Не зря говорят, что мужчина готов простить женщине все: презрение, грубость, даже ненависть, но только не дырявый домашний халат. Вообще рваные чулки или вонючие носки – более веская причина для развода, чем измена. Конечно, Инга по большому счету абсолютно порядочна. Но даже порядочная женщина может порядком надоесть. У нее была масса достоинств; и эта масса на меня давила. От моих прошлых чувств к Инге осталось лишь уважение. Уважение – пустота, которой заполняют сад, где раньше цвела любовь.
После моего ухода в отдельную квартиру Инга, сверкая глазами, прошипела: «Если бы я увидела ту стерву, которая разрушила нашу семью, глаза бы ей выцарапала!». «А ты ее каждый раз видишь, когда смотришься в зеркало», – съязвил я. «Ты шляешься да еще и издеваешься!? Мерзавец!», – закричала Инга. Мерзавец? Уже само это слово дышит ненавистью. Если кто-либо читает мораль хорошему человеку, то это излишне, а если мерзавцу – излишне вдвойне; так что лучше оставить нравоучения при себе. Именно так я хотел ответить Инге, но сдержался и только грустно вздохнул: «Не шлялся и не шляюсь». – «Вранье! А квартирку-то, небось, для своих баб прикупил!?». – «Да нет у меня никаких баб, кроме тебя». – «Вот! Уже в твои бабы попала! Мне про тебя подружки и знакомые всё порассказали!». – «Ну зачем ты всякую брехню слушаешь?». Но Инга была непоколебимо уверена, что перед ней врун, гуляка и кобель. И поэтому каждое сказанное мной слово только злило и ожесточало ее еще больше. Как говорится, самый верный способ испортить отношения это начать их выяснять. О, жена, собирающаяся отругать своего мужа! Вспомни сначала, что вряд ли ты – единственная непорочная женщина на грешной земле.
Каждый человек находится рядом с другим до тех пор, пока это выгодно. Только для одного выгода это деньги и шмотки, а для другого – комфорт взаимопонимания. Взаимопонимание в нашем с Ингой браке исчерпалось до нуля.
Брак – скала, трещины в которой естественны, но опасны разрушением. Как сократить число разводов? Издать закон, обязывающий разведенных немедленно вступать в новый брак.
Уйдя от Инги, я ожил. От астмы и следа не осталось. Оказавшись один, вечерами развлекался тем, что бренчал на гитаре и записывал песенки на магнитофон. Накупил кучу кассет Асмолова, Дольского, Суханова, Шевчука… Интересно, что у Визбора, Высоцкого, Окуджавы нет «певческого» голоса, да и гитарная техника проста, но, тем не менее, какая сила! Недосягаемо высокие ноты. За пару месяцев я прослушал всё. И переписал то, что зацепило. Получилось пять кассет избранных песен, которые не надоедает крутить многократно. Точно также поступил с книгами. Стал перечитывать Ремарка, Хемингуэя, Гюго, Тургенева, Чехова, Вересаева… Это те немногие, на кого можно опереться в этой зыбкой жизни. Эти авторы – редкие люди: не ноют, не зудят, не нравоучают, не предают. Вообще люди творческие – единственно нравственные. Они отличаются от безнравственных тягой к неосуществимой справедливости, к невыполнимым делам и к неразделенной любви. А на реальных людей, роящихся вокруг, опираться глупо: рано или поздно непременно провалишься в дерьмо.
Песни песнями, книги книгами, а природа требует свое. Как всякому мужчине, мне нужна была женщина; но не любая, а любимая. Женщина. Уже одно это слово делает нас мужчинами. О, женщина! Зов плоти в нашей душе. Как среди миллионов существ женского пола отыскать свою единственную-разъединственную? Надо произвести отбор подходящих кандидатур. Логично? Логично. Хотя логика обеспечивает кратчайший путь к цели, но, увы, не спасает от хаоса целей. Хорошие женщины на улицах не валяются и по барам не шастают. Где ж ее найти, свою «половинку»? Я решил обратиться к интернету. На сайте знакомств Missing Heart заполнил анкету – «вывесился». Анкетка получилась веселая:
Мое телосложение: аполлон
Мои глаза: два
Мои волосы: на голове
Тип темперамента: вполне
Основные черты характера: надежный как блиндаж
Мечта жизни: найти что не терял
Образ жизни: время не ждет
Предпочитаю компанию или уединение: комп + у.е.
Ценю в людях: умение делиться
Ненавижу в людях: хватательный рефлекс
Моя мораль: не стреляй в Солнце; промахнешься.
Несколько слов обо мне: я скромный
Отношение к курению: отнюдь
Отношение к спиртному: не алкаш
Любимый напиток: С2Н5ОН
Любимая еда: чих-ох-били
Люблю ли готовить: с энтузиазмом
Любимый вид отдыха: смена занятий
Предпочитаю в литературе: гонорар
Предпочитаю в кино: чтоб слезу вышибало
Любимое время года: которое будет
Работаю или учусь: творю
Отношение к домашним животным: трепетное
О моих интересах: не на диванах
Хочу найти в кандидате: кандидатскую степень.
Девиз: я женщину славлю, которая есть, но трижды – которая будет!
Заодно стал просматривать анкеты женщин. Сначала глаза разбежались: сколько, оказывается, вокруг есть красивых, добрых, порядочных, умных, верных и ласковых женщин! Со временем понял, что перечисленные качества во многих анкетах – всего лишь лестное самоописание воображаемых достоинств. Кстати, в анкетах встречались презабавные «девизы», примерно такие: «Любовь спасает от трех бед: скуки, порока и одиночества». «Женщина ищет мужчину; интим не предлагать». «Меняю старую жену на молодую, с доплатой». «Любить – значит перестать смотреть по сторонам». «Как ты одета, так тебя и раздевают». «Любовь не станция назначения, а способ путешествовать». «Девушка, выбирая жениха, пусть пошире откроет глаза и плотнее заткнет уши». «Мужчины приходят и уходят, а алименты накапливаются». «Мужчина – тот, кто оборачивается на крик „помогите!“». «Леди – женщина, состарившаяся в мечтах о джентльмене». «Докажи свою любовь не только словом, но и телом!». «Любовь не грех, а до греха доводит». «Не путай два понятия: „блуждать“ и „блудить“». «Медведь в дупло две лапы сунул, да еще и с ложкой». «Людоед сказал: обжорство – грех!». «Когда заяц распушил свой хвост, только зайчиха оценила эту красоту». «Любовь: для мужчин теорема, для женщин – аксиома». «Поманили телку медведи в лес за медом сходить». «Я равнодушие считаю за измену». «При виде лопуха пырей мнит себя кипарисом». «Ну и воняет от тебя! – сказал чеснок и луку».
Читая анкетки, я осознал, что мужчины мечтают о женщинах красивых и верных, а женщины – о мужчинах умных и с чувством юмора; словом, каждый мечтает о том, чем сам обделен. Кто не мечтает, тот не будет огорчен. Дела – это рухнувшие мечты.
Шумная московская улица. За оградой – зеленый парк. Я зашел туда. Тихо и безлюдно. Высокие деревья дают прохладную тень. Видна солнечная поляна, покрытая золотым ковром одуванчиков. Рядом стоял двухэтажный деревянный дом. Старые замшелые бревна сизо темнели. Я подошел и дотронулся. Брёвна были мокрые: влага сочилась прохладными капельками и стекала по стене вниз. Ставни окон были наглухо заколочены. По тропинке я обошел дом и увидел крыльцо. Ступеньки заскрипели подо мной. Массивная дверь отворилась легко. Вошел в просторную сумеречную залу. Пусто. Только паутина по углам. Позеленевшие от времени бревна внутри казались сухими. Я прошел по пыльным половицам в другую залу. Стояла гробовая тишина. Дом был похож на заброшенный склеп: пуст, тих и мрачен. Вдруг входная дверь захлопнулась и стало темно. Время остановилось. Я захотел выйти, но выхода не было. Я тыркался от стенки к стенке, но везде натыкался только на бревна. Напряг зрение в усилии разглядеть хоть что-нибудь…
И проснулся. Этот сон почему-то показался мне значительным. Я запомнил странный дом, как будто побывал там наяву. Вот бы его нарисовать! Мрачная красота тлена и запустения просто просилась на холст. Но, увы, художник из меня – как из пня березовая роща. И тут я вспомнил, что недавно по интернету познакомился с художницей. Она была не просто художницей. Она была талантливой художницей. Нет, не просто талантливой, а выдающейся, удивительной. Ну вот, скажет скептически настроенный читатель, чепуха какая! Ничуть не чепуха, ей-богу. Когда она прислала мне парочку сюрреалистических картинок с элементами русского лубка, я был потрясен. В сравнении с ней великий Сальватор Дали просто жалкий примитивист. Конечно, мое мнение мало кого интересует. Но есть объективная оценка: картины этой художницы, как выяснилось, приобрели мировую известность и выставляются в музеях многих стран.
Она не принадлежала к популярной богеме геев, прижизненно объявляющих друг друга гениями. В древности, чтобы прослыть великим художником, достаточно было быть просто художником. В средневековье для этого нужно было еще стать голубым. В прошлом веке необходимо было, помимо упомянутого, эмигрировать, смачно харкнув в Родину, или откусить кому-нибудь ухо. В наш технократический век придется вдобавок изнасиловать кобылу, сожрать младенца и ежедневно вещать об этом по телеку. Когда художник лезет из кожи вон, чтобы понравиться публике, он напоминает продажную женщину, потерявшую достоинство и стыд, но пытающуюся набить себе цену обезьяньими ужимками и развратным позором.
