– Я не слышала. Только знаешь что, Фима, если ты захочешь ее вернуть, – ответила ему на полном серьезе, – вряд ли получится! Она женщина гордая, и всё при ней, а ты ее так унизил перед всеми, больше года обманывал и изменял, сделал другой девке ребенка и рассчитываешь вернуть? Просто бред! Даже я бы тебя никогда не простила, не то что она! Пройдет время, и у нее обязательно появится «принц на белом коне», только ей еще надо снова научиться верить вам, мужикам. Дурак ты, Фима, такую женщину оттолкнул, обидел и потерял! – закончила, наконец, свою лекцию.
С нетерпением ждала, что ответит, но Фимка был так расстроен, что слов в свое оправдание попросту найти не мог. Наконец, немного пришел в себя.
– Розалия, прошу тебя, – взмолился он, – не рви ты мне душу! И так не знаю, на каком свете нахожусь и что мне делать. Ты можешь мне помочь? Я хотел бы с ней встретиться и поговорить. А развода ей не дам никогда, пусть не надеется, и ни за что не отпущу!
Я опустила его на землю.
– Ну это вряд ли. Она тебя и спрашивать не будет. Ты молись, чтобы голым не оставила. Если укажет истинную причину развода, ее адвокаты сделают все, чтобы ты свою жизнь начал с нуля. Хотя… Ольга ведь у нас девушка порядочная и благородная, при своих интересах останешься, даже не сомневаюсь. Эх, Фима, Фима, свою судьбу своими руками рушим. Она же пылинки с тебя сдувала, была для тебя идеальной женой, а дети какие у вас замечательные, и на кого ты их всех променял? На стерву, волчицу, прости господи. Вот так тебе и надо! – в сердцах припечатала я.
От моей речи он просто обалдел, но нашел в себе силы произнести:
– Значит, не поможешь?
– Не знаю, буду в Германии, попробую встретиться и поговорить, но ничего не обещаю.
Его рука опустилась на мою руку и с надеждой он еще раз попросил:
– Прошу тебя, Розалия, поговори с ней, пожалуйста, сделай все возможное!
– Вот ведь какой глупец! – закончила моя приятельница свое повествование и, уже обращаясь ко мне, спросила: – Что будем делать, подруга?
На душе стало легче, светлее! Значит, еще не все потеряно, но вместе с тем начала поднимать свою голову месть, как же без нее: «Вот из принципа пока не буду мириться, пусть хоть все локти себе искусает!»
– Вот что, Роза, ты когда приедешь, сообщи ему, что говорила со мной, но безрезультатно, потому как возвращаться я не собираюсь, и намекни, так, ненароком, чтобы он меня добивался, а то еще подумает, что никогда его не прощу, разведется со мной и женится, не дай бог, на ней!
– Это мысль, – согласилась Розалия, – так и сделаем. Пусть помучается, идиот!
– Как мальчишку-то назвали, – спросила я ее, – не знаешь?
– Знаю, Ефимом.
Ну никакой у людей фантазии! Будто других имен на свете не существует! Во как увековечил в сыночке себя любимого – Ефимов Ефим Ефимович, какая «прелесть»! Несмотря на то, что ребенок здесь вовсе ни при чем, ненависть к нему была прямо-таки осязаемой. Это он разбил мою жизнь! Если бы его не существовало, все было бы гораздо проще и менее болезненно, чем есть сейчас. И этот чертов пацан пришел в нашу жизнь навсегда! Мириться с этим я не собираюсь! Если когда и соединюсь с Фимкой, этого плода ворованной любви в моей жизни не будет! С Розалией договорились, что после приезда в Россию она свяжется с ним и осуществит разработанный план, а связь мы договорились поддерживать постоянно.
Дома я обнаружила кучу sms от Анечки. Какая же дура, совсем забыла про этот телефон! Набрала номер.
– Олечка Рафаиловна, здравствуйте, – запричитала Аня, услышав наконец-то мой голос, – я столько раз пыталась с вами связаться! Она родила! – от возбуждения Аня не давала мне вставить ни слова. – Ефим Григорьевич взял няню. Когда же вы приедете? Я, может, еще месяц продержусь, но если за это время он не перевезет её на другую квартиру, буду увольняться! Ну когда же вы приедете? – вновь повторила она. В ее голосе послышались нотки отчаяния.
– Тише, Анечка, тише! Продержись еще немножко, я отблагодарю тебя, дорогая. Прошу, возьми себя в руки, хорошо? – я, как ребенка, уговаривала ее, но, видимо, там ей было просто невмоготу. – Все будет хорошо!
Я чувствовала, что она внимательно меня слушает и даже представила, как кивает в знак согласия.
– Ну вот и хорошо, я на связи, а сегодня вышлю тебе деньги на расходы, договорились?
– Олечка Рафаиловна, дорогая, я ведь вовсе не из-за денег! Мне ничего не нужно, просто хочу, чтобы было как раньше: вы с Ефимом Григорьевичем, ребята и главное – чтобы ЭТИХ не было! – возмутилась Анечка.
Какая же порядочная, не алчная и преданная женщина. Мне с ней крайне повезло!
Я всеми силами, как могла, успокаивала, утешала ее и напоследок уверенно заявила:
– Скоро всё будет, как прежде, потерпи немного.
– Честно? – спросила она с надеждой.
– Конечно, держись! – заверила я ее.
Через пару часов позвонил Розенфельд. Прямо вечер вопросов и ответов! Интересно, когда же и чем закончится вся эта канитель?
– Ольга Рафаиловна, дорогая, приветствую вас! – бодро сказал Леня. – У меня для вас не очень приятные новости.
В груди похолодело, что там еще? Может, Фимка подал встречное заявление? Тьфу-тьфу, не дай бог!
– Что такое, Леонид Андреевич? – осторожно спросила я.
– Есть проблемы, – озабоченно произнес «товарищ» Розенфельд. – Ваш муж не собирается давать вам развод!
Урааааааааа!!! От радости я готова была прыгать до потолка! Не хочет, не желает разводиться, а я-то думала, что всё кончено! И мама, и Розалия, и Валечка были правы, когда говорили о том же!
Но Розенфельду я не могла показать свою непонятную для него сумасшедшую радость, поэтому строго выразила свое недовольство.
– Так! И что дальше? Я все же настаиваю на разводе! Пошлите повторно, наша сторона на примирение не пойдет!
Несколько минут Леонид раздумывал, потом нерешительно предложил:
– Ольга Рафаиловна, мы можем сразу обратиться в суд, и если представим наши доказательства причин развода, вас разведут немедленно! Даже не получите время для примирения, ну что, действуем?
Черт бы побрал этого ушлого Леньку! Вот сволочь, «бабки» хочет побыстрее получить. Нет, нет и нет, только этого не хватало!
– Ни в коем случае! – решительно наступила я на горло Ленькиной жадности. – Пока никакого суда, даже не думайте! Я категорически против! Отправьте наше заявление противоположной стороне еще раз. Будем ждать, когда-нибудь согласятся добровольно. Кроме того, дорогой, приготовьте счета и вышлите мне, деньги переведу сразу же.
Голос Андреевича потеплел.
– Как хотите, дорогая, непременно учту ваши пожелания. О результатах сообщу вам сразу же, как получим ответ. А вообще, думаю, что надо устроить с Ефимом Григорьевичем досудебную встречу. Я свяжусь с его адвокатом.
– А кто его адвокат? – полюбопытствовала я.
– Гринберг Гарри Иосифович.
Е-мое, битва титанов! Ну понятно, конечно же Гринберг, а не Сидоров. Сражаться за многомиллионный развод будут лучшие еврейские силы нашего города. Процесс века! Только бы дров не наломали. Встретиться, естественно, надо. Это даже любопытно, увидеться с Фимкой в кабинете адвоката, да еще… я по нему так соскучилась! После скандальной встречи в моем доме в Германии прошло уже несколько месяцев! Хоть посмотрю на него, посижу рядом, вдохну аромат его парфюма… Сердце заныло… Как давно между нами ничего не было!
– Леонид Андреевич, – я была настроена крайне оптимистично, – поставьте на повестку дня встречу с господином Ефимовым, хочу услышать его мысли и доводы.
– Займусь этим завтра же с утра, – заверил меня Розенфельд.
Счета пришли в течение получаса. Нулей стало больше. Однако, Фимка, дороговато ты мне обходишься, с досадой подумала я.
Это была ночь воспоминаний. Вот наш первый с Лешкой приезд. Ефим, одетый очень просто, совсем не произвел на меня впечатления. Ни за что бы не подумала и не догадалась, что передо мной столь состоятельный джентльмен и почти сексуальный «маньяк». Разговор в беседке, поход в ресторан, наша первая странная ночь, перевернувшая всю мою жизнь и поселившая в моем сердце страстную любовь к этому самому дорогому мужчине в моей жизни. Наши безумные ночи и дни, наш первый и такой любимый и желанный совместный ребенок, наши горькие выяснения отношений и… разлука… пока без границ… Если бы он приехал ко мне сейчас, не раздумывая, бросилась бы к нему на шею. Я любила его еще сильнее, чем раньше. Думала о нем ежедневно, еженощно, ежеминутно, ежесекундно. Он должен остаться со мной! Без него жизни для меня нет! Даже ревность к этой стерве, отнявшей у меня единственного человека, который мне необходим как воздух, впала в кому и никак не напоминала о себе. Ни разлучницы, ни ее ребенка для меня не существовало. Был только мой бесконечно дорогой, родной и обожаемый муж, которого я должна теперь отвоевать и вырвать из рук этой наглой воровки! Все равно эту битву выиграю я!
