– Заметила… – Она слабо улыбнулась, точно оттаивая. Или выныривая откуда-то.
– Ну так? Готова вверить свою жизнь моей лошадке?
– Ну как угодно, – Стас равнодушно пожал плечами, – Игорек, тебе такси надо или как?
– Или как, – зло процедил Игорь.
– Ну как угодно, – повторил Стас, выразительно поглядев на недопитый бокал – далеко не первый. – Каждый выбирает для себя. Аллочка, ты как, определилась?
Она мотнула головой:
– Спасибо, Стас, я, пожалуй, кареновским предложением воспользуюсь.
– Тогда прошу, леди, карета подана! – Карен покрутил на пальце автомобильный брелок.
P.S.
Когда они уселись в машину и мотор мягко заурчал, а из отопителя в ноги повеяло приятным теплом, Карен почему-то уставился в ветровое стекло, за которым не было ровным счетом ничего, кроме почти пустой ресторанной стоянки, и долго сидел, не трогаясь с места.
Алла молча ждала. Поторопить? Не поторопить? Впрочем, ей и самой было о чем подумать.
Потом, точно решившись на что-то, Карен вытащил мобильник и немного в него потыкал, бурча:
– Извилин у Громова много, и все как одна умные. Черт его знает… В конце концов, это ж легко проверить.
– Проверить? Что? – не сразу поняла Алла.
– Личность президента корпорации «НаноФарм» – не бог весть какая тайна, – сердито пояснил Карен. – Версия Кристины насчет того, что все это – спектакль, глупость, конечно, но все-таки… надо посмотреть, тот ли это Громов. Потому что… – Он оборвал себя на полуслове. – Но проверить действительно легко.
– Ты чего на ночь глядя трезвонишь? – недовольно раздалось из черной коробочки телефона после десятого гудка. Карен держал его на вытянутой руке – уж больно громко раздавались гудки.
– Привет, дружище! – радостно воскликнул Карен, прижимая телефон к уху, так что «ту сторону» Алла больше не слышала. – Ну извини, извини, я быстро. Ты всегда все мелочи знаешь, а у меня память на имена и даты никакая, не голова, а решето. Скажи мне быстренько, как нашего президента зовут? И я от тебя сразу отстану. Да не России, балда! Российского я и так знаю. Нашей корпорации… Громов Матвей Афанасьевич?.. Ага, спасибо… Он женат?.. Ольга Дмитриевна?.. А, точно-точно, как в «Евгении Онегине». Бывай! Супруге привет… Как Копылову по отчеству звали, не помнишь? – повернулся он к Алле. – Или это у Кристины надо спрашивать – все-таки сколько они в одной комнате жили. У тебя ее номера нету? Она-то точно должна помнить отчество бывшей соседки, – усмехнулся он, убирая мобильник в карман.
Алла высокомерно фыркнула:
– Вот уж прямо! Когда это прекрасную Кристину кто-то, кроме нее самой, интересовал. А Копылова действительно была Дмитриевна. То есть не была, это Копылова она была, а теперь, значит, Громова, а Дмитриевна так и есть… Тьфу, запуталась я! Кстати, этот, который начальника службы охраны при Громове изображал, ее Ольгой Дмитриевной назвал.
– Ну, значит, не изображал, а так и есть, – Карен покачал головой. – Забавно. Я-то думал, что это я… а это он…
– Ты чего мекаешь? – перебила его Алла. – Я… он… я не я и лошадь не моя?
– Да лошадь-то как раз моя, вот в чем главная печаль-то, – вздохнул Карен. – Я ж его, Громова, если честно, по сути кинул тогда с бизнесом. Еще и гордился, дурак, как ловко все обстряпал. А потом от бизнеса рожки да ножки остались… Нет, я не думаю, конечно, что это из-за него, только… черт его разберет, я уже вовсе ничего не пойму… А когда я в конечном итоге в «НаноФарм» пристроился, я знать не знал, что… Интересно, он меня теперь уволит?
– С какой стати? Раз уж он тебя на работу взял, с чего бы ему тебя сейчас увольнять? – рассудительно возразила Алла.
– На работу взял… – задумчиво повторил Карен. – Да он, может, и не был в курсе, что меня приняли. Компания-то немаленькая… И, представляешь, я еще ему… ну вот сейчас, пока сидели – я же ему помочь предлагал. Извинялся за ту давнюю историю… – Карен нервно, с натугой рассмеялся. – Нет, ты представляешь? Владельцу компании – я, один из его менеджеров, мелкая сошка, предлагал помочь с трудоустройством! То-то он, должно быть, мысленно хохотал…
– Да он, наверное, весь вечер… мысленно хохотал, – покачала головой Алла. – Всех нас умыл, ничего не скажешь. А Игорек-то, Игорек… Небось уесть побольнее хотел: вот тебе, бедный родственник, вкусненького с собой, чтоб было завтра что поесть, будешь мою доброту вспоминать. Как Громов ему эти судочки на голову не надел, удивляюсь – вот ведь терпение у мужика! Впрочем, он-то все равно еще круче отыгрался. По полной программе. А Кристина-то… вот уж кто сейчас локти кусает… – немного помолчав, она тронула его локоть. – Карен, что толку одно и то же перемалывать, из пустого в порожнее переливать? И так все ясно. Может, поедем уже? – Алла хмыкнула. – Или так тут и останемся? Нас занесет снегом, все будут думать, что это такая милая дизайнерская находка – гигантская фигура фламинго на фоне не менее гигантского сугроба. А весной местный швейцар обнаружит на месте растаявшей снежной кучи ржавый остов с двумя скелетами внутри…
– Не, – усмехнулся Карен, трогая машину с места. – Ты что, биологию забыла? Зима же, разложение замедляется, так что в скелеты мы с тобой превратиться не успели бы, – усмехнулся он: немудрящая и не слишком аппетитная шутка почему-то сразу подняла настроение. Молодец, Алка, повеселила. – Тебе куда рулить-то, коллега?
– Черт его знает! – Алла неожиданно засмеялась – коротко и зло. – Думаешь, это настоящие серьги?
– В каком смысле? – Карен опешил от неожиданного вопроса. – Серьги как серьги. По-моему, красивые. Тебе идут.
– Истинно мужской взгляд, – хмыкнула Алла. – Красивые, идут… Думаешь, там камни? Стекляшки. Там даже не золото, так, какая-то позолоченная дрянь. Дешевка. Даже крошечного бриллиантика не могу себе позволить. Сплошная фальшивка. А ты говоришь – куда рулить. Кажется, я всю жизнь рулила куда-то не туда…
* * *
Стас пялился в окно такси так сосредоточенно, словно там, в снежной, едва пробиваемой городскими огнями круговерти, скрывалось что-то интересное. Хотя ничего там не было, сплошная мутная тьма. Интересное было в мыслях. Интересное и не слишком приятное – такое же мутное, как мгла за окном машины…
Но ведь Громов не знал ничего, не мог знать!
– Шеф, – он тронул шофера за плечо. – Давай сейчас влево прими, мне еще в одно место заехать нужно, – и назвал водителю адрес Серого.
Может, тот уже и не живет там. Мог вообще за эти годы помереть. Мало ли. В драке какой-нибудь или паленой водкой траванулся. Но телефона Стас не помнил, только адрес, и тот – визуально.
Ну да, правильно. Вот за этой аркой… да, вот и тот самый дом. Все-таки на память можно пока не жаловаться. Нужный подъезд, как, впрочем, и его соседи, ощетинился кнопками кодового замка на массивной железной двери. Стас потыкал в самые блестящие, замок пропиликал что-то дружелюбное и мигнул зеленым глазком – добро пожаловать.
Дверью, впрочем, преображение подъезда, в общем, и ограничивалось. Воняло кошками и деревенским сортиром. Да уж. Сколько железных дверей ни ставь, а наш алкаш найдет, где нужду справить. И хорошо, если только малую. Стас постарался дышать через раз – от густого туалетного «аромата» першило в горле. Стены изобиловали все теми же «козлами» и «собаками женского пола», только имена при эпитетах вроде бы поменялись. Перила шатались, а стены, как и в прежние времена, выглядели такими ободранными, будто их ни разу не ремонтировали с момента постройки дома. Может, и в самом деле не ремонтировали? А может, жильцы такие… удалые, что следы ремонта исчезают через неделю после оного… Если тут хотя бы половина таких, как Серый… Так… Какой этаж? Да, четвертый. И направо…
Серый был жив. И даже не особенно изменился – так, обрюзг слегка.
Радости от визита старого знакомого он явно не испытывал.
– Ты че? Я… это… чистый я… Так что… если… короче, если надо че, еще кого ищи, я не при делах. А че когда-то было, так было и прошло.
– Вот и славно, – ласково утешил его Стас. – Мне как раз про «было и прошло» потолковать надо бы.
– Ну… говори… – буркнул Серый, не приглашая войти и вообще не трогаясь с места.
Стас слегка отодвинул его и шагнул в прихожую. Рассиживаться да чаи распивать он не собирался, конечно, но не на лестничной же площадке «те» дела обсуждать!
– Ты чё… эта… ты, эта… куда… – забормотал Серый.
На Стаса отчетливо пахнуло свежим перегаром, положенным на «старые дрожжи». Бр-р, гадость.
– Я никуда, – сухо сообщил он, прикрывая за своей спиной хлипкую дверь. – Ты скажи мне, друг дорогой, какие бумаги ты мне тогда принес?
– Чё?! – Серый наморщил лоб, изобразив тяжелый мыслительный процесс. – Какие бумаги?.. А!.. Какие показали, такие и принес, чё ты сразу пихаешься?
– Показали? – опешив, переспросил Стас.
Хотя чего там – опешив. Он ведь чего-то подобного и ожидал, начиная с момента явления «Майбаха».
