– Где ты бродишь, Андрей? На вот прочти! Очередной бумагомаратель меня грязью поливает! – возмутился депутат, тыча указательным пальцем в газету.
Андрей вальяжно опустился в кресло около окна.
– Да бросьте вы, дядь Гриш! Насрать на эту газету!
Богданов округлил глаза.
– Сколько раз я просил тебя называть меня по имени отчеству! Даже наедине! Ты хоть и доводишься племянником моей жене, но субординацию следует соблюдать!
Андрей виновато улыбнулся.
– Простите Григорий Александрович! Увлёкся, забылся немного… Ну, с кем не бывает?
– Ладно… Чего уж… – примирительно произнёс депутат. – Ты хоть понимаешь, что меня травят?
– Понимаю. И даже знаю, кто за этим стоит. Ваша служба безопасности всё выяснила…
Богданов удивлённо вскинул брови.
– Шустрый ты, Соболевский! Неспроста моя супруга Виктория тебя рекомендовала…
– Даром свой хлеб не ем, – гордо заметил референт. – Так вот, за ниточки дёргает новый губернатор.
Богданов откинулся в кресле и прикрыл глаза.
– Теперь всё понятно… Новая метла по-новому метёт. Копает под меня… Своим место расчищает… Опорочить хочет…
– Или уголовное дело завести. Сейчас это модно, – вставил въедливый референт.
Богданов широко распахнул глаза.
– Это мы ещё посмотрим! У меня связи в Москве есть!
Пока босс выпускал пары, Соболевский рассматривал свой маникюр.
– Чего молчишь? Скажи, хоть что-нибудь?! Ты, в конце концов, мой помощник или нет?
– Ваш, ваш… Только вот, что я скажу: криком и эмоциями в данной ситуации не поможешь! Согласитесь, вам есть чего бояться…
Лицо Богданова налилось кровью.
– Ах, ты щенок! – рявкнул он и ударил кулаком по столу.
– Ой, Григорий Александрович, доведёте вы себя до сердечного приступа. Успокойтесь! Есть у меня одна мыслишка.
Богданов тотчас остыл и с нескрываемым интересом воззрился на родственника.
– Недалеко от деревни… – он открыл блокнотик и уточнил название, – Мукоудёровки… М-да… Звучит именно так… Так вот где-то рядом с этой Богом забытой деревней, в глубинах нашей области, разрушается детский дом. Того гляди упадёт и детишек придавит…
При упоминании детского дома Богданов встрепенулся.
– Мукоудёровка! Есть такая деревня! Знаю!
Соболевский цепким взором вперился в босса.
– Угу… Госпожа воспитательница мне так и сказала: этот детский дом вам хорошо известен.
– Госпожа воспитательница?! Кто такая? – насторожился депутат.
– Молодая очаровательная девушка. Такой бы личным секретарём у депутата работать, а не в глуши прозябать. Я познакомился с ней час назад. Так вот она дала мне исчерпывающую информацию, подтверждённую документами, – Соболевский поднялся из кресла и положил на стол перед дядей-депутатом папку с документами.
– Хм… Откуда воспитательница взялась? – поинтересовался Богданов с недоверием глядя на пухлую папку.
– Приехала из деревни, полдня потратила. И подозреваю, что путь проделала не на джипе. А девчонка миленькая, просто прелесть…
– И что ты предлагаешь? Использовать детский дом в мою пользу?
Референт кивнул.
– Разумеется! Вы, как человек, любящий детей – вы же дважды отец! – переживаете за их судьбу. А вдруг ветхое здание обрушиться? Кто будет за это в ответе? А? Если вы внимательно изучите папочку, то увидите, в какие инстанции обращалась директриса детского приюта и везде получала отказ. Когда как здание давно уже, а точнее десять лет назад, признано аварийным. Мы с вами с этого такую pr-акцию отгрохаем! Всем недоброжелателям рты заткнём! И самого губернатора умоем!
Богданов расплылся в улыбке.
– Молодец, Андрюшка! Хвалю! Готовь командировку, и телевидение не забудь! Мол, я получил сигнал и тотчас отреагировал! А там посмотрим…
* * *
Поднаторевший в pr-делах Соболевский на выделенные депутатом средства закупил для детского дома одежду, обувь, игрушки, велосипеды, постельное бельё, консервированные соки и фрукты. Словом, получился целый крытый фургон.
А также загодя позаботился о телевидении. На одном из местных каналов у Соболевского была прикормленная съёмочная группа, готовая в соответствии с тарифом ринуться за Богданова и в огонь и в воду.
И такой «момент истины» настал.
Появление в детском доме телевидения, депутата и целого фургона подарков нарушило привычный уклад жизни. Богданов и Соболевский всё рассчитали правило, застав быт детского учреждения без прикрас. То, что они увидели, повергло их в глубочайший шок…
Наталья впервые увидела своего отца. Перед ней стоял уверенный в себе мужчина средних лет. Всё выдавало в нём достаток: и аккуратная причёска, и аромат дорогого одеколона, и джинсовый костюм с кожаной курткой, в которые он облачился для неформальной обстановки. И даже золотой перстень с бриллиантом, поблескивающий на безымянном пальце правой руки…
Весь облик Григория неожиданно пробудил в Наталье тягостные воспоминания о Горском. «Одного поля ягоды… – подумала она. – Ничего удивительного, что он не женился на Телегиной… Зачем ему простая деревенская девка? У таких, как Богданов вся жизнь наперёд расписана…»
Прасковья Петровна и Наталья, теперь уже можно сказать, – инициатор высокопоставленного визита, руководили экскурсией журналистов, открывая перед телезрителями всю подноготную здешней жизни.
Богданов вёл себя в соответствии с разработанным сценарием, однако всё предусмотреть не удалось, постановкой сцен группа занималась на ходу. Сюжет получился ошеломительный.
…В какой-то момент депутат поймал себя на мысли, что знаком с Натальей. Он явно её где-то видел… Во время перерыва Богданов подошёл в ней и спросил без обиняков:
– Мы могли с вами встречаться ранее? Ваше лицо кажется мне знакомым…
Наталья смутилась, но быстро взяла себя в руки.
– Заходите ко мне на чай… Я живу в Мукоудёровке, недалеко от детского дома… Там и поговорим.
Ответ девушки заинтриговал депутата.
– Эту деревню я прекрасно знаю. Ещё в молодости с бригадой студентов занимался там строительством объектов хозяйственного назначения. Буду рад навестить места былой боевой славы!
* * *
Богданов сдержал своё обещание. Вечером, уставший, но довольный проведённой работой вместе с Соболевским навестил Наталью.
Пока девушка хлопотала около стола, Светочка водила депутата по дому.
– Пойдём, я покажу тебе свои игрушки, – бесхитростно предложила она, и Богданов не смог устоять перед детской наивностью.
Пока он запоминал имена многочисленных кукол, Соболевский цепким взором изучал фотографии, развешанные в горнице в обрамлении замысловатого багета. Одна из них особенно привлекла его внимание, на ней была изображена некая женщина, Ирина Николаевна Ильина, и депутат Григорий Александрович Богданов, но только в молодости. Референт, безусловно, узнал своего дядюшку.
Наталья поставила на стол пироги.
– Прошу к столу, всё готово, – сказала она.
Соболевский оторвал взор от фотографии.
– Наталья… – начал он вкрадчивым взором. – Меня заинтересовало одно фото…
– И я даже знаю, какое именно… – спокойно ответила хозяйка.
– А вы не так просты, как кажитесь, госпожа воспитательница… – наконец, понял референт. – И всё же я прошу ответить на мой вопрос.
– Разумеется, отвечу… Но только в присутствии Григория Александровича.
Хозяйка пригласила депутата за стол, попотчевала чаем с пирогами. Съёмочная группа в свою очередь зафиксировала дружеское чаепитие.
Когда же она удалилась, а депутат насытился пирогами, Соболевский встал из-за стола, снял рамку с фото со стены.
– Вот посмотрите… – положил референт рамку перед Богдановым.
– Что это? – удивился тот и начал бегло рассматривать изображения. И вдруг он остановился на своём фото. – Откуда у вас моя фотография?
– Я нашла её здесь в доме, на чердаке, в старом чемодане…
– Припоминаю женщину… Кажется её звали Людмила… Нет-нет…
– Её звали Ирина. Она моя приёмная мама… – призналась Наталья.
Богданов вперился в фото… В глубинах его памяти начали оживать воспоминания… Наталья не сводила с него пристального взгляда. Соболевский сразу же понял: в старой фотографии сокрыта некая тайна…
Богданов изменился в лице, казалось, его пронзила нестерпимая боль.
– Я всё помню… Всё… Это было лет двадцать назад…
– Чуть меньше… – уточнила Наталья.
– Тебя зовут Наталья… – рассуждал Богданов, не отрывая взора от рамки. – Всё сходится… Ты – моя дочь?
Соболевский, не ожидая такого поворота событий, буквально подпрыгнул на стуле.
– Да, я – ваша дочь… – подтвердила девушка. – И поверьте, я не требую от вас никаких объяснений.
– А что тут объяснять? Я бросил беременную женщину, женился на другой… Ради денег, ради положения… Тебя отдали в детский дом…
– Я всё знаю, Григорий Александрович. Не стоит говорить об этом. Я рада, что судьба свела нас вместе и не намерена шантажировать вас.
