Спроси художника, что главное в облике Светлановой, тот, не задумываясь, скажет: «Царская стать». Несмеяна Павловна была царственно самонадеянна, уверена не только в себе, но и во всех, кто рядом. Это порой раздражало окружающих, но и заставляло уважать ее. Несмеяне Павловне нельзя было соврать, потому что никто не мог, глядя в ее глаза, покривить душой. С нею было проще согласиться, чем спорить. Она не отстаивала свою точку зрения с пеной у рта, не повышала голос, никогда не требовала ничего сверх того, что было положено. Именно это выводило из себя непорядочных людей, когда им тыкали в лицо их же разгильдяйством. Ладно бы потребовала чего-нибудь заведомо невыполнимого, можно было бы и отмахнуться, и даже послать куда подальше. Причем ей было всё равно, кто перед нею, токарь или главный инженер, одними и теми же словами и нотками она пеняла ему и требовала немедленного ответа. В этом смысле она была идеальным руководителем цеховой службы ОТК. Это понимали все, от контролера 1-го разряда до директора завода. К слову сказать, когда директор однажды обронил в разговоре, что думает сделать Светланову своим замом по качеству, к нему тут же потянулись начальники цехов с просьбой «повременить, а то придет всеобщий пипец».
Свою работу в должности мастера ОТК Светланова начала в 10-м цехе на участке комплектующих заготовок, где ей сразу же сказали, что сначала план, а потом уже качество. Несмеяна выслушала и возразила, что она закончила с отличием вуз и прошла практику на одном из лучших заводов министерства под Москвой, и у нее на этот предмет есть свой взгляд: прежде всего качество, а уж потом и план. И что она не пропустит брак ни под каким соусом. «Романтичная бабенка!» – переглянулись производственники, но когда она в первый же день вернула половину дневной выработки, а на следующий день всю, поставив под угрозу месячный план цеха и завода, ее вызвали к главному инженеру Некрасову.
Она пошла к нему в сопровождении двух контролеров. В предбаннике мастера поджидал не по чину суетливый начальник ОТК Чугунов.
– Вас пригласили одну, – сказал он ей.
– А я пригласила еще двоих, – возразила она.
Чугунов не нашелся чем возразить. «Тряпка», – лишний раз убедились контролеры. Зашли в кабинет. Там сидел начальник цеха с технологом.
– А вот и соколиный глаз, – кивнул главный инженер на стулья и тут же привычно повысил голос: – Да ты знаешь, мастер ОТК, девчонка!..
Девчонка вдруг встала и звонким и ледяным голосом отчеканила:
– Я Несмеяна Павловна. Если вы, Владимир Ильич, позволите еще хамить мне, я уйду.
Некрасов погасил свой гнев, но с раздражением спросил:
– Зачем вы привели контролеров… Несмеяна Павловна? Я вызвал вас одну.
– Они покажут то, что вы предлагаете мне пропустить, закрыв соколиный глаз, в годные. Девочки, покажите главному инженеру. А он вам скажет, пропускать это или не пропускать.
Контролеры достали из сумки две болванки, забракованные по геометрическим размерам и по внешнему виду, и бухнули их Некрасову на стол. Тот наклонился, разглядывая, коротко вздохнул. Раздраженно ткнул пальцем:
– Тут явно, чистота не та, а тут что, в минусе?
– Да, на десятку провалились.
– И что, все такие? – в голосе его был вопрос-ответ: ведь нет, только эти одни?
– Нет, процентов тридцать годные.
Некрасов сухо кивнул и, мрачный как туча, стал ждать, когда женщины покинут кабинет. Не успели они закрыть двери, за их спиной начался такой разнос, которого потом долго не слышали в дирекции. После этого начальник ОТК избегал всяких встреч со Светлановой и в цех посылал своего зама, а в цехе к ней все стали обращаться по имени-отчеству.
– Некрасов-то зачастил в десятый цех, – зашептались через две недели заводские кумушки.
СамодеятельностьВ конце смены позвонила секретарша Берендея, тот вызвал Попсуева к себе на семнадцать часов. Осенью цеху сорок лет, надо готовить самодеятельность. В кабинете Сергей увидел среди прочих Закирова, Светланову и Татьяну.
– Значит, так, – начал Берендей. – В прошлый раз мы договорились начать с акробатов. Стас, Татьяна, шпагата и статики поменьше. Поноси ее на вытянутых руках. Смотри, не урони, Лиепа. На заднем плане проплывают образы ветеранов, портреты готовы?
– Может, из политбюро кого? – спросила секретарь партбюро.
– Остынь, Петровна, – отклонил предложение Берендей. – Рассаду высадила? Вот и хорошо. Займись-ка ты лучше спортсменами. Лето короткое, но позора может много принести. Кстати, он, – начальник указал на Попсуева, – мастер спорта, да еще международного класса!
– Сдается мне, мастер будет хорош в художественной гимнастике, с лентой, – бросила Несмеяна. – Он сегодня провел у нас мастер-класс.
– Правда, что ль? Выступишь?
– Только после ее поцелуя.
Светланова, поджав губы, покинула кабинет. Берендей мрачно посмотрел ей вслед.
– Ты, Сергей Васильевич, не трогай ее, христом-богом прошу!
– Хорошо, Никита Тарасыч. Я ж только подыграл ей.
У проходной возле доски объявлений маячила Татьяна. На ней было светло-коричневое пальто, модные сапожки, шапочка, хорошо оттенявшая и подчеркивавшая ее упругие щечки и задорный носик. В свете фонаря она золотилась, как подсолнух. От Сергея не ускользнуло, что на доске новых объявлений нет. Он ускорил шаг, так как не хотел задерживаться, но девушка обернулась и улыбнулась ему.
– Домой? – поинтересовалась она. – Как вы ее!..
– Кого?
– Царевну нашу. Смотрите, начальник опекает ее.
Они вышли через одну вертушку.
– Анастасия Сергеевна родственница? – спросил Сергей, вспомнив, что у Татьяны и начальника его участка одна фамилия.
– Бабушка. Она меня и устроила в ОТК.
– Хорошо в ОТК?
– А чего плохого? Чисто и радостно. На шестой разряд сдам, бригадиром стану, мастером. Мне Царевна пообещала.
– А разве от нее это зависит?
– А от кого? Она что решит, то и будет. Даром что одна живет.
– Семьи нет?
– А вы не знаете? – недоверчиво покосилась на него Таня. – Закиров не сказал? Они вместе приехали из Москвы, Несмеяна и Орест, нет, не в том смысле, что вместе, они из одной группы, оба холостые… Как вы.
– А я, может, не холостой…
– Ага, знаем!.. Закиров сразу к нам попал, а Светланова в десятом на входном контроле работала. Однажды попалась она на глаза Некрасову…
– Кто такой?
– Главный инженер, бывший. Увидел ее и зачастил на входной. Оборудовал там всё, а через полгода в контору перетащил, руководителем группы. У обоих заклепки полетели, целый год такой лямур стоял, что в главке завидовали. До Некрасова, говорят, Царевна с Берендеем встречалась, тот даже жениться на ней хотел, а тут эта блажь…
– У Светлановой блажь? – вырвалось у Попсуева.
– О, да вы неровно дышите к ней… Как-то в ДК Берендей подошел к Некрасову в коридоре и пригрозил: если тот не женится на Несмеяне, то прибьет его. Говорят так. А тому куда жениться, дети, супруга – родня замминистра. Он, правда, не из пугливых был, Некрасов, но так совпало, что через месяц укатил со своими в Москву на повышение. Берендей тут же уломал начальника ОТК перевести Несмеяну к нам. Теперь вот мается. Он даст команду, а эта свое гнет. Кому понравится? Наверно, не рад уже. Говорят же, своих не держи под собой, на шею сядут.
– Она же не в его подчинении, – возразил Сергей.
– Попробуй его ослушаться.
Долго шагали молча, не чувствуя неловкости от молчания. «С такой свяжешься – не развяжешься, – думал Попсуев о Несмеяне. – А Танька ничего, шпагат делает, и ладненькая такая. Интересно, Стас Михайлов кто ей?..»
– Может, в кино сходим?
– Ой, давайте! – с готовностью откликнулась Татьяна. – В ДК «Дон Сезар де Базан» идет! С Боярским! Про любовь!
Не спится.С Таней Сергей встречался каждый вечер, сначала по инерции, лишь бы как-то убить время, а потом и втянулся. Перестал обращать внимание на простоватость девушки и на ее прозрачные намерения женить на себе. Она охотно целовалась, позволяла обнимать себя так, что становилась расплывчатой грань между дозволенным и недозволенным, но однако же к недозволенному еще не подпускала. Через две недели Татьяна срочно улетела к заболевшей тетке в Ленинград.
– Ты тут смотри! – сказала она Сергею в аэропорту.
Попсуев заскучал было без нее, но скука не мешала ему поглядывать на девушек, которых к концу апреля стало как цыплят. При этом он поймал себя на том, что они все своей кажущейся недоступностью напоминают Татьяну.
Таня вернулась в среду, а в субботу они вечером пошли в молодежное кафе. Через три столика сидели Берендей с Несмеяной и Закиров с женой. Попсуев поздоровался с ними сдержанным кивком головы. Таня помахала рукой, как показалось Сергею, несколько фамильярно.
– У Царевны вчера день рождения был.
– Отмечали?
– Торт, конфеты где-то нашла – и на том спасибо. В прошлом году, на тридцать лет, шампанское принесла.
