– Машка, как же я люблю тебя за эти слова! Я так счастлив, что нашел тебя! Ты – вся моя жизнь!
Но время шло, и в один прекрасный день Маша поняла, что ее избранник больше не звонит каждый день, может пропасть на какое-то время. На удивленные Машины вопросы следовал ответ:
– Дружочек, я делаю срочный перевод. Не до тебя сейчас, прости. Будь умницей и не скучай. В мыслях я всегда с тобой.
Маша успокаивалась на короткое время, но в ее голову начинали прокрадываться сомнения.
Это что же такое? Он с таким упорством и так долго ее завоевывал, и теперь, после того как она наконец влюблена в него по уши, он к ней остыл. Нет, этого просто не может быть! И потом действительно ли она так влюблена, или просто после всего, что случилось, она боится остаться одна?
Маша отгоняла от себя дурные мысли и предчувствия, но, как нарочно, постоянно вокруг творилось что-то, что подсказывало – нет, ты не ошиблась, всё именно так и есть.
– Машка, мне кажется, я вчера твоего Евгения Евгеньевича в метро видела. Между прочим, с молодой девицей. Высокая такая, красивая!
– Да брось! Ты что, не знаешь, он на метро принципиально не ездит, – подруге-то она сказала так, но у самой холодный пот потек за воротник. Она знала, что машина у ее друга стояла в ремонте. И именно вчера они собирались встретиться, но он сказал, что заканчивает книгу и, к сожалению, встречу придется отложить, иначе Евгений Евгеньевич не выполнит договор с издательством. Причем просил ему не звонить, а то он услышит ее голос и сосредоточиться ему уже не удастся.
Маша старалась успокоиться. Нет, это не так. Он не может так с ней поступить. Хотя почему не так? И почему, собственно, он не может? Чем она, Маша, лучше других? Она и всегда-то была в себе не уверена, а сейчас эти мысли опять стали лезть в голову. Что говорила подруга Марина? Высокая, красивая. Маша маленького роста. И уж конечно, никогда не считала себя красавицей. Пожалуй, только общаясь с Евгением Евгеньевичем первый раз поверила в это. И вот тебе на!
Она дозвонилась до него только через три дня:
– Тебя видели в метро. Ты был не один. Что это значит?
– А ты что, уже шпионить за мной начала? Я тебе говорил, что у меня есть своя жизнь и в нее я никого и никогда не пущу! Ты думаешь, почему я не с женой? Вот потому, что она так же выслеживала, выспрашивала. Вечно проверяла. Я думал, ты другая, светлая, чистая. Я думал, ты поняла мою душу. А ты? Опять проверки?! Опять допросы?!
Маша растерялась от такого выпада. Он никогда не кричал на нее. Этот Голос. Где он? Его больше нет?
– Нет, я просто переживала, ты так долго не звонил, – сама не замечая, Маша начала оправдываться.
– Я запрещаю тебе за мной шпионить! Запрещаю разговаривать со мной в таком тоне. Я не твоя собственность. Запомни! И если хочешь, чтобы наши отношения продолжались, никогда, пожалуйста, со мной так не разговаривай!
После короткой паузы он произнес уже более спокойно:
– Ну ты же меня всегда понимала. Что случилось?
Маша расплакалась:
– Мы же собирались поехать на ноябрьские праздники на теплоходе по Волге. Я уж и родителям рассказала.
– Обязательно поедем. Ну не плачь, ты же знаешь, как я тебя люблю!
ВСЕ праздники Маша просидела дома, глядя на телефон.
– Машка, ну что ты сама не своя? Ну перестань. Да наплюй ты на него. Вон Сорокин тебя постоянно куда-нибудь приглашает. Ну что около телефона сидеть? Пошла бы в кино. Ну не позвонит он уже. Ну это же ясно. Все теплоходы уже давно уплыли. Скоро назад приплывут. – Оля не знала, как успокоить сестру.
– Оль, ты не понимаешь. Я места себе не нахожу. А вдруг с ним что-то случилось? Ты знаешь, я же тебе не говорила, его дочка с тобой в одной школе учится.
– Как это?
– А так это, во втором классе. Помнишь, я тебе в школьном дворе девочку красивую показывала? Вот это она.
– Всё, Маш, не волнуйся. Завтра уже в школу, я всё выясню.
Маша с трудом дождалась, когда Оля придет из школы.
– Ну?!
– Маша, только успокойся. Но этот твой Евгений Евгеньевич, похоже, полная скотина!
– Ольга, прекрати, не тебе судить!
– Не мне?! А то, что у этой Нюши сестра есть четырехмесячная?! Женей зовут, как папу?! А эту Анной, как маму?! Потому что семья у них дружная?! И что праздники эти они на теплоходе все вместе провели?! Маш, ну не плачь! Ну я ж сразу говорила, что он сволочь. Машка, он тебя не стоит. Ну посмотри на него, он с тобой рядом ну прямо Змей Горыныч!
– Девочки, что тут у вас? – на крики прибежала из кухни Вера.
– У нашего хмыря оказалась счастливая семья о двух детях!
– Ольга, не паясничай! – Вера подошла к Маше, села рядом и взяла ее за руки. – Маша, родная, это нужно пережить. Отойди в сторону. Не унижайся. Будет очень тяжело. Знай, что у тебя есть мы. Понятно, что мы не заменим его. Но мы будем рядом. Пройдет время, и ты забудешь эти переживания. Тебе будет смешно, даже стыдно. Останется тот голос, а не этот человек. Хорошо, что ты узнала об этом сейчас. Потом было бы еще сложнее. Маш, ты же всегда мне верила. Поверь сейчас. Вы знаете, девочки, все ваши проблемы и переживания – это мои проблемы. Каждый раз думаешь: лучше бы это со мной случилось, но только не с вами. За что вам это всё? Но это жизнь, и ее надо пережить. Всё у тебя, Маша, будет хорошо. А он такой человек. Вот у него никогда и ничего не будет. Нужно его просто пожалеть. Охотник такой. Ему была не ты нужна, а победа над тобой. Он же понял, какое впечатление на тебя при первой встрече произвел. Вот, видно, и дал себе слово: всё сделаю, из шкуры вылезу, а это девчонка моей будет.
– Что ж, ему это удалось, – произнесла безжизненным голосом Маша.
– Дуреха, ничего ему не удалось. Ты молодая, красивая. И будет еще и любовь настоящая, и муж любящий, и дети. Женщина всё сама себе в этой жизни строит. И ты построишь. Не зацикливайся. Будь гордой. То, что он сейчас сделал, – это предательство. Причем двойное, потому что и по отношению к тебе, и к жене. Можно простить ошибку. Человек может оступиться. И вообще в жизни прощать нужно уметь. Но предательство никогда. Запомни это, дочь.
– Мамочка, спасибо тебе, – Маша размазывала слезы по лицу, но уже начала понемногу успокаиваться. – Я буду сильной. К телефону меня больше не зовите. Я больше этого человека знать не желаю.
Через какое-то время Евгений Евгеньевич понял, что произошло, и опять попытался вернуть Машу. Звонил, караулил на улице, пытался договориться с Олей. Но Маша решение приняла и от него не отступала.
– Вот видишь, Вера, а мы думали, что дочь наша слабая. Просто удивительно, где она силы сейчас берет? Сердце сжимается, на нее глядя, – Вадим тихо вздохнул. – Ну что мы для нее сделать можем? Давай на выходные в «Лесные дали» съездим?
Времени прошло много. Целая жизнь. И мама была права. Сейчас у меня есть в этой жизни всё – и прекрасная семья, и любящий муж, и взрослая дочь. Есть даже двое очаровательных внуков. От той истории остались лишь воспоминания. Нет, не о той любви и не о том человеке. Эти воспоминания я из памяти стерла. Этого со мной не было. В памяти остался только голос. Завораживающий, живой, такой непохожий ни на какой другой. Он всегда будет со мной. Моя первая любовь.
Почему я не люблю 1 сентября
А ЗА ЧТО этот день любить? По мне, так это самый грустный день в году. Причем сколько лет прошло с тех пор, как я в школу не хожу, а ничего не изменилось. Во всяком случае, в моей голове. Была я школьницей, потом студенткой, потом мамой одного сына, потом еще одного сына. Менялось время, менялась жизнь, я менялась, неизменным остается всегда только одно – мое угрюмое настроение в преддверии i сентября и слезливое в этот самый день.
Главное, обязательно еще кто-нибудь позвонит, поздравит:
– Поздравляю с праздником! С Днем знаний!
Я всё время пытаюсь понять этих людей, которые звонят. Они что, в школу никогда не ходили, или они в какой-то другой стране живут? Вот что они в этот день хорошего видели? Я, конечно, не знаю, про других судить сложно. Только не могло у них быть как-то по-другому. Думаю, это привычка. Правило хорошего тона – всех и всегда с любыми праздниками поздравлять. Ну, поздравьте меня тогда лучше с Днем Парижской коммуны. Мне от этого ни холодно ни жарко. Мне лично эта коммуна ничего плохого не делала. И настроение у меня всегда в этот день нейтральное, может быть даже прекрасным. Это вам не первое сентября.
Даже когда я пошла в первый класс и ничего не знала еще ни про школу, ни про этот дивный праздничный день, всё как-то сразу было не слава Богу.
Как сейчас помню, собирали меня, понятное дело, всей семьей. Чтобы и платье, и туфли, и гольфы, и банты. Накануне папа со старшей сестрой поехали за цветами. Купили розы. Мама сразу высказала сомнения, доживут ли до утра. Слова оказались пророческими – до утра не дожили. Я проснулась i сентября утром, посмотрела на сморщенный букет и разрыдалась от страшного горя. Видимо, я тогда всё поняла. И про школу эту, и про праздник. Но тогда мне казалось, что все-таки про цветы. Папа стремглав бросился на рынок и купил огромный букет гладиолусов. Гладиолусы не вянут, – я была банальна, как все, по выражению старшей сестры. Но главное, с цветами. Первой, кого встретила в школьном дворе, была моя детсадовская подружка Светка Колотилова.
