А теперь самое главное – она о чём-то не знает. Что-то творится за её спиной, и от этого по ней бегут мурашки. Итак, она ждала разговора. Но поскольку сидеть на попе ровно она неумела, то решила: если гора не идёт к Магомеду, будь что будет, придётся устроить землетрясение…
Алиса тихонько коснулась плеча Игоря Александровича.
– Просыпайтесь!
– Что случилось?
Босс, застигнутый в своём любимом кресле, встрепенулся, будто и не спал до этого.
– Я хочу вам кое-что показать!
– В такой час?
– Да, именно сейчас самое время – рассвет!
– Откуда вы знаете?
Игорь Александрович потянулся в кресле, сцепив пальцы в замок и вытянув руки перед грудью. Он показал кивком головы на закат, по-прежнему горящий за окном.
– Обижаете, многоуважаемый босс! Я хорошая ученица – кое-что уже умею. – Алиса встала спиной к окну, так она казалась загадочной феей, окутанной приглушённым солнечным светом засыпающего светила. – Вы думаете, что человеку доступны только вкус и запах? Но я, например, чувствую время суток. Там внизу сейчас раннее утро, распогодилось, воздух холоден и прозрачен. Идём! А то пропустим самое красивое.
Она говорила с таким вдохновением, что шефу ничего не оставалось, как надеть пальто и отправиться в путешествие.
Секретарша и правда оказалась на редкость смышлёной. Она, конечно, без спроса, за что её следовало бы наказать, отсекла определённый хроносегмент, выбрала географическую точку и время года. Игорь Александрович был поражён, он следовал за ней как во сне. А наказывать… Да как можно покушаться на такое чудо!
Летний предрассветный туман парил над садом. Они стояли на балконе огромного рубленого дома, а перед ними, похожий на карту неведомого мира, раскинулся парк. Задумка Алисы, вернее, ее часть заключалась в том, чтобы показать своему начальнику всю красоту Земли. Этот пир чувств был приготовлен для него. План удался. Суровый кулинар стоял как заворожённый, вдыхая ароматы травы, роз и сырости. Он смотрел на игру света и тени, ловил глазами первые солнечные блики и не мог налюбоваться этим потрясающим миром. Гармония кружилась над этим местом. На заднем плане блестела река, запоздалый соловей надрывался, оглашая заросли черёмухи своей вычурной песней.
– Пойдём туда! – Алиса взяла Игоря Александровича за руку и потянула за собой.
На дорожках блестела вода, намокшие стебли растений касались ног, запахи стали ещё сильнее, томительнее. Девушка подвела босса к берегу реки и подняла руку, указывая на горизонт.
– Вот! – почти не дыша, она смотрела туда, где над кромкой земли брызнули плазмой солнечные потоки. Робкие блики сменились напором света, настойчивым, ярким, смелым. Алиса вскинула руки к небу, закинула голову и закружилась, приветствуя новый день.
Игорь смотрел на неё. Он впервые видел такую мощную положительную энергию. Она так наслаждалась всем, что её окружало. И делала это очень красиво.
А потом они уселись в беседке. День занимался чудесный, но пока половина сада лежала во тьме.
– Вам понравилось?
Он улыбнулся в ответ.
– Я хотела вам показать. Мне кажется, что настала пора менять полюса. То, что мы можем чувствовать, – это великий дар. Давайте использовать его с позитивом.
– Вы упрямы, как…
– Стадо баранов, – рассмеялась девушка, – возможно, я же Овен, и если я что-то задумала…
– И что же вы задумали?
– Так… Из всех ваших рассказов я уяснила, что для вас, собственно, не важна полярность эмоций. Главное – частота колебаний. Это уже хорошо, ведь если вы не против, мы можем готовить только хорошие эмоции, от этого выиграют все.
Второе – надо как-то бороться с браконьерами. Это серьёзно, но реально. Потому что как только мы перестанем провоцировать негатив, они проявятся, а мы сможем помочь их жертвам и поменять окраску заказа. Ведь если тот охотник, про которого вы говорили, смог снять эмоциональный пик, значит, и вы сможете. Надо попробовать.
– А вы температуру давно мерили?
– Что, думаете, я рехнулась?
– Почти. – Вообще-то Игорь Александрович не хотел осаживать свою помощницу. После сцены на бульваре он готов был поверить в любые её способности. «А ведь она права. Никто не пробовал так глобально поменять окраску общего эмоционального фона материнской планеты. А вдруг это приведёт к цепной реакции и изменит фон в остальных анклавах? Договориться с кланами? Сложно, но можно. Охотников достаточно выловить и отправить домой. Что ж, идея бредовая, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское».
– Надо попробовать! – коротко ответил Игорь Александрович. – Ура!
Алиса вскочила с дивана! Значит, мы договорились!
– Пожалуй, я готов пойти вам навстречу.
– Вы поможете всему человечеству.
– А вот тут у меня есть сомнения. Важный момент – как вы собираетесь культивировать положительные эмоции у людей? Обложите грев и зависть налогом? Будете за проявление любви конфеты выдавать? К тому же с любовью не всё так просто. Любое чувство можно «вырастить», кроме любви! Можно разозлить человека, обмануть, но любить заставить нельзя! Именно поэтому любовь – самое ценное чувство!
– Тогда мы найдём способ!
– Поверьте, мы уже пробовали.
В недалёком прошлом наша цивилизация победила болезни, справилась с преступностью, накормила голодающих, избавилась от войн. Мы пережили период компьютерной агрессии, уничтожили корпорации, поглощающие сознание, пришли к всеобщему пониманию и благоденствию. Нам больше были неведомы нужда, загрязнение среды, озоновые дыры, засилье социальных сетей. Мы жили в стабильном, обеспеченном всем необходимым обществе. Единственное, что мы унаследовали от старого мира, – это вирусы…
Они не смертельны. Сами по себе они даже не представляют опасности. Но есть одно «но» – они вызывают осложнения.
Впрочем, давайте, по порядку.
Вирусы, о которых я говорю, поражают не органы, не системы. Они поражают чувства. Базовый возбудитель, проникая в организм, «зацепляется» за тот отдел эмоционально-чувственной цепочки, который наиболее уязвим. А дальше начинает мутировать. В результате образуется уникальный подвид, адаптированный именно к конкретному индивиду. Вирус-паразит живёт на своём носителе, питаясь его эмоциями, блокируя выработку антидотов – естественных антагонистов, способных вернуть организму нормальное состояние, а в результате, высосав жертву, покидает её и перебирается к новому донору. Но опасность даже не в этом. Хоть вирус и приносит массу неприятностей, его всё же можно пережить. Гораздо хуже то, что после его ухода организм не может восстановиться самостоятельно. Он вообще не может восстановиться.
Мы долго искали лекарство. Мы пытались искусственно синтезировать эмоции и чувства. Имплантировать их больным. Но это не помогает. Совершенно здоровые особи на наших глазах превращались в запуганных, истощённых, несчастных или, наоборот, необузданно весёлых.
У нас есть огромные лаборатории. Есть возможность воссоздать практически любое чувство. У нас работает служба спасения. Но, видимо, этого мало. То, что могло бы спасти наших пациентов, – это любовь. Но её-то мы как раз воссоздать и не можем.
А вы далеко не ушли от нас. Пока вы не осознаете, что происходит с вашей планетой, но следы вируса уже видны. Именно он «сосёт» из вас негатив. А мы – это лишь часть проблемы. Когда-нибудь вы это поймёте. Но сейчас важно другое – любовь невозможно создать, имплантировать, синтезировать или внушить. Она должна возникнуть сама.
– О, да! Я как никто другой понимаю эту проблему. Плавали, знаем!
– Алиса, вы уникальный человек! Вы импульсивная, непредсказуемая, чувствительная. Вы делаете что-то такое, что даже вам самой не совсем понятно. Если честно, я вами восхищаюсь!
– Вот, вот! А когда-то хотели борщ из меня приготовить, – съязвил девушка.
– О! Это было давно.
– Согласна, ошибки – часть нашей жизни, хотя вам это должно быть чуждо.
– Да, но, так или иначе, вы многое мне доказали.
– И ещё докажу! Думаете, мы случайно в этом саду?
– И даже не надеюсь.
Игорь Александрович, улыбаясь, любовался рассветом и своей спутницей.
– Это хорошо, что вы такой прозорливый – объяснять меньше придётся.
