class="p">Что по-настоящему заинтересовало и увлекло в это
время Василия Семеновича, так это судьба планеты Гея,
которую легко можно было проследить с помощью УПа.
Трагедия людей, заселивших эту планету, заключалась,
кажется, в том, что их деятельность оказалась
неорганичной самой природе планеты и, в конце концов,
Гея, как взбрыкнувшая лошадь, просто сбросила человека
со своей спины. Трагедия эта закончилась одной
любопытнейшей историей, которая глубоко запала в душу
Василия Семеновича.
…Планета Гея предстала пред глазами специальной
экспедиции лишь после тридцатилетнего полета.
Космонавты, увидевшие ее впервые, легко согласились с
тем, что она и впрямь очень сильно напоминала Землю.
Солнце этой планеты давало почти такой же спектр
воздействия, как и Солнце Земли, потому-то земляне и не
удержались в свое время, чтобы не заселить ее. Год на Гее
так же разделялся на лето, осень, зиму и весну, и на все те
же двенадцать месяцев, которые были тут, правда, чуть
длиннее земных, потому, что год планеты, состоял из
четырехсот четырнадцати суток. Масса планеты была чуть
больше земной, и здесь наблюдались другие аномальные
явления, от чего весь животный и растительный мир на Гее
был неожиданно причудливым.
Сам полет для космонавтов, участвующих в экспедиции,
был той же жизнью, какой она была и на Земле, если не
считать некоторых возможностей, которые были доступны
142
только дома. Семь человек команды провели эти годы в
анабиозе. Это состояние не противоречило условием
экспедиции, хотя анабиоз для бессмертных был нелеп.
Семерка решилась на эту долгую спячку лишь потому, что
ранее не испытывала ее. За месяц до приближения к Гее
они были разбужены и, теперь отличались от других разве
что тем, что ничего не знали о жизни экспедиции без них.
За время полета число участников экспедиции увеличилось
на пятнадцать человек. Это были люди, родившиеся в
пути. Самому старшему из них было уже двадцать восемь
лет, и безжизненная планета была первой твердью,
которую ощутит его нога…
С тех пор как земляне стали обживаться вне Земли такое
качество, как «патриотизм» несколько поблекло. Люди
поневоле уходили в жизнь своей планеты или
космического поселения и уже от гордости за место своего
обитания считали себя самодостаточными. К моменту,
когда жизнь на Гее окончательно определилась, как
самостоятельная, философы на Земле заговорили о том,
что цивилизация невольно дробиться на разные рукава, со
своими отдельными направлениями, хотя ни в одном из
этих направлений не отрицалась идея всеобщего
воскрешения.
Во время невиданной эпидемии на Гее, люди умирали
тысячами, и миллионами в одно мгновение. Причина была
кратковременной, вроде какого-то импульсного излучения.
В течение трех недель погибло все население планеты в
три миллиарда семьсот миллионов триста двадцать шесть
тысяч двести пятьдесят четыре человека. Трагедии такой
величины человеческая история еще не знала. Люди при
этом не болели и не страдали. Просто жизнь отскакивала
от них как резиновый мячик и все. На Землю, как на
планету-праматерь неслись трагические репортажи,
послания и мольба о помощи. На Земле видели картины
этого жуткого мора, но чем можно было помочь на таком
143
безумном расстоянии, да еще не понимая причины
происходящего? Все, у кого была возможность, бросились
в космические корабли и пытались бежать с планеты, но
смерть настигала их и в космосе. Единственно, что могли
сделать тогда земляне, кроме различных, бесполезных
рекомендаций – это собрать специальную спасательную
экспедицию на Гею.
Теперь, три десятка лет спустя, экипаж корабля,
достигшего цели, ясно понимал, что они здесь уже не для
спасения людей, а для того, чтобы хоть что-то понять в их
ужасной гибели. За эти годы было уже много
перетолковано о случившемся. Ученые склонялись к тому,
что в дальнейшем Гея может быть пригодна лишь как
материал для строительства новых планет, и что, вообще,
видимо, не следовало в освоении космоса идти по легкому
пути, обживая готовые планеты, которые все равно не
могут быть точной копией планеты-праматери, так
привычной людям. Безопасней было строить новые
планеты, как можно жестче следуя эталону Земли. Теперь,
пожалуй, следовало насторожиться и пристальней изучить
планету Тантал, которая была отыскана в космосе и так же
заселена без всякой спец переработки.
Посадка произошла на обветшавшем космодроме.
Пробы воздуха и почвы показали, что на Гее все
нормально. На сегодняшний день планета снова была
безопасна и страха у экспедиции, численностью сто
шестьдесят шесть человек, включая и всех родившихся в
пути, не было, тем более что это была команда
высококлассных профессионалов. Все уже спокойно знали,
что это поход в пустыню, где сохранилось все, кроме
людей.
Весь космодром зарос буйной зеленью: травой и
деревьями. Всюду пели птицы, мелькали насекомые: вся
живность планеты, издревле существующая на планете, не
пострадала, пострадавшими были только пришельцы. Все
144
это, в сущности, казалось раем, который когда-то освоили
люди, и который теперь, уже в течение тридцати лет,
стирал всякое упоминание о них. Видя прежнее буйство
жизни на планете, космонавты без страха покинули
корабль. В административном здании космодрома был
сплошной мусор и пыль. По видеозаписи хроники
помнилось, что все эти залы были заваленные трупами
людей и, вероятно, эта-то пыль и была их прахом.
Первое, что сделала экспедиция, это посетила
Центральный Банк Информации, который до сих пор
работал, питаемый резервными атомными батареями. В
электронной памяти планеты, хранились сведения обо всех
жителях Геи с отметкой дат рождения и смерти. Досье
было настроено на импульсы каждого человека,
автоматически фиксируя обрыв любого жизненного
импульса. Да, так и есть, все жители Геи умерли тридцать
лет назад в течение трех недель. И лишь одна отметка
вызвала взрыв изумления. Импульс Андрея Болотова,
одного из жителей планеты, оборвался лишь летом
прошлого года!
Головная часть экспедиции немедленно понеслась в
другое полушарие, чтобы отыскать дом этого человека.
Оказалось, что Болотов был художником, владельцем
громаднейшей мастерской. Там и нашли его тело, если это
можно было так называть. В летнем кресле-качалке лежал
скелет с бородой, накрытый истлевшей одеждой. Тело
тщательно собрали и поместили в консерватор: теперь оно
станет одним из объектов исследования. Мастерская была
заставлена большим количеством запыленных, но не
тронутых временем полотен. Работы исчислялось
многими сотнями. Все картины были датированы, и легко
прослеживалось, что рождались они с невероятной
быстротой. Кажется, все двадцать девять лет художник
работал без перерывов. Но вот смерть на полотнах этого
свидетеля невиданной катастрофы отсутствовала. Всюду
145
были только живые люди и, в целом, на полотнах была
отражена, пожалуй, вся история планеты. Трудно было
вообразить, как жил он все эти годы. Робинзону целой
планеты
