– Молодец! – поддержала меня моя душевная половинка. – Надо бороться, не хватало еще чужим бабам такие подарки делать!
– Дура! – припечатала другая. – Ее кинули, а она бороться будет, да за кого, за этого изменщика? Нет! Смерть предателям! Шаг вправо, шаг влево – расстрел!
Я вздрогнула: сразу же вспомнила сталинский 1937 год. Надо же, какая бездушная бешеная особа, додумалась же: «Смерть предателям»! Спор продолжался, постепенно превращаясь в банальную перебранку.
– Идиотка! – кинулась в атаку моя сторонница. – Это же надо ляпнуть такое: «расстрелять»! Если расстреляем, с кем тогда Олька останется? Такого мужчину она не найдет никогда! Порядочных, а тем более богатых, мало, да и те, извиваясь, как змееныши, пытаются выскользнуть из рук.
– А зачем ей кто-то, если она и сама твердо стоит на ногах?! Теперь ей ни один из этих дебилов и предателей не нужен! – привела неоспоримые аргументы оппозиция.
– Интересно, а чувства для тебя роли не играют? Всё упирается только в эти сраные «бабки»? Боже мой, Ольга, как же ты всю жизнь живешь с этой дурой?! – посочувствовала мне моя защитница.
– Я дура не большая, чем ты. Олечка – свободный человек и всегда найдет замену этому сумасшедшему, конечно, сумасшедшему и больному, коль решил поменять такую женщину неизвестно на кого! И вообще! Для нее всегда найдется лучший вариант!
– Нет, не найдется!
– Нет, найдется!
– Нет!
– Да!
– Нет!
– Да!
Спор достиг своей кульминации, осталось только завершить его дракой.
– Ну достаточно, – остановила я их, – обе в чем-то правы, но чувства всё же имеют место быть!
Ночью заверещал мобильник (я не отключаю телефон на ночь). Машинально взглянув на часы, очень удивилась: два ночи, кому могла понадобиться в такое время? Господи, что за кретин развлекается, но тут же возникло щемящее чувство страха. Внезапные ночные звонки обычно не предвещают ничего хорошего. Больше всего я боюсь звонков от моих престарелых родителей, с которыми в любое время может что-нибудь произойти, не дай бог, конечно, пусть живут как можно дольше! Да и Фима, оставаясь в нашей бесконечно любимой, но неспокойной стране и занимаясь опасным для жизни делом, вызывал мое беспокойство. Я взяла трубку и посмотрела на дисплей. Мама дорогая, звонил мой муж, которого я вспоминала пару часов назад. Лет сто еще будет жить, не меньше!
Телефон надрывался, сердце колотилось в груди, руки стали влажными от волнения. Я отчаянно боролась с искушением ответить на его настойчивые вызовы, но… переборола себя, пускай помучается. Вот теперь он будет бегать за мной, а не я за ним, и добиваться моей благосклонности, если не хочет потерять окончательно! По темным, мрачным закоулкам моей глубоко уязвленной души триумфально шествовала воспрявшая гордость.
Наконец, телефон умолк, а я лежала без сна, думая о муже. Что он хотел мне сказать? Какое сделать предложение? С ним, очевидно, поговорила Розка. Раздалось характерное пиликанье: пришла sms. Дрожащими руками я нажала на дисплей, открывая послание от Ефима. «Дорогая, – писал он, – развода тебе не дам никогда, зря валяешь дурака! Раз так получилось, что же, теперь и жизнь закончилась? Почему не хочешь понять ситуацию? Ты же женщина! Все бывает, не один я такой мужик во Вселенной. У всех рано или поздно происходят подобные вещи, ничего смертельного, все решаемо. Ты обязана вернуться без разговоров, я требую! Думаю, что нам необходимо как можно скорее встретиться и обсудить некоторые вопросы».
Какой храбрец! Ишь, как заговорил, злоба начала заполнять душу и сердце. Обязательно встретимся, Ефим Григорьевич, обязательно, но только у адвоката, мысленно продолжила я разговор. Вот подлец, он мне еще и условия ставит: «должна обязательно вернуться, требую…». У этого паразита ребенок от любовницы родился, а я, оказывается, валяю дурака. «Почему не хочешь понять ситуацию». Какую ситуацию?! Которую сам себе придумал и реализовал, да еще меня на весь город ославил?! Ну всё, теперь тебе конец, никакой пощады не будет, не жди! А я-то наивная, прямо размечталась, думала, на коленях приползет, оборотень, и в ногах валяться будет, так нет, он еще и выпендривается! Встреча обязательно состоится, но только в присутствии представителей Фемиды, пора уже браться за тебя по-серьезному. Сегодня ты меня сильно разозлил!
Сообщение не стерла, как не стирала ни одну его sms за всю нашу с ним совместную жизнь. Все его письма перекладывались на бумагу, выводились и получали прописку в папке, в которую я время от времени заглядывала, перечитывая его послания, полные любви и нежности, и вот такие сволочные, как это, полные разочарований и горьких слов. Фимка, наверное, забыл, что во мне течет кровь моих монголо-татарских предков. Вспомнился Блок: «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы, с раскосыми и жадными очами!», поэтому заставить меня что-либо сделать насильно не удавалось еще никому! Меня только можно очень-преочень хорошо попросить, но и вежливость не всегда гарантирует успешный результат. «И вечный бой! Покой нам только снится…» – всю ночь в голове крутились строки Александра Блока, вероятно, потому, что они характеризовали мое нынешнее душевное состояние.
Наступили выходные. В субботу утром мы собрались с детьми на кухне, где уже хлопотала моя помощница по дому Юлия Сергеевна, пожилая дама из Москвы. Перебравшись сюда, как и я, по линии контингентных беженцев, а проще говоря, по еврейской эмиграции, она очень недолго прожила здесь со своим мужем-иудеем, благодаря которому очутилась в этой благословенной стране. Через несколько лет муж умер, а Юлия, несмотря на возраст, продолжала интенсивные поиски работы, и вскоре оказалась у меня. С нами вместе она жила вот уже четыре года, а когда мы находились в России, занималась домом здесь, в Германии. Кроме готовки, еще присматривала за детьми. В моем доме у нее своя комната, и Юлия Сергеевна находилась практически на положении члена нашей семьи. Завтракать мы любили основательно, никогда не употребляя такие любимые на Западе и в Америке дурацкие мюсли и джемы. На столе стояли разнообразные бутерброды, омлет и драники, приготовленные заботливыми Юлиными руками.
– Сам дурак! – послышалось в коридоре, и в кухню влетела моя тезка.
Олечка всего на пару лет старше Гриши. Характер имела крайне упрямый и безапелляционный. Если она что-то решила, то других вариантов и мнений быть просто не могло. Оля была толковой девчонкой, но среди всех детей, пожалуй, лишь одна обладала несвойственной слабому полу твердостью и, я бы даже сказала, жесткостью. Никогда и ни с кем не церемонилась и всегда говорила всем правду в лицо, какая бы она ни была, и именно поэтому в ее жизни хватало недоброжелателей. Меня она очень любила, и в нашей семье я единственная, кто пользовался у нее непререкаемым авторитетом. Послышались быстрые легкие шаги, и на пороге появился «сам дурак» – самый любимый, не считая Фимы, мужчина в нашем дружном женском коллективе – наш Гришенька. Поскольку он ребенок благоразумный, отвечать на хамство сестры не стал.
В гостиной раздался звонок, и, еще не успев сесть за стол, Григорий рванул на зов телефона. Из гостиной послышался голос моего мальчика: «Да, бабуля, нет, бабуля, конечно…» Гриша замаячил перед дверями кухни. Я безмолвно, одними губами, произнесла свой вопрос: «Кто?», имея в виду, кто из двух бабушек названивает. Он его понял по артикуляции моих губ и так же беззвучно ответил: «Соня». На проводе была Софья Семеновна, моя любимая свекровь. Вслух Григорий громко произнес:
– Мамочка, это бабушка Соня.
Я так же громко ответила:
– Спасибо, сынок, давай сюда телефон.
Не успела поднести трубку к уху, как сразу же услышала интенсивные всхлипывания.
– Софья Семеновна, дорогая, что случилось, что произошло? Почему вы плачете? – о причинах ее слез я догадывалась.
Если о событиях, произошедших между нами, говорит весь город, то эта неприятная информация не обошла стороной и мою дорогую свекровь. В трубке послышался крайне расстроенный голос. Бабуся, наконец, обрела дар речи!
– Олечка, не могу поверить в то, что случилось. Как же так, моя дорогая? Я ведь ничего не знала! Фимочка меня в известность не поставил, случайно соседка проговорилась. Зачем же ты его бросила, ведь он тебя так любит и страдает. Разве тебе было плохо с моим сыном? Как же ты меня огорчила! – слезы быстро закончились, и голос свекрови стал обретать жесткость и уверенность. – Немедленно забери заявление на развод. Фима тебе его не даст, и срочно возвращайся с детьми!
Я пребывала в недоумении. Это уже маразм или она толком ничего не знает?
– Подождите, – остановила я ее, – а вы в курсе, почему я уехала, в чем причина?
– Конечно, но просто из-за ссоры нельзя же рушить семью, мало ли что бывает между мужем и женой!
– Софья Семеновна, вы истинную причину знаете? – уже более настойчиво повторила я, решив открыть ей правду. – Думаю, нет. Я ушла от вашего сына и подала на развод, потому что ваш сын мне изменял, и результатом измены стал недавно родившийся у него ребенок!
