Да, они постоянно занимались сексом из страха Смерти, а также из страха собственного безумия, из страха быть только животными или рабами свихнувшегося продюсера, в лапы которого они до сих пор боялись попасть.
– Скажи, а сколько человек может обходиться без еды? – спросила Рита.
– Наверное, месяц или несколько месяцев!
– А без воды?
– Без воды несколько дней, – вздохнул дядя Абрам.
– Давай в последний раз соединимся и вместе бросимся с крыши, – неожиданно предложила Рита.
– Да, ты что?! – опешил дядя Абрам. – Надо пройти этот путь до конца! Эти неудачи, испытания временные! После них обязательно будет светлая полоса!
– Ну, подумай, дурачок, если нет загробной жизни, другой жизни после этой гребанной, то зачем мы тогда живем?! – рассмеялась в отчаянье Рита.
Дядя Абрам не стал ей ничего говорить, он просто взял в губы ее сосок и втянул его в себя как неистребимое желание жизни. И Рита уже облегченно простонала.
Ее слезы высохли, сама она в этот момент показалась ему всемогущественной Богиней, способной повелевать судьбами всех смертных людей.
– Ты чудо, – прошептал он.
– А ты чудик, – засмеялась она, и ее звонкий смех как волшебная мелодия заставил дядю Абрама проникнуть в нее как в тайну Вселенной, как будто этот ее смех, продлевающий их общую жизнь был тем самым магическим заклинанием, с помощью которого люди побеждали и Смерть, и все свои напрасные страхи.
Ветер тихо шевелящий прикрытую дверь будки и создающий равномерное постукивание удивительным образом успокаивал их на какое-то мгновение, и чуть заглушал их невероятные стоны. Лоно Риты истекало безумной влагой.
Дядя Абрам ощущал ее изнутри как нежного и страстно дышащего зверька, а еще как тонкую и призрачную ткань бытия, за которой пряталось его наслаждение.
Это был миг осознания своей любви, а вместе с ним и проблеск наслаждения.
Рита первой уловила эту накатившую волну необъяснимого восторга и издала такой победный рев, что дядя Абрам тут же излился в нее и только, когда последняя капелька его семени оказалась в Рите, дядя Абрам пришел в себя.
– Я знаю, почему мы так часто занимаемся этим, – усмехнулась Рита.
– И почему?!
– Потому что мы боимся умереть, а еще мы боимся не успеть насладиться любовью!
– Может ты и права, – вздохнул дядя Абрам.
Дядя Абрам прилег на бетонный холодный пол, и положил Риту на себя, чтоб ей было мягко и тепло.
– А еще Любовь сильнее Смерти, – повторил библейскую фразу дядя Абрам, но Рита не отозвалась, она спала блаженным сном зрелой женщины, уже вкусившей радость бытия.
«А ведь она действительно сильнее, – уже задумался дядя Абрам, – если может так легко расправиться с нашим отчаянием!»
Глава 43. История об Орфее и Эвридике, или Почему нельзя полностью отдаваться своим чувствам
– К сожалению, их разговор был очень коротким, и поэтому мы так и не смогли установить местонахождение продюсера, – вздохнул Леонид Маркович, глядя Эскину в глаза, – а вот почему сбежала Эрика Львовна, я вам могу сказать!
Как доложил наш сотрудник, а ему об этом доложила секретарша Эрики, вчера к ним в редакцию заходил некий гражданин Секин.
О чем они беседовали с Эрикой Львовной, она не знает, но видела, что тот уходил от нее очень довольный с увесистой пачкой денег, а на Эрике Львовне, по ее словам, не было лица.
Она сразу же ни за что раскричалась на свою секретаршу, и уехала, вроде как домой, хотя после этого ее так никто и не видел! Кстати, а вам не знаком этот Секин?! – спросил Эскина Леонид Маркович.
– Нет, не знаком, – смущенно пожал плечами Эскин.
– Секин, Секин, – повторила, наморщив свой лоб Лулу, но Эскин наступил ей под столом на ногу, и она замолчала.
Алла хитро улыбалась, поглядывая то на Леонида Марковича, то на Эскина с Лулу.
– И ничего-то вы мужики не умеете, – сказала Алла и села к Эскину на колени.
Напрасно Лулу так сердито глядела на Аллу, которую так преобразила любовь, что мысленно она готова была возложить к ногам Эскина свою жизнь.
Леонид Маркович заметил это и повеселел, сказав: «За что я люблю женщин, так это за их самоотверженность!
Алла с безумной страстью разглядывавшая Эскина, как-будто не расслышала его слов.
Эскин с неменьшим вожделением пожирал Аллу глазами. Лулу напряженно молчала.
Нисколько не обидевшийся на них Леонид Маркович сказал: За что я обожаю молодых, так это за их прямоту, с какой они отдаются любовной страсти!
И тут все рассмеялись от ощущения необъснимой стыдливости, даже ничего не понимающая Лулу поддалась ощущению легкости бытия, как и самого очарования, которым веяло от Эскина с Аллой.
Впрочем, Эскина все еще продолжал думать об отце. Больше всего его беспокоило предположение Леонида Марковича, что дядя Абрам со своей подругой не сбежал от продюсера, а где-то спрятался поблизости, а следовательно, ждет от них помощи.
– А может мы все-таки постараемся разыскать логово этого продюсера?! – спросил он у Леонида Марковича.
– Искать его в Москве, все равно что искать иголку в стогу сена, – сочувственно улыбнулся Леонид Маркович, – мы сейчас ищем Эрику Львовну, и если найдем, тогда отыщем и продюсера.
– А нельзя ли как-нибудь побыстрее?! – лицо Эскина изображало мольбу.
– Как-нибудь не получится, – ответил Леонид Маркович, отпив из своего бокала пиво.
– А как вы можете что-то сделать, если вы здесь с нами сидите и пьете?!
По-детски наивный вопрос Эскина развеселил Леонида Марковича.
– Интересная мысль, – засмеялся он, – в связи с этим я вам расскажу очень поучительную историю об Орфее и Эвридике.
– Да, знаю я эту историю, мы еще в школе ее изучали, – разочарованно вздохнул Эскин.
– А я все равно вам напомню, чтобы легче было объяснить, о чем я веду речь. Орфей был великим музыкантом, сыном простого смертного и Каллиопы, покровительницы музыки.
Достигнув зрелости, Орфей влюбился в Эвридику и женился на ней.
Вскоре после свадьбы Эвридика гуляла по берегу реки. Какой-то мужчина заметил ее и попытался насильно ею овладеть.
Эвридика пустилась от него бежать и случайно наступила на ядовитую змею, укусившую ее, и умерла. Орфей был совершенно убит горем.
Он взмолился богам, чтобы они позволили ему спуститься за Эвридикой в Подземный мир и вернуть ее к жизни.
Боги растрогались, услышав его скорбные песни, и исполнили его просьбу.
Когда Орфей добрался до берегов Стикса, границы между миром живых и Подземным миром, солнечный свет померк, и небо покрылось густой тенью. Орфей заиграл на лире, и Харон был так очарован музыкой, что перевез его на другой берег, забыв о плате.
Злобный страж подземного мира, трехголовый пес Цербер прекратил лаять и стал прислушиваться к музыке.
Трое судей всех мертвых тоже так были околдованы музыкой Орфея, что прервали свою работу, и мучения всех грешников, и мучения Сизифа.
И, наконец Орфей встретился с Аидом, повелителем подземного мира, и музыка его смягчила сердце царя мертвых. Аид согласился исполнить просьбу Орфея при одном условии: Орфей не должен оборачиваться и смотреть на Эвридику до тех пор, пока они не выйдут из Подземного мира и не окажутся вновь в мире живых, а если Орфей хоть раз взглянет на нее, то Эвридика навсегда останется в подземном мире.
Помня об этом, Орфей отправился обратно в мир живых, а Эвридика шла за ним следом.
Он шел прямо и не оборачивался. Но в конце концов мысли о своей возлюбленной так переполнили его сердце, что Орфей не стерпел и обернулся и навсегда потерял свою Эвридику.
– И к чему ты нам это рассказал?! – усмехнулась Алла.
– А к тому, что никогда нельзя целиком отдаваться ни своей работе, ни своей личной жизни, в том числе друзьям и любимым, – улыбнулся Леонид Маркович, – человек, отдающийся чрезмерно чему-то одному становится фанатичным и слепнет от переизбытка собственных чувств!
– Ну, ты и загнул! – засмеялась Алла.
– Ничего я не загнул, – обиделся Леонид Маркович.
– А я понял, – сказал Эскин и, перегнувшись через стол, пожал Леониду Марковичу руку. Тут же зазвонил телефон и Леонид Маркович для всех приложив палец к губам, взял трубку: Алло! Что ты говоришь Михалыч?! Значит, Эрику Львовну поймали. Пыталась улететь во Францию! Интересно! Интересно!
Обрадованный Эскин прижал к себе Аллу.
Он бы обязательно разревелся, если бы не поймал ревнивый и по-детски смешной взгляд Лулу.
И тут же его мысль об отце уступила другой, более философской и отвлеченной мысли о том, что никогда и никому нельзя полностью отдаваться.
«Может поэтому я и совершаю так много ошибок в своей жизни, что ослеплен чувствами и не вижу недостатков своих возлюбленных».
И он уже критическим взглядом окинул и Аллу, и Лулу.
