– Отец Михаил, спасибо вам! Мне всегда очень не хватает таких бесед с вами.
– Александр Николаевич, я готов с вами разговаривать ещё, но, судя по вашему виду, вы уже очень устали. Вам надо себя в порядок приводить. Давайте на сегодня закончим. Согласны?
– Согласен. Поползу поближе к кровати.
– Я попрошу Анну Степановну вас проводить. До свидания! Спаси вас Господь! – отец Михаил троекратно крестит меня.
Выходим из комнаты… Ванька стоит, облокотившись о прилавочек Анны Степановны.
– Здравствуйте, отец Михаил! – подходит он и приветствует батюшку.
– Здравствуйте, Иван Николаевич! – батюшка, улыбаясь, пожимает Ваньке руку. – Забирайте вашего нарушителя и не сердитесь на него.
– Что делать, – ворчит братишка. – Ну, пошли домой, нарушитель…
– Спаси вас Господь, Иван Николаевич! Давно хотел вам сказать, что я радуюсь, глядя на вас. Вы – очень хороший человек…
Отец Михаил его тоже троекратно крестит, и Ванька явно смущается.
Иду, опираясь на палку и на Ванькино плечо. Молчим.
– Ну, чего не ругаешься? – не выдерживаю я.
– А чего тебя ругать? – со вздохом отвечает Ванька. – Мог бы и мне сказать, что хочешь к отцу Михаилу сходить, а не напрягать посторонних тётенек на улице. Анна Степановна ведь попросила одну из твоих провожатых зайти ко мне в больницу, так что я всё знаю. Может, остановимся? Отдохнёшь?
– Дойду…
– Эх, Сашка… С тобой точно не соскучишься!
– Угу… Я – мужик весёлый.
У дома нас ждёт Таня.
– Александр Николаевич! Зачем вы так? – упрекает она, и я вижу тревогу в её карих глазах. – А вдруг упали бы?
– Во… Ещё один… воспитатель! – я благодарно хмыкаю.
В квартиру входим втроём.
– Ваня, ты сам капельницу поставишь или мне? – спрашивает Таня, пока я раздеваюсь и плетусь к кровати.
– Тань, давай ты. Мне тут ужином надо заняться.
И вот уже она хлопочет около меня, готовя всё необходимое. Украдкой чмокаю её. Ну вот… Грозит мне кулачком…
– Ваня, ты проконтролируешь? – кричит она из комнаты на кухню. – Мне к Васе бежать надо.
– Проконтролирую!
– Слушайте, вы, медики хреновы! – не выдерживаю я. – Я тоже некоторое отношение к медицине имею.
– Ты сейчас имеешь отношение только к постели. Понял? – Ванька появляется в дверях с кухонной прихваткой в руке. – А вдруг ты заснёшь?
– Ну ладно… – сдаюсь я.
– Ой… А это… – Таня увидела на моей шее под футболкой амулет, подарок за лечение девочки. – Это… Откуда это у вас?
Приходится рассказывать.
– Ну ты даёшь, Сашка! В таком состоянии – и ещё лечить?
– Лечить надо в любом состоянии, Ванюха. А что тебя так удивило, Танюшка?
– Точно такой амулет носил мой дед. Это оберег от злых духов и болезней.
– Мне это объяснили, а что тебя так удивило в том, что мне его подарили?
– Можно, я посмотрю?
Пытаюсь снять ремешок с шеи, но у меня не получается. Голова не даёт. А ведь его надели мне на шею очень просто! С большим запасом… Сейчас же он будто сжался.
– Александр Николаевич! Не снимайте! Нельзя! Я так посмотрю. Там должна быть царапина.
Она наклоняется и поворачивает кость обратной стороной.
– Ой… Это… он. Вот и царапина!
Очередной раз Таня смотрит на меня со священным ужасом.
– Ну чего ты на меня так уставилась?
– Так что, Сашка, ты теперь, как ни крути, законный шаман! – дразнит меня Ванька.
– Ваня, ты не смейся, – тихо произносит Таня. – Когда дед умер, этот амулет исчез. Он у него тоже не снимался, но исчез… Тогда сказали, что он ушёл искать нового хозяина…
– Если, Сашка, с твоей шеи он не снимается, то скорее всего он этого нового хозяина нашёл, – озадаченно заключает Ванька.
Я действительно заснул. Всё-таки утомил меня переход до церкви и обратно.
– Сашка… Сашка! Просыпайся! Ужинать будем! – Ванька трясёт меня за плечо.
– Угу… – и сваливаю ноги с кровати.
– Может, я тебе сюда принесу?
– Не может… Дойду…
Усаживаюсь на кухне за стол перед тарелкой с рисом и сосисками.
– Ванюха… У тебя коньяк остался?
– Ну есть ещё пара глотков…
– Давай по чуть-чуть… Не бойся, буянить не буду.
– Ага! Тебе сейчас как раз побуянить! – он выливает в рюмки остаток из фляжки. Получается как раз по половинке.
– Ну давай! За тебя, родной мой… – я поднимаю рюмку.
– И за тебя. За победителя!
– Нет! Последнее только после обследования. Хочу поставить жирную точку.
– Значит, с победителем подождём, – соглашается Ванька.
– Слушай, Ванюха… Разрешишь мне чуть-чуть покапризничать?
– Валяй, капризничай! – он фыркает.
– Я хотел тебя спросить, как ты посмотришь на то…
– Прекрати церемонии! Чего надо – говори прямо.
– Понимаешь… Как бы тебе сказать… – и, видя его лицо, сразу предупреждаю: – Это не церемонии! Понимаешь… Короче, после обследования, если я буду таким же дохлым…
Ванька напряжённо смотрит на меня, и мне кажется, он пытается влезть мне в башку.
– Не получится, – на всякий случай предупреждаю я. – Мне кажется, что в нашей однушке…
– Я понял. Ты хочешь, чтобы я тебя там выхаживал. Так?
– Извини… Так.
– Идиот ты, Сашка! Мне ли этого не понять? Я согласен! С Риткой я договорюсь. Она точно возражать не будет. А Даша?
– Мало ей двоих пацанов, так ещё и я, почти никакой, – констатирую я. – Понимаешь, в нашей с тобой квартире мне даже стены помогают. Я там быстрее оклемаюсь.
– Уверен, что ты прав. Больше того, если бы я серьёзно заболел, то я бы попросил тебя о том же, – понимающе кивает Ванька. – Вообще-то я всё понял. Уж слишком я хорошо тебя изучил! Ты хочешь видеть меня в роли парламентёра. Так?
– Так… – я вздыхаю. – Конечно, я и сам постараюсь Даше объяснить…
– Угу… Объясняльщик! Сиди уж… С другой стороны, я ведь прекрасно понимаю, что если твои пацаны будут по папе весь день прыгать, то они тебя в твоём состоянии просто затопчут. Ладно! Сначала пройди обследование. Ты уже в Питер насчёт этого звонил?
– Да, я разговаривал с Кириллом Сергеевичем. Он пообещал поговорить в академии.
– Значит, всё будет в порядке. Ладно, ты давай, питайся, чем Бог послал!
– Не Бог, а Надежда Михайловна. Спасибо ей великое!
Чего греха таить – нас с Ванькой подкармливают. И Дмитрий Иванович с Надеждой Михайловной, и Андрюха с Машей. Мне даже неудобно.
Молча жую и думаю.
Ну вот почему так получается – в Питере люди на одной лестничной клетке живут – и незнакомы друг с другом, а тут, на севере, по улице идут и все друг с другом здороваются. А чуть что – на помощь бегут всем миром. Наверно, поэтому я сюда и мотаюсь уже который год. Наверно, поэтому спасаться от болезни я прилетел именно сюда. Наверно, поэтому север меня взял в плен.
– Сашка… Сашка! – окликает меня Ванька.
– Чего?
– Странно ты ешь. Жуёшь и смотришь в одну точку непонятным взглядом.
– Задумался. Слушай, Ванюха, а о каком Волярском ты говорил с Кириллом Сергеевичем?
– Тебе мама в детстве объясняла, что подслушивать нехорошо? – язвит Ванька.
– Не успела, как видно. А вот Кирилл Сергеевич объяснил только вчера, но, увы, слишком поздно. Так что давай, вываливай, с кем вы там спутались?
– Есть некто Волярский Аркадий Борисович. Судя по всему, тебе эта фамилия ничего не говорит.
– Что-то знакомое… Где-то я эту фамилию слышал.
– Я тебе напомню. Ты эту фамилию мог прочитать в одной из бесплатных рекламных газеток. Там наверняка была реклама его выступлений. Ну то есть лекции, сеансы, лечение от всех болезней. Мне он назвался президентом какой-то Международной академии магии и целительства.
– Ну и что он?
– Понимаешь, он один раз приехал, мы с ним поговорили, ну и он зачастил.
– А о чём вы с ним говорили?
– В основном о методах лечения. Он всё пытался меня учить, а я инстинктивно от него всё время защищаюсь.
– Правильно делаешь. Ты только фамилию произнёс, а мне сразу стало как-то тревожно. Он не сказал, чего ему надо?
– Да нет… Всё вокруг да около. С такими отеческими нотками… Глаза у него какие-то пронзительные…
– Ладно, приеду – сам разберусь.
* * *
Прощаться со мной и Ванькой Таня пришла с Васей. Сын сидит у меня на коленях, а я его ласково прижимаю.
Ой! Его ручонка находит под моей футболкой подарок за лечение девочки… Он его трогает… тянет к себе…
– Васенька, не надо… – тихо произносит Таня, освобождая амулет из детской руки.
– Да, сынок… Это тебе пока ещё рано, – вырывается у меня, и я ловлю взгляд Ваньки. Господи… Неужели я… предсказал? И вдруг каким-то таким же боковым зрением, как тогда, давно, я увидел поход в кафе Васильева, чиновника из Якутска, вижу… Да! Я вижу довольно молодого мужчину в таком же шаманском одеянии, как когда-то мне подарили за лечение мальчика и которое до сих пор висит у меня в кабинете Чистоозёрской больницы. Я понимаю, что это – мой сын! И ещё я понимаю, что пытаюсь разглядеть у него на шее этот самый амулет, только что нашедший своего сегодняшнего хозяина. Ведь если он у него, то… Сколько тогда будет лет моему сыну? Но шеи мне не видно… Да и чего я опять лезу с глупыми вопросами к НЕМУ!
