– Ладно, прекрати издеваться! – отмахиваюсь я.
– А я и не издеваюсь, – чересчур серьёзно, даже несколько суховато отрезает он. – Когда вернёшься, натравлю на тебя Кирилла Сергеевича, чтобы он заставил тебя все твои действия не только записать, но и проанализировать. А то ты всё как-то на тормозах спускаешь. Ты же защищаться-то думаешь?
– Давай сначала в Питер вернёмся. Там ведь волнуются…
– Уже не так сильно. Пока ты спал, я связался с Николаем Фёдоровичем и попросил его позвонить в Питер, сообщить новость. Я правильно сделал?
– Конечно!
* * *
Мы выгружаемся около больницы.
Как нас встречают! И мне это так приятно!
– Саша! – Николай Фёдорович меня обнимает. – Ты сделал это! Я очень верил в тебя. Кирилл Сергеевич тоже верил в тебя, он шлёт тебе привет. Сказал, что у вас все дома и на работе ждут тебя здорового с большим нетерпением.
– Теперь уже недолго.
– Не скажи… Он попросил меня положить тебя к нам и прокапать от истощения.
– Ещё чего…
– Сашка! – влезает в разговор Ванька. – Ты же сам знаешь, что это тебе нужно! Вот и Таня тоже так считает.
Поворачиваюсь в сторону Тани, которая стоит рядом, как всегда, тихой мышкой. Она молча кивает.
Ясно. Спелись они с братишкой.
– Нет, – жёстко отвечаю я. – Мне надо как можно быстрее в Питер. Согласитесь, надо пройти обследование. Желательно в родной академии. А вот когда там всё подтвердят, тогда можно будет и от истощения лечиться.
– В этом ты прав, Саша, но как ты полёт перенесёшь? – высказывает свои сомнения Николай Фёдорович.
– Ничего, как-нибудь. Это уже не самое страшное. Да и Ванюха рядом будет. А укрепляющие капельницы мне Танюшка и в нашей квартире сможет ставить. Верно? – я поворачиваюсь к ней: – Танюшка, капельницы мне будешь ставить?
Таня снова молча кивает.
– Капельницы и я могу, – Ванька хмурится. – Чего Тане зря бегать! И вечерние приёмы, если надо, я тоже могу…
– Пока твой основной вечерний приём – это я. Понял? – и чувствую прежнюю жёсткость в своём тоне. – В общих интересах – чтобы я быстрее уверенно встал на ноги.
– Что, едва оклемался – и сразу же командовать начал? – поддевает Ванька.
– Угу! Начал, Ванюха! Отвык? Пойми, так будет во всех отношениях правильнее.
– Вот, Николай Фёдорович, – у Ваньки явно отлегло, и он снова начинает зубоскалить, – вот так он нас там и держит в ежовых рукавицах. Одно спасение – Кирилл Сергеевич ему до конца разойтись не даёт.
– Ну а что? Я неверно говорю?
– В общем-то верно… – братишка вздыхает.
– Ваня, Александр Николаевич правильно говорит. Я же на месте! Работаю, – наконец вмешивается Таня.
– Таня, но ведь и тебе когда-то отдыхать надо! У тебя вон сессия на носу! – с заботой в голосе замечает Ванька.
– Справлюсь! – уверяет она и улыбается.
Ни разу не пожалел о том, что когда-то их познакомил. Правда, после этого Ванька всё ворчал, что я его вовлёк в свою двойную жизнь. Но я заметил, что к Тане он стал относиться как старший брат – ласково и предупредительно.
Отмокаю в ванне в булунской квартире Кирилла Сергеевича. Ванька мне ее приготовил, и я туда с удовольствием окунулся. Как здорово лежать в тёплой воде!
– Ну как? Отмок? – кричит из кухни Ванька.
– Почти… – подаю я размякший голос.
– Тогда я иду тебя мыть!
Он трёт меня мочалкой, ворочая из стороны в сторону, а я балдею… Вспоминаю, как я его мыл в ванне много лет назад. Хотя… Шесть лет прошло! Или больше? Действительно – много! Много, потому что всё так сильно изменилось! Мы изменились!
– Ты чего улыбаешься? – спрашивает Ванька, заметив усмешку на моих губах.
– Вспоминаю, как я тебя мыл… Бумеранг вернулся!
– Разве это плохо? Знаешь, как мне приятно, что я могу твои мощи подраить?
– Вот и получай кайф.
– Так, вставай! – командует он. – Сейчас тебя окачу и отнесу в кровать.
Встаю и вместо ответа скручиваю ему фигу.
– Видел? Тебе с твоим позвоночником ничего тяжелее Саши-маленького поднимать нельзя. Ясно? – и, окатившись душем, сам вылезаю из ванны.
– Я, между прочим, – хвастается Ванька, заматывая меня в полотенце, – Ритку иногда на руках ношу, как маленького ребёнка.
– Вот когда приеду – надаю и тебе, и ей, – ворчу я и шлёпаю к кровати.
Просыпаюсь от разговора. Ванька говорит по телефону.
– Кирилл Сергеевич, извините, но Сашке трубку дать не могу… Да он спит целыми днями, как суслик!
Интересно… А что, суслики всё время спят? Надо будет поинтересоваться в Интернете. Я в зоологии не силён.
– …Очень слабый. И очень худой. Мощи одни! Потихоньку откармливаю и готовлю к перелёту в Питер. Ага… Буду докладывать. Я ему скажу, что вы звонили. Да! Хочу ещё спросить… Да, про Волярского… Понял… Значит, как я улетел – его и след простыл! Ясно…
Это что ещё за Волярский? Где я мог слышать… или прочитать эту фамилию? Что-то мне знакомое и… тревожное.
– Да, я понимаю, Кирилл Сергеевич… Только думаю, вы ошибаетесь. Ему я не очень нужен. Ему Сашка нужен. Я уверен в этом!
Совсем интересно! Я нужен этому самому Волярскому… Всё-таки какая-то тревога… Будто что-то угрожает… Нет, не мне. Неужели опять всем? Потом разберусь. Теперь уже точно разберусь.
– Конечно, передам! Он сам всем позвонит, когда выспится.
Ну вот… Уже получил разрешение от братишки. Глаза снова закрываются.
Просыпаюсь. Ваньки нет. В больницу, наверно, ушёл. Набираю Питер.
– Я слушаю! – звучит в трубке такой родной голос.
– Дашка… Это я… – и дальше спазм перехватывает моё дыхание.
– Сашка! Сашенька…
Я чувствую, что и она больше сказать ничего не может.
– Ну что?.. Так и будем встречно молчать? – пытаюсь пошутить я.
– Родной мой… Ты когда приедешь? Мы так тебя все ждём!
– Теперь уже скоро. Только, как приеду – сразу залягу в больницу академии на полное обследование.
– Сашенька! Хоть на самое полное! Мы все приходить к тебе каждый день будем! Сашка! Родной мой! Приезжай скорее!
– Извини, но раньше, чем через четыре дня, не смогу. Борт будет только через четыре дня, – разъясняю я.
– Саша, тут Кирилл Сергеевич трубку просит. Даю! Я целую тебя!
– Здравствуй, Сашенька! – слышу теперь его голос.
– Здравствуйте, Кирилл Сергеевич! Как ваше самочувствие?
– Я-то – нормально! Откровенно скажу – благодаря тебе. Ты-то как?
– Мои мощи чувствуют себя вполне прилично. Слабость только ужасная.
– Ты, главное, приезжай! Мы тебя здесь откормим.
– Кирилл Сергеевич, хочу вас попросить поговорить с Сергеем Петровичем насчёт обследования в академии.
– Об этом я уже и без тебя догадался, – с привычной ворчливостью отвечает он. – Как приедешь – сразу тебя и положат. Тебе все передают приветы. В клинике скучать тоже не дадут. Ты всех нас заставил сильно переволноваться, а кроме того, при отрицательном результате твоего обследования ты вообще превращаешься в живой экспонат и предмет исследования. Так что – готовься!
– Кирилл Сергеевич, ещё один вопрос. Что там за Волярский, который мною интересуется?
– Сашенька, а подслушивать нехорошо, – шутливо упрекает он. – Ты будь уверен, что ничего страшного не происходит. Поправишься и сам во всём разберешься. Спешки нет никакой.
Из отмеренной недели до отъезда осталось три дня. В гостях у нас побывали уже, кажется, все. Начиная от Виктора с Анной Степановной и маленьким Васькой и заканчивая Андрюхой, Геной, Дмитрием Ивановичем, ну и так далее. Даже парни из спортзала приходили!
Днем я дома, а Ванька уходит в больницу. Вот действительно – родная кровь! Тоже не может туда не ходить.
На сегодня у меня созрел партизанский план. Пока он на работе, я хочу втихаря сходить к отцу Михаилу. Прямо как в анекдоте про дистрофика – ветра сегодня вроде нет…
Надеваю тулуп и унты, беру на всякий случай палку и выхожу из квартиры. Да… Для моих нынешних сил даже тулуп тяжёл.
– Здравствуйте, Александр Николаевич! – слышу я, ещё не успев отойти от дома. Поднимаю взгляд.
– Здравствуйте…
Кажется, это – жена одного из моих пациентов.
– Куда собрались? – строго спрашивает она. – Вам же пока лежать надо!
Вот чёрт! Все уже в курсе! Вот что значит – маленький посёлок.
– В церковь… К отцу Михаилу, – признаюсь я.
– Дойдёте? – смягчается она. – Одному-то…
– Постараюсь… Вот, палку взял…
– Так! Берите меня под руку! – командует она. – Доведу я вас.
Идём тихонечко, но на палку я опираюсь. Всё-таки хорошо, что меня сопровождают.
– Не спешите… Не спешите! – уговаривает меня моя спутница. – И смелее на меня опирайтесь!
– Васильевна! Куда нашего доктора ведёшь? Здравствуйте, Александр Николаевич! – окликает её кто-то.
– В церковь идём! Александр Николаевич сам собрался, да вот…
– Ещё чего! Сам он собрался! Моего, когда раньше разрешённого срока встал с койки, так чехвостил, а сам? – ко мне подходит жена другого моего пациента. – Стыдно, Александр Николаевич!
