– Вот и отлично!
– А вы?
– И мы ничего!
– Будет еще лучше!
– Будет!
После этого мы еще раз по очереди обнялись. Давно не виделись – что говорить.
Наконец Серега изрек:
– Такое дело надо обязательно отметить.
– А как же!
– Пойдем тогда отсюда. Заодно и жену мою встретим – познакомлю вас.
– Пойдем, познакомишь.
И мы пошли. Мимо ларьков, теснившихся вокруг станции метрополитена, мимо снующих туда-сюда людей, мимо контейнеров с мусором, рядом с которыми собирались в группы бездомные. Я достал на ходу сигарету и закурил. То же самое сделали и Паша с Серегой.
– Далеко идти-то? – спросил я Серегу, выпуская дым от первой затяжки.
– Не-а. Она нас в парке ждет, тут рядом. Почти пришли.
Место, куда нас Серега в итоге привел, назвать парком было трудно даже с большой натяжкой из-за малых размеров оного; скорее это был сквер, затененный большими тополями с могучими кронами. В тени стояло несколько скамеек, покрашенных в белый цвет. На одной из них сидела девушка – жена Сереги Панка. Мы подошли к ней.
– Знакомьтесь – это Оля, – Серега представил нам свою жену.
– Очень приятно, – мы с Пашей по очереди назвали свои имена. Оля кивнула нам в ответ:
– Сережа про вас рассказывал.
– Хорошее или плохое? – улыбнулся Паша.
– Разное. Смотря как посмотреть, – ответила улыбкой Оля.
Она тоже достала сигарету. Серега тут же прикурил ей от своей зажигалки. Оля затянулась и выпустила облако дыма.
– Ну, вот и познакомились, – подытожил Панк, – теперь можно это дело и отметить.
– Тебе бы все отмечать, я смотрю, в Москве ты нисколько не изменился…
– А что я – грустить что ли должен?
– Нет.
– Вот видишь…
В итоге мы докурили и всей компанией пошли в магазин. Взяли пива и вернулись в парк. Расположились на скамейке. Серега немедленно предложил тост: за встречу. Тост, в общем-то, напрашивался сам собой, и поэтому был всецело поддержан. Мы выпили пива.
– Рассказывай, – сказал я Сереге, – как ты-то в Москве очутился?
– Как видишь, – Серега кивнул в сторону Оли, – никогда не знаешь, куда тебя судьба заведет.
– Это да. И как тут?
– Отлично! Живем себе, трудимся, отдыхаем.
– Все как у всех, – поддержала его Оля.
– Ага, – Панк достал сигарету, – именно. У Оли мама – миллионер, мы на нее трудимся. Все как у всех…
В его голосе угадывался легкий сарказм. Видимо, из-за мамы-миллионера.
– Прям-таки миллионер? – спросил я Олю.
– Ну, да. Что в этом такого?
В общем-то, действительно ничего такого в этом не было. Просто сам факт внезапного попадания Панка в окружение миллионеров казался несколько нелепым. Впрочем, я был рад за него.
– У нее, – Серега отхлебнул пива из бутылки, – у тещи в смысле, свое предприятие по производству и продаже мебели. Такие дела.
– Хорошо пристроился.
– Лучше не бывает. Завидуете?
– Еще как.
Мы засмеялись. Потом еще раз выпили за встречу.
День начинал клониться к вечеру, на улице похолодало. Я достал из сумки предусмотрительно взятую из дома куртку и одел ее на себя поверх рубашки.
– Вот так, – Серега достал сигарету, – прикиньте – познакомились в Питере на концерте «Алисы», а после него Оля предложила махнуть в Москву – ну а я согласился. Поехал прямо в чем был, без лишних сборов. Приехал – и остался. Представляете?
– Тот еще жук, – констатировал Паша, доставая сигарету следом.
– И не говори.
Мы все закурили.
– У нас сегодня останетесь? – спросил Серега. – Мы здесь рядом живем, квартира у нас, – он посмотрел на Олю, – в смысле у Оли – большая, места всем хватит, правда? – он снова воззрился на жену.
– Да, конечно, оставайтесь, – поддержала Оля Панка.
– Я, если честно, так и планировал поступить, – сказал я. – Насчет Паши не знаю.
Все посмотрели на Пашу.
– Гулять – так гулять, – коротко изрек он.
– А и действительно, – согласились мы с ним.
Постепенно тень вытеснила солнечный свет из сквера, раскаленное докрасна вечернее светило скрылось за крышами домов вдалеке. Смутно чувствовалось приближение ночи. Правда, гул машин и людей не стихал, он по-прежнему монотонно вибрировал в воздухе.
– Холодает…
– Пойдемте к нам, – позвали Серега с Олей.
– Пойдемте.
Мы покинули сквер, зашли в магазин и взяли две бутылки вина. Серега пояснил:
– Раньше у Оли дома был бар, она там держала разный алкоголь, который ей подарили или она привезла из разных поездок. Но тут появился я…
– Можешь не продолжать.
– Да вообще… – это уже Оля вмешалась.
– А что? – Серега искренне недоумевал, – Не понимаю я смысл баров, которые устраивают у себя дома некоторые люди. Зачем откладывать на завтра то, что можно выпить сегодня?
После этого мы, наконец, направились в гости к Сереге и Оле. Они жили совсем рядом с метро в огромном сталинском доме. Лифт в подъезде, как они пояснили, работал с переменным успехом, поэтому мы поднялись пешком по лестнице – благо это был третий этаж.
Оказавшись в квартире, мы тут же забурились на кухню, открыли бутылки с вином и принялись в очередной раз отмечать нашу встречу. За окном смеркалось, мой первый день в Москве был почти окончен. Предстояло только дождаться ночи.
Курс на нее был взят, наш фрегат скользил по волнам, паруса были наполнены ветром… мы рвались вперед, яростно и беззаботно. Я знал, что завтра мне возвращаться назад, в Питер, знал, что Москва не отозвалась во мне долгожданной песней освобождения, круг так и остался внутри меня, не разорван, но мне было, в общем-то, все равно. Я знал, что это такой же город убийц, как и тот, что я оставил, даже хуже, в разы. Но я был старше на целый день и, конечно, опытнее. И меня окружали друзья. Поэтому я приветствовал ночь, ночь сводящей с ума весны, зовущую к приключениям.
Все преграды пройдены, все становится прошлым. Тебе нужна иная жизнь, и ты ее получаешь. Вырываешься из круга. Оказываешься за его пределами. И что ты видишь?
Густая тень от Зиккурата и стены, стены, стены… Стена за стеной, как на заштатном сюрреалистическом полотне. И заведение с самым банальным названием «У Зиккурата». Что делать? Из любопытства или же от безысходности ты заходишь в него – промочить глотку.
Беженцы и ковбои вымерших прерий. Все тут. Сидят, заспиртовываются. Глушат какое-то мутное пойло, которое делает хозяин этого заведения. Достается порция и мне.
– Думаешь убежать от судьбы? – спрашивает меня хозяин заведения, протягивая стакан.
Пахнет от стакана как от стада диких лошадей.
– Вряд ли от нее убежишь…
– И зачем тогда ты идешь туда, – он делает жест головой, подразумевая Зиккурат.
– Тебе это действительно интересно?
– Совершенно неинтересно.
Конечно, ему плевать. Он делает бизнес, и поток беженцев позволяет ему зашибать деньгу – в три, а то и в четыре раза больше, чем он имел когда-либо до этого. Цели и мотивы – не его конек, и спрашивает он скорее по привычке.
– Человек-с-головой-Быка бывает здесь? – спрашиваю я его.
– Заходит иногда.
– И что?
– Да ничего. Пропускает стаканчик-другой и уходит. Вон как ты или кто другой.
– Странный он парень.
– Не страннее нас с тобой…
Меня терзают нехорошие предчувствия. Так бывает всегда, когда слишком близко подбираешься к чему-то, чего знать не стоит, к какой-нибудь ужасной тайне или загадке. Позади смерть – это мне известно, но впереди – что там? Может, бывает что-то, что хуже смерти?
– Нормально зарабатываешь в последние дни, да?
– Это, по правде говоря, не твое дело. Но вообще – хорошо зарабатываю.
– А что там?..
– Где?
– Не прикидывайся дураком. Ты все понял. Я о Зиккурате.
Хозяин молчит. И мои предчувствия становятся контрастными тенями, что сплетаются в упругий кокон у меня в груди. Он сродни Сержанту Закономерность – кажется, не будь его тут, этого места не было бы вообще. И наоборот. Он должен быть здесь, обязан повстречаться на моем пути.
– Я там не бывал.
– То есть живешь тут и не бывал на Зиккурате?
– А что в этом такого? Я держу заведение, мне незачем соваться на Зиккурат, пусть этим жрецы занимаются.
Так-то он прав. Чего ему делать на Зиккурате? Я и сам не знаю, что всех нас к нему влечет… В других обстоятельствах я бы сам вряд ли пошел к нему, да и вообще в этот город…
– И жрецы заходят к тебе?
– Бывает.
– И ничего не рассказывают?
– А что им рассказывать? Думаешь, их тайны из тех, что стоит знать простым смертным? И потом – я не готов платить ту цену, которую они могут запросить за свое знание. Тебе же ведь нужно оно?
– Ага.
– Ты-то готов?
– Я еще не решил.
– Тогда помалкивай и пей свое пойло, я тебе потом еще плесну – за счет заведения.
