Она не принадлежала к популярной богеме геев, прижизненно объявляющих друг друга гениями. В древности, чтобы прослыть великим художником, достаточно было быть просто художником. В средневековье для этого нужно было еще стать голубым. В прошлом веке необходимо было, помимо упомянутого, эмигрировать, смачно харкнув в Родину, или откусить кому-нибудь ухо. В наш технократический век придется вдобавок изнасиловать кобылу, сожрать младенца и ежедневно вещать об этом по телеку. Когда художник лезет из кожи вон, чтобы понравиться публике, он напоминает продажную женщину, потерявшую достоинство и стыд, но пытающуюся набить себе цену обезьяньими ужимками и развратным позором.
У искусства есть враг, имя которому искусственность. В картинах этой художницы искусственности не было. От полотен веяло одновременно теплом жизни и холодом смерти. Мифические животные, сказочные цветы, почерневшие фрукты, дети с взрослыми глазами… В картинах светилась радость бытия и зияла мрачная пустота небытия. Сюжеты казались как бы лубковыми, написанными легко и запросто, совсем не по канонам и правилам. Но ведь известно, что главное правило искусства таково: в искусстве нет никаких правил. Есть только титанический труд. Не зря говорят, что простота это то, что остается после адских усилий. Искусство выражает невыразимое. Живопись останавливает мгновение и отправляет его в вечность. Каждый художник рисует три вида картин: для себя; для современников; для следующих поколений.
А началось мое знакомство с художницей весьма прозаически: я увидел на сайте знакомств фотку темноволосой грустной женщины, сидящей у окна. В облике просвечивала творческая натура. Поразило выражение ее лица: печаль какой-то утраты. И глаза – как светлая бездна. Вершина искусства достигается падением в бездну. Искусство – вот где жизнь, а всё другое – сон существования. Настоящее искусство – то, чему мы верим больше, чем жизни. Искусство – попытка прожить много жизней.
Мы две недели активно переписывались. Казалось, что всё впереди: встреча и, возможно, счастье. И всё бы хорошо. Но перед 8 марта я сморозил глупость: вместо того, чтобы поздравить (по рассеянности не вспомнил о празднике), послал описание странного дома из своего сна. Мне показалось, что дом мог бы стать сюжетной основой для ее новой картины. Она обиделась и перестала отвечать. Все-таки женщина-художник это сначала женщина, а уж потом художник.
Так безрезультатно закончилось первое знакомство. После «первого блина» были и другие. Каждый раз я умудрялся перемудрить или вляпаться. Умный человек (себя к ним иногда причисляю) отличается от глупого не тем, что не совершает ошибок, а тем, что делает их, сперва всё обдумав. Если ошибку повторить трижды, она станет священным обычаем. На сегодня я пришел к выводу: «Не огорчайся ошибкам! Сколько бы ты их не делал, солнце не упадет на землю, вселенная не провалится в тартарары, а твои дети, а потом и их дети – все будут совершать всё те же ошибки».
Если женщина говорит, что ей 30 лет, значит ей 35; если говорит, что 35, значит 40; а если говорит, что 40, значит 50. Эту истину я понял далеко не сразу, а в ходе дальнейших знакомств. Галя написала, что ей 39. «Ну, ладно, 39 – еще не вечер», – подумал я. На фотке Галя смотрелась молодо (потом оказалось, что фотка была не первой свежести). Изящная осанка, гордая шея, миловидное лицо с большими сине-зелеными глазами, светлые волосы, короткая стрижка.
Я приехал на свидание с тремя красными тюльпанами. Когда Галина появилась, с трудом признал в ней ту, которая была на фотке. Все-таки к женщинам время слишком жестоко… Она вступила в тот возраст, когда еще видно, что когда-то была девушкой, но уже заметно, что в скором времени станет теткой.
Галина смотрела на меня во все глаза. Уж и не знаю, чем я так приглянулся: физиономия небритая, одет в поношенную куртку грязно-болотного цвета, выгоревшие джинсы и стоптанные ботинки. Она осторожно спросила: «Викентий, а почему Вы ходите небритый?». – «Времени жалко. Если каждый день бриться хотя бы 5 минут, то за годы взрослой жизни получится, как будто перед зеркалом елозил бритвой по своей физиономии непрерывно в течение 60 суток!». Галя этой арифметикой была сражена; потом сказала со смехом: «Каждый мужчина должен ежедневно бриться, хотя бы для того, чтобы смотреться в зеркало». Я хмыкнул: «Смотрюсь в зеркало только когда бреюсь, раз в месяц». Галя весело отметила: «Мужья бреются по утрам, любовники по вечерам».
Мы долго гуляли по заснеженным пустынным московским улицам. Стоял зверский мороз. Галина бодро поведала о своей прошлой жизни с мужем-алкашом, о взрослой дочке, о недавнем служебном романе. Наступил поздний вечер. Мы подошли к ее дому и распрощались.
Ночью мне приснился сон. Как будто танцую в обнимку с Галей, а на голове у меня огромные ветвистые рога. Не зря считается, что самое распространенное украшение женщины – рога на голове мужчины. Я всегда считал себя врагом суеверий, а тут вдруг испугался, что сон сбудется. Наутро я решил с Галиной не встречаться. Чтобы не быть невежливым, написал ей вежливое письмо. Галя отреагировала так искренне и ласково, что я забыл о своем решении, и мы договорились о втором свидании.
Встретились в районе Пушкинской площади. В тот день враз наступила весна. Солнышко блестело, снег таял. «Куда двинемся?», – радостно просияв при встрече спросила Галя. – «Не знаю. Можно прогуляться, а можно где-нибудь посидеть». – «Ну, ладно, тогда пойдем!», – потянула она меня за собой по Малой Бронной. Уверенно зашла в какую-то затемненную кафешку с красными шторами и негромкой музыкой. Официант кивнул ей как знакомой. Мы заказали рыбные деликатесы, креветки и красное вино. Беседовать с Галей было одно удовольствие. Она оказалась веселой и непосредственной, но в то же время умницей – редкое сочетание. Она была непосредственной, но не посредственной.
В ходе застольной беседы я выдал такую сентенцию: «Бери меньше, чем хочешь, а отдавай больше, чем можешь, и будешь счастлив». Галя прокомментировала: «Счастье – маленькая жемчужинка в океане бедствий. Мы всегда чего-то хотим, но не всегда можем уразуметь, чего именно». «Чего хочет женщина, того вместе с нею хочет вся Вселенная. В наших силах начать любое дело, но закончить его придется так, как захочет Его Величество Случай», – философствовал я. Галя многозначительно улыбнулась: «Мое от меня не уйдет, а что уйдет – то не мое». Я пошутил: «Если женщине нужен любовник, она найдет его даже на необитаемом острове». Галя не нашлась что сходу ответить и рассказала анекдот. Фабула сводилась к тому, что когда в Думе начали разработку закона о сексе, то захотели согласовать этот вопрос с министерством внешних сношений, министерством внутренних дел и министерством культуры и спорта, в результате чего между Думой и министерствами завязался долгий спор, о том, допустимо ли в законе использовать слово «член» в его фигуральном значении; но тут Президент, будучи под мухой, показал всем свой член в натуральную величину, закрыл дискуссию и издал Указ о выпуске отечественных презервативов под названиями «Прощай, девственность!» и «Слава труду!». Анекдот был смешной, но мне было не весело: не люблю, когда женщины начинают сильно пошлить.
Увидев, что я помрачнел, Галя спросила: «Викентий, ты чего скис? Анекдот не понравился?». – «Да как тебе сказать… Разве жизнь сводится только к сексу? Конечно, жить без секса – печально; но жить для него – смешно». Галя посмотрела на меня пристально и произнесла значительно: «Я думаю, у тебя колоссальный сексуальный потенциал». Я хотел было пошутить: «Хочешь взглянуть на потенциал?». Но передумал. И так какой-то пошлый разговор получился. Я расплатился с официантом и проводил Галю до остановки. Моя спутница зашла в автобус, я за ней. Она села, я сел рядом. «Сейчас автобус поедет», – сказала Галя, взглянув на часы. «Хорошо», – кивнул я. «Тебе не нужно со мной ехать», – объяснила она.
Через три дня Галя написала: «Викентий! Ты – алмаз, но совсем не думаешь об оправе. Одеваешься как бомж и живешь как бездомный пес. Катишься вниз, одурманиваясь работой и алкоголем. Ты пропадаешь. Я, как психолог и экстрасенс хочу тебе помочь». Я написал шутливый ответ: «Кому не поможет экстрасенс, тому поможет экстрасекс. Каждый человек должен иметь своего психолога, а каждый психолог должен иметь своего психиатра. Позволь также заметить, что безделье погубило больше мужчин, чем алкоголь; алкоголь – больше чем сигареты; а женщины – больше, чем безделье, алкоголь и сигареты вместе взятые. Не зря говорят: деньги лучше, чем ничего; сигареты лучше денег; вино лучше сигарет; покер лучше вина; женщина лучше покера; лучше женщины есть только одно: ничего». Галина обиделась и на время умолкла.
Через месяц она написала письмо, смысл которого был в том, что желала бы продолжить общение. Но мне этого не хотелось. Еще через полгода Галя сделала последнюю попытку: прислала письмо инкогнито и фотку 15-летней давности. Но я легко ее распознал. Тогда она написала, что хотела бы дружить. На это я брякнул грубовато: «Дружба между мужчиной и женщиной без любви невозможна, а при любви не нужна. Дружба бывает лишь в двух случаях: если она его жена или если он евнух». Она резюмировала: «Что ж, Викентий, нет человека более несчастного, чем тот, кто даже не сделал попытки стать счастливым». Я ответил: «Ожидание счастья – вот источник недовольства жизнью».
