся к начальнику юруправления. – Может быть, обратиться в институт Сербского? Там, я слышал, весьма эффективные методы. Что вы думаете, Инна?
– Только по судебному направлению, – сказала юристка. – Иначе – противозаконно.
– Замечательно! – сказал председатель. – А что это за тёмная история с её отцом? А, Анатолий Николаевич, опять прошляпили?
Начальник службы безопасности проглотил колкость как должное.
– Когда принимали на работу, в операционном зале была катастрофическая нехватка персонала. Фамилия Скрынникова вполне распространенная, нам и в голову не пришло. Виноваты, конечно. На её покойном отце перед увольнением висел потребительский кредит, пришлось поднажать, чтобы вернул. Ещё внесли в «чёрный список» по межбанковскому соглашению. Но это обычная практика. А её назначение старшим кассиром Тамара Павловна с нами не согласовывала.
Царица блеснула чёрным глазом и холодно произнесла: – Я не обязана этого делать!
– Лицо выносившего деньги удалось идентифицировать? – спросил председатель.
– Мы работаем над этим вопросом, – удручённо сказал начальник службы безопасности. – Качество изображения, к сожаленью, очень плохое. Одна из двух камер, расположенных у окна кассира, почему-то в момент ограбления не работала.
– Я неоднократно ставила на правлении вопрос о неудовлетворительном техническом оснащении операционных касс, – сказала Тамара Павловна. – И перед Вами, Тигран Хачатурович, лично тоже.
– Я помню, – отмахнулся председатель. – Какая милая картинка вырисовывается! Отца укокошили, дочь пытаемся в психушку отправить. В прессу просочится, нас с дерьмом перемешают. Ещё эта ближневосточная заваруха…
– Ещё скажите, что мы Христа распяли, – сказал первый зам. – Давайте без крайностей.
– Христа, дорогой Арам, распяли евреи, – сказал председатель. – А мы с вами, слава богу, ливанские армяне, но от этого не легче. Ну, не верю я. Девчушке едва девятнадцать лет исполнилось, она мужского члена толком-то не видела…
– Тигран Хачатурович! – возмущённо сказала царица.
– Извините, Тамара Павловна! Ситуация спровоцировала. В любом случае, должен быть кто-то, кто это всё придумал и в чьих безжалостных руках эта девчушка как кукла. С её матерью беседовали?
– Я лично разговаривала, – сказала Тамара Павловна. – Весьма скандальная особа. Сказала, что если с дочерью что-то случится, она обратится в газеты.
– Вот и я о том же, – сказал председатель. – Действовать предельно аккуратно. И искать этого кукловода.
– Найдём! – ответственно сказал главный безопасник. – На днях получаем добро на прослушивание телефонных разговоров. Наружка установлена круглосуточная.
– Только не из наших, – сказал председатель. – Наймите со стороны. Засмеют, банк за операционисткой гоняется. Придумайте что-нибудь, блудная дочь хороших знакомых и прочее в том же духе.
– Сделаем! – сказал главный безопасник.
– Хорошо. Держите меня в курсе, Анатолий Николаевич. Теперь о главном. Пятого января прилетает Тэдди (Тэдди был крупный ливанский землевладелец, главный акционер банка). Как будем объясняться, уважаемые коллеги? – председатель обвёл заседание вопросительным взглядом.
– Есть такая рабочая версия, – осторожно произнесла царица. – У нас по результатам года неплохая прибыль. Сумма потери, конечно, неприятная, но не критичная. Можно расписать на непредвиденные расходы.
– Так, уже теплее, – сказал председатель. – Показатели по ликвидности не полетят?
– Я сделала предварительные расчёты, – так же осторожно продолжила Тамара Павловна. – Думаю, что всё будет в порядке.
– Хорошо! – согласился председатель. – Вместе с главбухом распределите по кварталам, чтобы не так бросалось в глаза. Невольные свидетели этой истории, я имею в виду инкассаторов и охранника в кассе, должны забыть о происшедшем как о страшном сне. Вы поняли меня, Анатолий Николаевич?
– Уже забыли, – сказал безопасник. – На этот счёт не беспокойтесь, Тигран Хачатурович.
– В банке провести тотальную проверку сотрудников, – приказал председатель. – Раскопать подноготную каждого и каждой. При малейшем подозрении увольнять, не взирая ни на какие заслуги. А девчонки этой чтобы духа здесь больше не было…
Утром тридцатого Алла долго и лениво нежилась в постели. «Господи, неужели я это сделала?!» – думала она. Все события декабря, смерть отца, похороны, происшествие в банке, она именно так решила для себя это называть – происшествие, её мытарства в службе безопасности, казались уже далеким вчерашним днем: «В Крыму первым делом купим машину, неброскую и юркую, «Suzuki», например. Будем разъезжать и смотреть все эти Алушты и Балаклавы. Жалко, в это время купаться нельзя».
Она решила сказать матери про Андрея и отъезд в Крым в новогоднюю ночь. Так лучше, подумала Алка, конечно, для матери будет неожиданно, может быть, даже обидно, но так всё равно лучше, меньше разговоров и причитаний, а обида, если она и будет, со временем пройдёт.
– Вставай, тетеря! – позвала мать из кухни. – Я блинчики с абрикосовым вареньем испекла.
– Я прогуляюсь, – сказала Алка после завтрака.
– Пойди, – ответила мать. – Мороз вроде спал. Посмотри почту в ящике.
Алка оделась, спустилась по лестнице на первый этаж, возле почтового ящика лампочка как обычно не горела, она наощупь вытащила стопку газет и вышла на улицу. Яркое зимнее солнце ослепило её. «Надо было чёрные очки взять», – подумала Алка и встряхнула газетную стопку. На снег упала открытка с новогодним поздравлением. «Интересно, кто это?» – подумала Алка. На открытке улыбающийся Санта-Клаус в синем тулупе и с красным мешком за спиной показывал рукой дорогу северному олешке.
«Здравствуй, Алка! – прочитала Алка. – В первых строках хочу поблагодарить тебя за тот бесценный подарок, который ты мне сделала. Я уже почти потерял всякую надежду побывать и в Африке, и в Америке, и в Австралии, а тут мешок с сюрпризами от тебя. Спасибо тебе огромное!
Чтобы тебе было чем украсить новогоднюю елку, посылаю тебе скромный денежный перевод по Western Union: сумма 150.000 рублей, код перевода 15346783. Не грусти и кушай леденцы.
Санта-Клаус.
P.S.
Возможно, тебе будет интересно знать, почему я так поступил. Всё очень просто. В театре есть только один человек, который всегда помнит, что всё это, все эти страсти-мордасти, полёты во сне и наяву и иные прелести высокого искусства на самом деле – понарошку. Этот человек – режиссёр, и поэтому он главный.
