– Ешь, ешь, твоему художнику будет что рисовать! – приободрила Марьяна. – Завоюет славу Рубенса. У художников не ценятся костлявые тела.
– Я, как всегда, салатик и сок, – оповестила Светлана.
– Я утром кофе с маминым пирогом вкушала.
– Слушайте, девчонки, что делается, а? – перевела разговор в другое русло Марьяна. – Такие сокращения пошли! Надо что-то думать. Пожалуй, придется менять работу.
– Думаешь, тебя коснется? – спросила Светлана. – У тебя красный диплом…
– Что им мой диплом, когда заказов для производства нет? – возразила Марьяна. – А потом я чаще всех в отделе хожу на больничный по уходу за ребенком. Мой Димочка так часто болеет! Я – первый кандидат на сокращение.
– Тебе с твоим слабеньким Димой надо искать место ближе к дому и вообще бы неплохо на неполный рабочий день, – наставительно сказала Светлана. – У меня ведь Ксюха тоже частенько болела. Кроме всяких вирусных инфекций у неё диатез был. Я и не работала, пока моя дочура не окрепла. Да и сейчас она не в садике, а с мамой моей.
– У тебя мама золотая! Настоящая заботливая бабушка для внучки! – воскликнула Марьяна. – А моя маменька только беспокоится о том, как своего Сержика удержать. Что делать, девчонки? Денег не хватает, ребенок болеет, квартиры нет!
– А у меня мужа и ребенка нет вообще, – напомнила ей Анна. – И денег все равно не хватает. Чем мне лучше, чем тебе?
– У вас обоих – высшее образование, а я? Меня первую сократят. Однозначно, – спокойно и убедительно сказала Светлана. – Кто пощадит архивариуса, если инженеров сократят?
– И ты так спокойна? – удивилась Марьяна.
– Что зря волноваться, здоровье портить? Придумаю что-нибудь. У меня столько знакомых в кооператоры подались, деньги хорошие зарабатывают. Кто киоски коммерческие открывает, кто шьет, кто торты на заказ выпекает. Я торты тоже умею печь! – усмехнулась Светлана. – Я даже не могу вам толком объяснить, но почему-то я уверена, что у меня все будет в полном комплекте.
– Интересно, интересно, – произнесла Анна. – Поведай.
– Я всегда мысленно себя вижу в большой, хорошо обставленной квартире. Я одета дорого, в ушах брюллики. Дом – полная чаша. Даже домработница есть, – мечтательно поделилась Светлана. – Я как бы знаю, что все поэтапно реализуется. Просто надо потерпеть.
– Здорово! Ну, Светик, ты даешь! – восхитилась Анна. – Я читала у Карнеги, что надо каждый день себя воображать именно тем человеком, каким бы очень хотелось стать. И все обстоятельства постепенно сложатся сами собой, как бы притянутся к тебе. Молодец. Одобряю.
– Тоже, что ли начать воображать себя хозяйкой в новой квартире с большой кухней, – грустно проговорила Марьяна. – Как, сбудется? А, девочки?
– Ты давай Витю своего тормоши! Пусть требует, что заслужил, – подсказала Светлана. – Куда там он ходит у тебя?
– В совет воинов-афганцев, кажется, – задумчиво произнесла Марьяна.
– Вот-вот, туда. Пусть требует. Дергай, толкай мужика. Жизнь такая пошла – все надо вышибать. Сама туда сходи!
– Попробую, – вздохнула Марьяна. – Светик, а где ты вчера была? Мы обе тебе звонили, и не раз.
– Ты от нас что-то скрываешь, дорогуша, – продолжила шутливое дознание Анна. – Подруг предупреждать надо, а то мы однажды тебя же и подведем ненароком своими звонками. Ты мужу можешь плести, что угодно, а нас не проведешь.
Наступило молчание. После некоторого раздумья, Светлана вдруг заявила, чуть понизив голос:
– Есть у меня один человек, девчонки.
– Светка, правда?! – удивилась Анна. – Я ведь так, шутила без задней мысли. Ну, вы, мадам, даете! Это надо ещё переварить. Ой, сейчас, пельмень проглочу, не разжевав! Если от таких интересных мужиков, как твой Шабанов, жена, то есть ты, бегает на сторону, так, может, мне и вовсе замуж не выходить? Что, так заедает семейная жизнь, а, девочки?
– Сложно все объяснить. Как-нибудь в другой раз, – ответила Светлана. – Я сказала вам потому, что вы мне самые близкие, проверенные люди. Носить в себе тайны подолгу бывает мучительно. А замуж, Анька, все равно выходи. Только не за своего этого художника. Семья – это как остров в океане. Твердыня.
– А где вы встречаетесь? – подала голос Марьяна.
– Он квартиру снимает для меня, – спокойно призналась Светлана.
– Он, что так обеспечен? – Марьяна не могла скрыть удивления.
– Да, у него все в порядке. Он за границей несколько лет работал, да и здесь удачно устроился.
– А он женат? – голос Марьяны немного дрожал от волнения.
– Нет, – коротко заявила Светлана.
– Высший пилотаж! – рассмеялась Анна и легонько хлопнула в ладоши.
– Всё, не терзайте больше меня, девочки, – суховато попросила Светлана. – Сказала вам, а теперь уже жалею.
– Да ладно, не казнись, – поспешила успокоить её Анна. – Мы же видим, что носишь в себе свой «большой секрет для маленькой компании» и изводишься. Светка, что бы ни произошло, мы всегда твои союзницы. Тебе хорошо – и замечательно! Главное в этом деле – рассудительность. Холодная голова. Тогда и встречи будут горячими! Ты ведь у нас умница, хоть и без пресловутого высшего образования. Правда, Марьяша? Чего молчишь?
– Да, наверно, правда, – отозвалась Марьяна. – Мне трудно судить. У вас, девочки, жизнь бьет ключом. Встречи, тайны. А у меня с милым рай в панельном шалаше. Я в этом шалаше верчусь-кручусь. Так надоело все. Может, развестись?
– Ну, и дура ты! – несколько раздраженно сказала Светлана. – Развестись, чтоб соплей на кулак намотать? Твой Виктор тебя обожает! Ему легче тебя и себя убить, чем просто уйти из семьи. А сын? Ты сама выбрала эту жизнь и этого мужчину. А уж родила ребенка – думай о нем в первую очередь. Ищи врачей хороших, делай обследования, разберись в причинах его болезней. Я с Ксенией четыре года сидела дома, ты же знаешь. По больницам намоталась, а в свободное время шапки меховые шила. У меня одна знакомая шапками на рынке торгует. Она заказы мне подкидывала. Шить их очень трудно, все руки попортишь, бывало. Но ребенка на море возила уже два раза.
– Ты шила шапки? – Анна опять изумилась и рассмеялась. – Вот это ново! А подругам ни разочку не предложила!
– А Олег? – спросила Марьяна.
– А что Олег? – остывая, ответила Светлана. – Он весь в своей науке. И он мне муж. Ксении – отец. Бывает, злюсь на него, а молчу, улыбаюсь. И до полночи шапки шью. Вот тебе и жизнь ключом.
– Где же ты своего мужчину встретила? – поинтересовалась Марьяна.
– Их в самых неожиданных местах можно встретить, – неопределенно ответила Света. – Уже жалею, что проговорилась вам.
– Ну, что ты, Светочка! – спохватилась Марьяна. – Прости меня за мое нытье. Не обижайся.
– А мне тем более завидовать нечего. Отец у меня ведь очень рано скончался, а до этого долго болел. Сами знаете. Мать оправиться от горя не может по сей день. А я встречаюсь с женатым художником и не знаю, выйду ли вообще когда-нибудь замуж. У меня нет мужа, ребенка и родни, на которую я могла бы надежно опереться. У меня только вы, – разоткровенничалась Анна. – Все, девчонки, пора. Опять опоздаем с обеда.
– А чего спешить? – грустно пошутила Марьяна. – Все равно нас скоро сократят.
Через минуту все трое поспешно вышли из кафе.
К каждой жизни есть свой ключик, как к заветной шкатулке. Если его подобрать, то крышка легко поднимается, и все тайное становится явным. Правда, шкатулка может оказаться ящиком Пандоры, и тогда наружу вылезут ужасные человеческие пороки.
В тот день они мне сами вручили свои ключики. Кроме их признаний, я уловил в беседе ещё нечто важное. Интонации. Это очень существенно. Мне везло.
* * *
После работы Светлана сразу поспешила к матери.
– О чем ты хотела поговорить? – спросила она у Натальи Петровны, снимая пальто.
– Проходи, садись, – очень строго сказала мать, проводя её на кухню и закрывая дверь. – Пусть Ксюша пока побудет с дедом. Ответь мне, дочь: у тебя кто-то есть кроме мужа?
Вопрос был задан очень прямолинейно, при этом Наталья Петровна смотрела в упор. Светлане сделалось очень неуютно и даже холодно. Она поежилась, затягивая с ответом.
– Что молчишь? Прикидываешь, что сказать? Не вздумай врать, я знаю это точно.
– Зачем тогда спрашиваешь? – осведомилась Светлана.
– Хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза! – Наталья Петровна гневилась не на шутку, но говорила вполголоса, почти шептала.
– Мама, я взрослая женщина! И ты сама, между прочим, женщина!
– И что? Взрослая – можно гулять? Твой Олег мне дороже сына. Я намерена сказать ему, чтоб он присмотрел за тобой. Немного прижал тебе хвост.
– Вот оно что! – изумилась Светлана. – Ладно, слушай, раз так. Это будет самый глупейший твой поступок. Сейчас у нас все спокойно, а начнутся бесконечные ссоры. И я не знаю, как вообще поступит Олег. Он такой же идеалист. То, что тебе не нравится, уже случилось. Уже есть этот мужчина. Он очень заботится обо мне. Не руби с плеча. Испортишь жизнь всем сразу.
