– Правильно, поехали!
Пётр остановился у супермаркета, вернулся через несколько минут с полными пакетами.
– Что там?
– Продукты.
– Зачем?
– Мне ты поручил договориться с бабкой?
– Это ты сам себе поручил.
– А вот это, – Пётр назидательно поднял указательный палец кверху, – и есть обязанности технического директора фирмы – додумывать приказы начальника!
– Скажешь же, начальника!
– Вот, ты уже и расшевелился, повыше нос! Всё будет о, кей!
– А они скажут: Мы что, нищие?
– Это ты так сказал! Может, твоя Эвелина сказала бы, но не бабка, пережившая войну!
– Логика у тебя странная.
– Хоть такая есть! Этот дом?
– Он.
– Пошли!
– Пошли, – согласился Рим. В одном прав Пётр, пусть разрыв будет полным, всё встанет на свои места!
Пётр стремительно и настойчиво нажал на кнопку звонка.
– Кто там? – проскрипел неприветливый старческий голос.
– Из Собеса! – сказал Пётр и вполголоса добавил, обращаясь к Риму. – А бабка-то, не божий одуванчик.
Любимов согласно кивнул. Дверь раскрылась.
– Здравствуйте, бабушка!
– По какому делу?
– Можно войти? – Петр заслонил собой друга, протянув вперёд руки с набитыми битком пакетами.
Бабушка решила пропустить посетителя. Вор и разбойник не станет входить в дом с сумками. Олимпиада Самсоновна посмотрела на молодого человека, оценила с ног до головы. Обеспеченный. Возможно, воспитанный. Вероятно, из благородной семьи. Но почему, Собес? Она задала вопрос вслух.
– Олимпиада Самсоновна, дорогая! Извините за маленькую вольность! Мы, вообще-то, к вам свататься пришли!
– Ко мне? – бабушка попыталась разглядеть второго посетителя.
– Именно к вам! Ведь вы – бабушка Эвелины?
– Верно, но почему так неожиданно? Без звонка? Почему я ничего не знаю?
– Ах, бабушка, бабушка! Какая нынче молодёжь пошла! – посочувствовал Пётр. – Эвелина дома?
– Дома. Она нездорова.
– А вот мы сейчас её вылечим! Знаю, знаю, в чём причина!
Странно как-то, но молодой человек с каждым словом всё больше завоёвывал доверие бабушки. А Пётр продолжал вежливо сюсюкать.
– Что же ты, бабушка, гостей держишь у порога? – появилась в коридоре Эвелина.
– Ах ты, золотце моё, тебе легче?
– Проходите, – сухо пригласила Эвелина. Она почувствовала присутствие Рима, стоящего в тёмном уголке у самой двери.
Любимов был готов в любой момент уйти, так ничего и не выяснив для себя. Ему стало противно общение технического директора с незнакомой бабкой. Вероятно, такова его работа! Да, не позавидуешь.
Бабушка пригласила Петра на кухню. Он прошёл, поставил пакеты на табуретку. Он начал вынимать поочередно: шампанское, коробку конфет – для официальной части, для души – появились баночки с красной, с чёрной икрой, фирменные батончики золотисто жёлтого цвета из самой высококачественной муки, карбонат, что-то ещё – какие-то неизвестные баночки и упаковочки. Опешившие от натиска бизнесмена Липутины заворожено смотрели на его руки, извлекающие предметы из пакетов. Им вспомнился фокусник с волшебной шляпой. Пётр по-прежнему что-то говорил и говорил, не позволяя даже подумать. Наконец стол сервирован. Не завален кучей продуктов, а именно сервирован.
– Вот, – перевёл дух технический директор, – как оно раньше-то было! Сваты приходят, рядком-ладком, чинно всё. А теперь? Заскочат на минутку: мы поженились! И как это понимать?
– Да, такое время. Но есть же ещё воспитанные молодые люди.
– Какое же это воспитание, бабушка? Вот я, например, разве я интеллигент?
– Простите, как вас?
– Пётр.
– Вот, Пётр, вы много говорите, а сами, собственно, кем являетесь?
– Как нас именуют злые языки, – Пётр потёр грудь, – из новых русских.
– Занятно! А где же вы познакомились?
– Не суть важно, – аккуратно отрезал Пётр, принявшись за бутылку шампанского.
Олимпиада Самсоновна умолкла и что-то размышляла.
Пока шёл обмен любезностями между бабушкой и сватом, молодые сидели в зале напротив друг друга. Рим, памятуя совет друга, не разевал рта. Ему казалось, что вся эта кутерьма бессмысленна сама в себе. Он ни в чём не виноват, и незачем устраивать пышное примирение.
Эвелина смотрела на него и ждала, стараясь поймать выражение глаз Рима. А он всё избегал прямого контакта и уже всё решил.
Больше здесь нечего делать! Рим поднялся и последовал в прихожую, решил уйти по-английски. Они там нашли общий язык, вот пусть и празднуют сами себе. А ему надо работать.
– Рима, ты куда? – надула губки Эвелина.
– Дела, – коротко отрезал Любимов.
– А сват?
– Пусть остаётся.
– Но ведь, это глупо!
– Всё это глупо, поэтому я ухожу!
– Ты не возьмёшь меня с собой? – наивно спросила Эвелина.
– С какой стати?
– Но ведь я люблю тебя!
– Я тебя тоже люблю, но не вижу смысла.
– В чём?
– Во всём, – махнул рукой Рим.
– Это не ответ.
– И не привет, я ухожу.
– Я с тобой!
– А как же бабушка? – съязвил Любимов.
– Им хорошо с Петром, – Эвелина одной рукой ухватила выходящего Рима, другой зацепила туфли и плащ. Через долю секунды она выскочила на лестничную площадку вслед за Римом.
Они спустились на одну ступень.
– Молодёжь! – внезапно появился Пётр. – Хватит секретничать! Обед остыл!
– Пётр, мы уходим! – заявила Эвелина.
– Да вы что? Эдак не только бабушка, но и, я обижусь! А разве, девочка, ты хочешь меня обидеть?
– Рим считает бессмысленной эту церемонию.
– Да мало ли чего он там считает! Ты что, всю жизнь будешь его слушаться и повторять ошибки?
– Куда иголка – туда нитка! – философски изрекла Эвелина.
Рим поразился. Если Эвелина такая умница, то почему выдвинула ему такие чудовищные обвинения?
– Ладно, пошли в дом! Осмысленна ли, бессмысленна церемония, но по обычаю её надо завершить! – настоял Петр.
А бабушка к этому времени всё поняла. Линочка выходит замуж. Но не за воспитанного нового русского Петра, а за того самого, врача своего. Факт необратимый, и хочешь – не хочешь, а следует смириться. Сколько дней страдала внучка? Если ей стало лучше, то и бабушке хорошо.
Они выпили шампанского, посидели, поболтали о том, о сём. Бабушка, наконец, решилась.
– Вы братья? – она посмотрела поочерёдно на молодых людей.
– Почти – вымолвил Пётр. Заметив подозрительность бабушки, поправился: – Двоюродные! Я помладше чуточку, поэтому занимаю в фирме место технического директора, а старший – владелец!
– Владелец чего?
– Частная клиника с научным уклоном – кузница учёных кадров! Единственная на сегодняшний день в стране!
– У нас в городе? – недоверчиво спросила Олимпиада Самсоновна. По её мнению, заведение подобного рода может существовать только в столице, и нигде более.
– Да, у нас! Только у нас есть самый молодой доцент и доктор наук!
– Вероятно, весьма предприимчивый человек, – задумчиво произнесла бабушка, представляя себе этого вундеркинда.
– Но скромный, до чрезвычайности! – подала голос Эвелина, с нежностью посмотрев на Рима.
– А ты знакома с ним? – обратилась бабушка к Эвелине. Именно, такой человек казался лучшей партией для Эвелины.
– О! Конечно! Да вот ведь он! – Лина обняла Рима. Олимпиада Самсоновна поморщилась, помолчала, подумала и сказала:
– Значит, женитесь?
– Да, да, да! Бабушка!
– Пусть молодой человек ответит!
– У него имя есть, бабушка! – укоризненно посмотрела Эвелина.
– Пусть ответит.
– Женимся, – выдохнул Рим.
– Хорошо, вы можете жить в комнате Лины. Тесновато, но… – великодушно разрешила бабушка.
– Не надо! – вмешался технический директор, разливая искрящийся напиток. – У них есть собственная жилплощадь!
– Хорошо, – только и молвила бабушка.
– Итак, Хранительница очага семьи невесты даёт добро! Замечательно! С этой минуты вы можете называть себя женихом и невестой!
Вот и вся помолвка. Молодые остались довольными: пусть наигранна церемония, зато прошла без напряжения.
– А сейчас мы пройдём, погуляем! – заявила внучка, поднявшись из-за стола. Она взяла за руку Рима и вывела вслед за собой, не позволив раскрыть рта: ни бабушке, ни жениху.
Пётр для приличия поболтал о современных нравах, о жизни, о погоде, затем, утомившись от тяжёлого характера старухи, попрощался.
– Надеюсь на вас, Пётр! – на прощанье сказала Олимпиада Самсоновна. – Вы проследите, чтобы всё было нормально?
– Конечно, конечно! Не волнуйтесь, бабушка, всё будет хорошо!
– Я надеюсь, – захлопнула двери бабушка.
Пётр сумел-таки нагнать молодых, тихо тормознул у самого тротуара.
– Ныряйте, подвезу!
Он отвёз их домой, договорился сразу о нормах приличия. И ровно к одиннадцати Эвелина была дома, как штык!
Больше она не оставалась ночевать «у Алины», и вообще, вела себя как приличная и благовоспитанная невеста. Рим провожал её до дверей и тотчас уходил, сколько бы она ни просила его зайти – хоть на минуту. Эвелина понимала Рима, но почему-то ей казалось, что они могут найти общий язык с бабушкой. А мама ошарашила новостью!
