– Что ты предлагаешь? – устало спросила Эвелина.
– Развод, – сказала Карина Львовна и застыла в ожидании.
– Согласна, – отрешённо посмотрела в глаза матери Эвелина. – Сколько это займёт времени?
– Детишек я возьму, бабушка станет нянчиться, денег хватит, на ноги поднимем!
– О чём ты? Я спрашиваю, когда?
– Линочка, я всё обдумала, всё! Он не может претендовать на наше имущество! А его квартиру – пополам!
– Мама, сколько времени займёт оформление развода? – только это важно для Любимовой.
– Месяца два-три, но нам, сама понимаешь, надо бы пораньше, – замялась Карина Львовна. – Поедем в Америку доучиваться, а в помощь бабушке возьмём няньку!
– А развод?
– Развод – это несложно. У тебя ведь есть диагноз психиатра: без пошлины, без проволочек – в день подачи заявления!
– Уже сегодня?
– Сегодня уже не успеть, – Карина Львовна подивилась, как дочь всё поняла! Вот, что значит – сила талантливого пера!
– Вначале нужно оформить метрики детям. А потом пойдут алименты, в валюте! – Карина Львовна закатила глаза, представляя себе горы «свежей зелени».
– А много? – подыграла Эвелина.
– А ты как думаешь? Целая коммерческая фирма! Технический директор распоряжается всем, этот Любимов даже понятия не имеет, сколько у него денег! Пора законной хозяйке взять всё в свои руки! Лучше оформить алименты по договору – тогда, будет пятьдесят процентов! Если по суду – тридцать три. В любом случае, неплохо.
Карина Львовна так увлеклась расчётами, что не заметила, как смотрит на неё дочь.
Лицо мамы удивительно просветлело – речь зашла о деньгах. И чем дольше она говорила, тем больше размазывались её черты. Исчезли морщинки, нос втянулся внутрь, глаза обесцветились, искривлённые в сладострастной гримасе губы побелели и вовсе исчезли. Перед Эвелиной сидело тело, потирало ладони, мечтательно задирало голову кверху, над шей зависла причёска, а лицо стало таким прозрачным, что Эвелина запросто видела сквозь него оконную раму. Вот такая безликая мама! Эвелина отвела взгляд, чтобы ни в коем случае не выдать себя.
– Так значит, только после выписки? – вроде безразлично спросила Эвелина.
– Да, но я вас отвезу домой! Ты, не поедешь к этому садисту и не останешься с ним ни на секунду!
– А вещи? Все детские вещи у него.
Ах! Какой бальзам на душу Карины Львовны! Дочь сказала: «У него»! – а не у нас!
– Отдаст, куда денется! Не волнуйся!
– Хорошо, мама, – стараясь не глядеть на Карину Львовну, сказала Эвелина. – Я ничего ему не скажу. Выписка будет через три дня. Забери нас с утра!
– Обязательно! А завтра я слетаю на сутки в Москву. Ты оформишь метрики, и я сразу заберу тебя!
– Да, мама.
– Вот и ладненько! – Карина Львовна, не чуя под собой ног от счастья, покинула палату.
Ничего, Эвелине осталось терпеть недолго. Очень скоро она поедет домой! К любимому и навеки!!!
Владимир, узнав новость, немедленно отправился к Риму.
– Рим! Ты читал статью? – спросил Владимир, не успев раздеться.
– Какую ещё статью? – отмахнулся Любимов, до статьи ли ему? Совершено профессиональное преступление против личности, а доказать ничего невозможно! Дулина во всём обвинит его! Скорее всего, она будет давить на преждевременную выписку Киборга, недолеченность и так далее. Что далее, и подумать жутко!
– А напрасно! Вся сетка всколыхнулась! У меня аж экран перекосило!
– Да о чём ты?
– Мощная статья в интернете! Знаешь, я даже подумал…
– Что ты подумал?
– Да, так, – ушёл от ответа Иванов, не мог же он ляпнуть прямо: «Если Вика жива, то это – её работа»!
– И в чём мощь статьи?
– Ты точно не читал? Или разыгрываешь меня?
– Владимир, сам знаешь, мне сейчас не до развлечений с сеткой!
– Сам прочитаешь. А смысл таков: если открытие сделано в России, то это вовсе не открытие, пока его не украли с Запада! Резонанс хороший будет!
– Это о нашей работе?
– Да! О Нобеле! В пух и прах разбиты соискатели-конкуренты! Официальная реакция уже последовала – остался лишь один чех, отыскавший какую-то дополнительную биохимическую веточку в ферменте.
– В каком ферменте?
– Не помню, да и не суть важно! Он что, может сравниться с твоей работой?
– С нашей работой, во-первых. А во-вторых, может, его открытие важнее?
– Да ты что? Это же муть просто какая-то! Веточка, понимаешь!
– Так в статье написано?
– Грамотно написано. Я, конечно, жутко сомневаюсь в нашей победе, но всё же приятно, что кто-то в мире понял смысл и оценил по достоинству!
– Я тоже рад.
– Тебе, в суд?
– Нет, всё отменилось. Иск забрали, свидетели покаялись!
– А что ты кислый такой?
– Больной погиб.
– По твоей вине?
– Отчасти.
– Такая судьба у него – в генах так обозначено!
– Вижу, ты генетиком стал!
– По совместительству.
– Значит, премию получим?
– Получишь! – подбодрил друга Владимир на прощание.
Неприятный осадок на душе у Рима растворился. Действительно, никого же не убили! И Данилыча он видел живым, и эту медсестру. Да какое ему дело, в конце концов, до того, как это получилось! А у Киборга, видать, точно судьба. А против судьбы ничего не попишешь.
Рим взглянул на часы: пора в роддом!
Когда он вошёл в палату, Эвелина что-то судорожно сунула под подушку. Любимов не придал этому значения: мало ли какие там женские штучки? А Эвелина огорошила его. Она попросила немедленно забрать её домой! В крайнем случае – завтра! Она больше не может, эта атмосфера её убивает! Как в клетке, скорее домой, домой! Рим понимал её состояние. Он сразу согласился.
Любимов прошёл в ординаторскую и пообщался с аукшерами-гинекологами. Они что-то лепетали о койко-днях, о двойне, о сокращающих препаратах, в итоге сдались.
– Хорошо, Рим Николаевич! По инструкции положено выписывать на восьмые сутки с двойней, а так – на шестые. Будем считать, что всё нормально, а оно так и есть, и скостим двое суток! Уж по знакомству! – заговорщицки подмигнул заведующий родильным отделением.
Когда Рим порадовал известием и ушёл, Эвелина вынула из-под подушки упаковку транквилизаторов от Губельмана. Она методично выдавила таблетки из облатки выложила их в карман. Незачем врагам знать название таблеток.
Дулина начала сбор свидетелей, подтверждающих кражи медсестры. Со зла Ежиха набрала, готовых подписаться под любой бумагой, десятерых!
С утра Евгения Евгеньевна чувствовала себя превосходно! Пусть где-то что-то сорвалось, но в целом всё идёт просто великолепно! Этот гадёныш дотягивает, свои последние деньки в качестве покера. Завтра он перейдёт в шестёрки, послезавтра – в двойки! А отделение с его прибылями автоматически отойдёт в собственность больницы, то есть её, Дулиной! И сокроется от посторонних глаз, как и: крохотный трёхэтажный особнячок, несколько квартир по всей России, сдаваемых внаём, да и так – по мелюзге. Лишь кое-что из этой самой мелюзги и записано на неё лично. Остальное принадлежит разным людям и юридическим лицам: приходится делиться – что делать? А вот частное психиатрическое отделение с обильно финансируемой базой будет принадлежать ей одной! Любимов может остаться формальным владельцем, если попросит. Попросит, ещё как попросит! На коленках будет елозить, умолять! Жить-то ему надо, кормить жену и детей! Дулина представила себе эту картинку и улыбнулась. Мечты, мечты, – где ваша сладость?
– Дзинь!
– Алло! – выкрикнула Дулина, недовольная отрывом от грёз.
– Евгения Евгеньевна Дулина? – мерзкий, подавляющий личность, голос!
– Что надо?
– Соблюдая инструкцию, мы вас предупреждаем о своём визите, – отчеканил капитан.
– Да кто вы такие?
– Проверка!
– Когда?
– Через час! – длинные гудки!
Что ещё за дурацкая проверка? Наверно будут спрашивать о Любимове, что ж, ответим! Дулина звякнула Главному, его оказывается, тоже предупредили. Тоже ничего не сказали! Стало быть, о Любимове речь. Дулина извлекла из стола всю компру на Рима, присовокупила журнальчик Сулимовича: приготовилась во всеоружии.
Едва она закончила, агентура начала докладывать.
– Евгения Евгеньевна, они зашли в административный корпус.
– Евгения Евгеньевна, их шестеро.
– Евгения Евгеньевна – это менты! Хоть и в гражданском. Меня не обмануть, по глазам вижу – менты!
– Евгения Евгеньевна, с ними женщина.
– Евгения Евгеньевна, Главный принимает их у себя.
– Евгения Евгеньевна-а! Они, они забирают Главного!!!
– Как забирают?
– В наручниках!
Евгения Евгеньевна выглянула в окно. По дорожке между корпусами вели Главного.
Дулина взглянула на соседние окна: все залеплены лицами зевак! И белые халаты врачей, и разноцветные санитарок, и серовато синие униформы больных! Главный шёл, опустив голову, неестественно сгорбившись.
– Евгения Евгеньевна! Они забрали главбуха. Они предъявили обвинения в финансовых махинациях! Это ложь!
