– Я смотрю, ты живучий. От такой раны многие бы расстались с жизнью…
Ладонь горца ухватилась за рукоятку кинжала. В глазах мелькнуло торжество, ибо думал он, что противник ничего не замечает.
– Если не отпустишь кинжал, я пробью твой черный камень.
Враз изменилось лицо горца, вместо злобного торжества мелькнул на нем страх, и понял Торан, что не ошибся в своей догадке.
Бородач выхватил кинжал, но Торан выбил его, резко опустив меч, а левой рукой, в свою очередь, выхватил из-за пояса стилет и всадил в грудь врага, где вместо человеческого сердца покоился черный камень. Горец обмяк и повис на стилете, а в округлившихся глазах его застыло выражение страха.
– Чтобы убить, поразите их в сердце! – прокричал Торан, перекрывая звон стали.
После слов его схватка стала еще яростней, ибо придали они духа охотникам, которые никакне могли справиться с неуязвимыми и поразительно живучими горцами, которые, даже получив смертельные раны, поднимались с земли, словно восставшие из могил мертвецы.
Налетел ветер, но кроме его свиста, услышал Торан еще какой-то новый звук. Показалось ему, что исходит звук этот прямо из-под ног, из самой земли. Еле слышное гудение то растворялось в вое ветра, то становилось слышным вполне отчетливо.
Налетевший ветер разорвал туман, и в нем стали видны силуэты сражающихся. Увидел Торан и тело Вака с раздробленным черепом, а рядом с ним – мертвого горца. Невдалеке лежал убитый охотник, а бородачи не потеряли больше никого, кроме, конечно, тех двух, с которыми справились Торан и Вайро.
Вместе с приходом ветра, что разогнал туман, преимущество перешло на сторону охотников и стало совсем явным, когда в бой вступили Торан и Вайро.
Исходящий из земли гул наростал и вскоре заглушил звон стали. Схватка постепенно остановилась, люди непонимающе оглядывались по сторонам, не упуская из виду горцев, которые, в свою очередь, незаметно ухмылялись себе в бороды. Их предводитель крикнул Торану:
– Что же вы остановились, трусливые собаки?
Ничего не говоря, Торан перехватил удобней меч и сделал шаг в его направлении.
И в этот момент земля вздрогнула.
Следующий толчок был настолько сильным, что Торан, как и все остальные охотники, не удержался на ногах и, чертыхнувшись, свалился набок. Горцы же, заранее опустившись на колено, избежали падения и оказались на ногах намного раньше охотников. Арва, лежащий на земле, чуть не расстался с жизнью, когда бородач с дубинкой прыгнул на него, намереваясь размозжить ему голову. Спасла охотника лишь молниеносная реакция. Здоровенная дубина, просвистев у самого его уха, оставила на земле заметный отпечаток в том месте, где только что была голова Арвы. Увидев, что промахнулся, бородач отступил на безопасное расстояние и опустился на колено.
Казалось, весь мир: и земля, и даже небо – вздрогнули.
Только поднявшийся Торан вновь оказался на траве, как и все, кроме горцев, которые будто предчувствовали каждый последующий толчок.
Поднимаясь, один из охотников не заметил нападавшего на него сзади горца. Даже предупреждающий окрик Бадо не спас его. С пробитым предательским ударом в спину сердцем рухнул он наземь, и его уже мертвое тело вздрогнуло при очередном толчке.
Арва с величайшим трудом увернулся от следующего удара дубинки бородача, но на этот раз палица задела его левое плечо, парализовав руку.
Земля вздрагивала все чаще и чаще, между сильными, валившими с ног толчками, шли мелкие, заставлявшие чувствовать себя стоящим на палубе галеры, плывущей в шторм.
Неуверенно держась на ногах, заметил Торан, что предводитель горцев направляется к нему. Припадая на колено и упираясь мечом в землю при каждом сильном толчке, приближался он с упрямой решимостью, не сводя с Торана взгляда прищуренных глаз.
Земля вновь судорожно вздрогнула, и небольшой каменистый холм в сотне шагов от людей стал вдруг оседать, таять прямо на глазах, а через полминуты на его месте уже была глубокая яма.
В очередной раз оказавшись на земле, Торан уже не поднимался, а стал на одно колено и оперся на меч, следя за приближавшимся предводителем горцев, которому оставалось преодолеть метров десять.
Арва тоже стал на колено, но опереться на меч не мог, так как бородач с дубиной находился в двух шагах. Также стоя на колене, тот замахнулся, но из-за нового толчка потерял равновесие. Арва попытался достать его, но сам чуть не упал, из-за чего меч его лишь рассек кожу на руке бородача.
Люди не видели, как за одним из холмов по степи разбежалась паутина неглубоких трещин.
В неожиданном для врага прыжке Вайро повалил юородача, который от столкновения выпустил меч, и вдвоем покатились они по дрожащей земле, борясь друг с другом, пока не натолкнулись на Оуреса. Тот закричал не то от боли – дерущиеся врезались в его раненный бок, – не то от ярости, и пробил черный камень в груди противника.
Предводитель горцев добрался до Торана, но сразу не напал, потому как безумная дрожь земли помешала ему. Они остановились друг напротив друга, присев на одно колено, будто в каком-то странном ритуале, и сверля друг друга пронзительными взглядами. Еще большую схожесть с таинственным ритуалом придавало их покачивание на неспокойной поверхности.
За холмом степь преобразилась. Теперь ее некогда ровную поверхность пересекала не паутина неглубоких трещин, а сеть каньонов глубиной метров десять-пятнадцать, комья земли по краям которой продолжали осыпаться на дно.
Левое плечо Арвы вновь приняло на себя тяжесть дубины.
Содрогающийся мир потемнел в его глазах, и охотник упал на землю, потеряв из виду бородача. Попытался привстать, не замечая занесенной над головой дубины.
В это время Торан с быстротой атакующей змеи нанес резкий молниеносный удар, и острие его мелькнувшего в воздухе меча резануло по горлу предводителя горцев. Брызнула кровь и на шее того осталась тонкая кровоточащая полоса. Торан сделал выпад, намереваясь поразить черный камень, но из-за толчка промахнулся и меч его неглубоко вошел в правую часть груди горца. На лице того не отразилось никаких чувств, а Торан чуть не лишился левой руки. Клинок бородача рубанул по ней, с треском надорвался рукав из шкуры химеры, но все же не поддался полностью, и Торан отделался глубокой царапиной и болью от удара.
Тем временем Арва заметил дубину над своей головой, но понял, что ничего сделать не успеет. Держащей меч рукой он опирался о землю, чтобы не расплостаться плошмя, а втянуть голову в плечи, как черепаха втягивает ее в панцирь, просто не мог. И в этот момент кто-то прыгнул сбоку на занесшего дубину бородача и повалил его наземь. Повернув голову, Арва увидел Бадо с поднятым для решающего удара мечом…
А паутина каньонов разросталась, пожирая степь. Земля трескалась, дыбилась, огромные ее куски рушились на дно вперемешку с камнями исчезавших с поверхности холмов…
Торан рубанул горца с намерением вывести из боя его правую руку, и, когда меч, оставив на плече противника глубокую рану, достиг нижней точки, Торан потерял равновесие и упал на левый бок прямо к ногам бородача. Тот явно не ожидал такой удачи, потому как долгую секунду сомтрел на упавшего врага сверху-вниз, и лишь потом поднял меч, чтобы, резко опустив его лезвием к земле, насквозь пробить Торану шею. Тот же, свалившись прямо под ноги врага, почувствовал себя слишком близким к смерти, чтобы терять даже столь малое время как секунда. Упав, тут же откатился в сторону, мельком увидев над собой занесенный для удара меч, сверкнувший на фоне затянутого тучами неба. Перекатившись, тут же вскочил на ноги, не заметив паутины мелких трещин под ними.
Клинок предводителя горцев на две трети был вогнан в землю после запоздалого удара, а голова – открыта и незащищена.
Молниеносно оценив ситуацию, Торан замахнулся и ударил, чтобы снести ее, а потом уже пробить черный камень в груди обезглавленного, но все еще живого тела. Но лезвие лишь со свистом рассекло воздух, не встретив на пути шеи врага. Торан снова чуть не упал, с удивлением обнаружив, что бородач исчез.
Уже в следующую секунду он все понял, но это не спасло его от падения вглубь расколовшеся земли.
Вместе с комьями земли катился он по крутому склону, изо всех сил стараясь не сломать себе шею и не выпустить из рук меч. С бешенной скоростью в глазах сменяли друг друга серое небо и темная масса земли. Сам не зная как, прокатившись не меньше шести-семи метров, умудрился ухватиться левой рукой за какой-то корень и повиснуть. Взглянуть вверх мешала сыпавшаяся земля, справа и слева увидел он крутой склон и катащиеся, прыгающие по нему комья. Взглянул вниз и, чертыхнувшись, поджал ноги. Чуть в стороне, буквально в полуметре пониже, точно также, ухватившись за корень, висел предводитель горцев.
