– Своими силами мы не сможем возвратить утраченное блаженство, – воодушевился Адам, – в нашу душу вошла злоба и всяческая нечистота, издающая отвратительное зловоние. Мы уподобились бессмысленным скотам.
Они обнялись и заплакали, ощутив вновь обретение той любви, в которой пребывали прежде. На сердце сошли покой, тишина и блаженство. Им сделалось жаль себя, животных, весь окружающий мир, власть над которым они потеряли. В мир вошел яд разложения, все им отравлено, к чему ни прикоснись, но жизнь продолжается.
Вытерев друг другу слезы, они запели: «Им же образом желает елень на источники водные, сице желает душа моя к Тебе. Прости и не вмени, и сохрани душу нашу святу, и конец достоин человеколюбия Твоего, подаждь нам Твоего благоутробия велию милость. Помолимся лицу Твоему всем сердцем Твоим: помилуй мя по словеси Твоему».
Они пели с пребывающей в них любовью, дарованной им Отцом. Глаза их светились, душа сияла, нагота исчезла, раны зажили.
И о чудо! Они увидели животных, окружающих с кроткими взглядами и движениями, сад, заполненный плодами и чудными цветами, ощутили прохладу райского блаженства на миг. Они стояли завороженные, закрыв глаза, и кроткая улыбка промелькнула, даря воспоминания: «Слава Тебе, возвысившему любовь превыше всего земного и небесного! Даруй мне, много Тебе прегрешившему, слезы умиления!»
А блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видел злых дел, какие делаются под солнцем.
Екклесиаст 4, 3
Их первенец лежал на шкуре лисы и темными мутными глазками смотрел на родителей. Ева лежала рядом, укрытая шкурой козы. Она была очень слаба, но довольна, что у них появилось свое дитя, продолжение их жизни, их рода и через детей они приобретут бессмертие.
Тяжело она рожала, в муках и страданиях, как было обещано, «ибо ты прах и в прах возвратишься, и в болезнях будешь рожать детей». Детей – значит, будут еще дети после этого первого. При первом рождении жена пережила совершенно новое, неизвестное ей состояние – беременность и болезненность родов.
Они давно наблюдали, как у овец, кошек, собак, птиц и прочих тварей появлялось потомство. И вот они дождались дитя с белой нежной кожей, темным пушком на голове. «Приобрела я дитя от Всевышнего, – порадовалась Ева. – Мы не одни теперь».
«Как хочется, чтобы дитя было прощено, наш грех – это наш грех, – со слабой надеждой произнес Адам, не отрывая пристального взгляда от ребенка. – Он будет жить в саду, в который нам нет доступа. Мы уже там жили, хотим, чтобы дети наши были избранниками сада. Он не будет страдать там, как мы здесь. Следует ему все рассказать о нашей блаженной жизни, о том, как мы ослушались Отца, за что и наказаны. Согрешили мы тяжко, беды и скорби посетили нас. Он пожалеет нас и поймет. Дитя будет помиловано, оно не отвечает за нас, – муж задумался. – Ева, как мы его назовем? Ты выбирай, я называю имена: Вар – зной, солнечный, Алектор – петух, Верт – сад, вертоград, Каин – приобретение…»
– Каин, Каин, – прервала жена, вытирая пот со лба. – Для нас первое дитя – приобретение – сын надежды. Он достоин лучшего существования, чем мы. Мы уже никогда не войдем в сад, а Каин с радостью войдет туда, наученный нашими скорбями.
– А ты уверена, что он будет населять сад? – засомневался Адам. – Ведь там совсем иной мир, все другое: растения, деревья, животные. Как же еще раз можно войти туда, что мы покинули навечно? Я не могу понять. Наша молитва несовершенная, наша тело стало земным и тяжелым. Как Каин вдруг изменится и очистится от первородного греха?
– Зачем ты так говоришь? Лишаешь меня надежды, не могу тебя слушать, – Ева отвернулась и заплакала. – Если мы оставлены Отцом на свое попечение, то пусть Каин вернется к блаженной жизни. Отец простит его за наши страдания. Прошу тебя, пока я слаба и не могу помогать тебе, принеси жертву за дарованное дитя. Возьми самое лучшее животное, – Ребенок сморщился и громко заплакал, Ева со страхом уставилась на него, не понимая, что нужно делать.
– Вот это голос! – засмеялся Адам. – Такой крошечный, а кричит, словно голодный или злой кот.
– И дитя наше уже страдает, если кричит, – расстроилась Ева, с трудом села, взяла ребенка на руки, Адам его поддерживал за головку. Положила его на колени и стала качать хилого, слабого и беспомощного. Груди ее набухли, отяжелели, она поднесла дитя к груди, он с жадностью стал сосать, словно этого и ждал. Родители с замиранием и тревогой смотрели на дитя, еще не зная, что с ним делать и чего он еще захочет. С ним надо учиться обращаться.
– Какой он голодный, только появился на свет, уже есть просит, – муж, как зачарованный, смотрел на младенца, стараясь отыскать сходство в чертах лица между собой и женой. – И всякая живая тварь успокаивается, когда мамка их кормит.
Ева держала с трепетом дитя, испытывая новые чувства материнства. Ей надо его кормить, он еще не сможет есть плоды, твердую пищу. Она является для него источником питания. Осознав это, она пришла в восхищение. Как чудно все устроено: она мать и кормилица! «Боже, Боже, как благодарить Тебя, – она заплакала. – Приобрела я от Тебя человека. Обратил еси плачь мой в радость мне: растерзал еси вретище мое и припоясал мя еси веселием. Яко да воспоет Тебя слава моя, и не умилюся».
Адама посетили другие мысли, ведь приобрел и он младенца мужского пола, помощника себе, когда тот вырастет, они все будут делать вместе. Они вместе будут строить жилище, ходить на охоту, возделывать землю, обороняться от зверей. Дарован ему помощник и продолжатель их рода.
С появлением ребенка жизнь изменилась, следовало заботиться о нем, учиться новому делу. Они возлагали большие надежды на первое дитя, смутно надеясь на всепрощение Божие и лучшую долю для своего первенца.
Пока он был маленьким, они баловали его и умилялись первому лепету, улыбке, ползанию, первым шагам. Они были уверены, что он станет самым близким для них человеком, послушным, кротким и ласковым.
Подрастая, Каин все больше и больше походил на отца, только взгляд у него был другим: то жестким, то лукавым, то ласковым и хитрым. В нем постепенно стали проявляться черты, которых не было у родителей: упрямство, настойчивость, коварство и злость. Если он не получал просимое или желал того, чего было нельзя, то разражался диким криком, падал на землю, дрался, даже бросался камнями. Чтобы справиться с ним, Адаму приходилось применять силу, методы были разные, он наказывал ребенка. Но дитя оказалось еще и мстительным.
– Приобрели мы младенца во грехе! – сетовал Адам после очередного наказания и усмирения ребенка. – И его поразил яд разложения. Надежда наша оказалась обманчивой, как сновидение. Нет в нем смиренномудрия, благодарения, почитания нас как родителей.
Аз же на милость Твою уповах. Не утаися кость моя от Тебе, юже сотворил еси в тайне, и состав мой в преисподнях земли, – горевал неопытный отец.
– Приобрели мы дитя сокровенное, а оно оказалось тайной для нас, – сокрушалась Ева, порой не зная, как себя вести с Каином. – На мне утвердися ярость Твоя, и вся волны Твоя навел еси на меня, – с болью обращалась она к Творцу, плача от отчаяния.
* * *
Вторым ребенком был тоже мальчик, его назвали Авель, что пар, дыхание. От второго ребенка они не ждали ничего хорошего, ни кроткого нрава, ни послушания, как от первенца Каина. Они жестоко ошиблись, предполагая найти в своем первом сыне начало избавления от постигшей кары: в нем явилось лишь начало новых, неизвестных еще страданий и горя. Вера в то, что дети будут прощены и вознаграждены, навсегда исчезла. Все получалось не так, как они хотели и мечтали.
В ожидании второго ребенка они молились, чтобы он приносил им не только разочарование и страдания, но и маленькие радости, стал их опорой. Они очень хотели, чтобы их дети сохранили в памяти их рассказы и предания о родителях, как о первых людях, царствующих в блаженном саду, который Всевышний создал для них на земле, как Он беседовал с ними в прохладе дня. Знали, как Адам назвал всех животных по именам, и о многом другом. Как Отец поселил их в саду, заботился о них и с любовью охранял от дьявольских козней. Но их ослушание довело их до изгнания, за это теперь будут расплачиваться все люди, которые будут во всем утеснены, потеряв остроту зрения и став ограниченными и немощными во всем. Они будут жить суетой земною, забыв о небе и вечной жизни души.
Их молитва была услышана, они были вознаграждены, второй сын обладал кротким тихим нравом и слушался родителей. У него были ясные, лучистые глаза и ангельская улыбка. Он был похож на мать, которая души в нем не чаяла и не скрывала этого.
Видя, что мать не скрывала своей любви к младшему брату, Каин стал ревновать Авеля, которого больше любили. Ему хотелось быть во всем первым и преуспевать, а его наказывали за непослушание и ставили в пример младшего. Для Каина наказание не являлось исправлением, он становился мстительнее и делал пакости исподтишка. Гордыня помрачала его разум, он всегда искал случай, как отомстить младшему брату. Он воровал игрушки у младшего брата, подбрасывал в его постель змею или жабу, а потом потешался, радуясь, когда Авель кричал и плакал.
