Анна тихо засмеялась. Тобиас был живым доказательством того, что шоколад — не только женское пристрастие. Вокруг них снова воцарилась тишина, во время которой каждый мысленно перебирал цвета.
— Тобиас? — спросила Анна через некоторое время спокойно, но решительно. — Покажи мне свои глаза.
Тобиас напрягся. Он никогда и никому их не показывал.
Анна оглядела его задумчивым взглядом. Это была не та реакция, на которую она надеялась, но всё же предсказуемая. Ведь не носил же он эти очки постоянно, хотя Анна до сих пор не видела его без них; такого просто не может быть. Нет, наверное, Тобиас просто не хотел, чтобы кто-либо видел его глаза.
Девушка не была наивной и очень даже хорошо понимала, что глаза слепого человека очень часто бывают бледными или даже неразвитыми. Она и не ждала, что глаза Тобиаса окажутся исключением. Это она поняла ещё в самом начале. И сейчас Анна была уверена — ей всё равно, как выглядят его глаза; на неё это никак не повлияет. Ничто не могло изменить того, что девушка испытывала к Тобиасу.
— Почему ты не хочешь показать мне их? Ты боишься меня отпугнуть? — спросила она. — Тобиас, ничто не сможет меня отпугнуть. Это всего лишь я, Анна, и никто другой.
— Я… я… — запинался молодой человек, не зная, что сказать. Тобиас так плохо себя чувствовал; они всё рассказывали друг другу, ничего не скрывая. Но его глаза — не тот случай. Они не видели. Его глаза были причиной того, что он отличался от других людей.
Анна заметила внутреннюю борьбу Тобиаса и не смогла выдержать больше ни мгновения.
— Ты мне доверяешь? — Её голос был спокойным, наполненным любовью и проник в Тобиаса до самых костей. Всё равно он был неспособен дать ей единственный правильный ответ на вопрос. Страх, постоянно растущий внутри него, был слишком сильным.
— Ты очень много для меня значишь, Тобиас, никто никогда не станет столько для меня значить, — сказала Анна. Тобиас понял каждое слово, даже если его разуму ещё требовалось время, чтобы обработать эту информацию.
Анна медленно подняла руку, издав успокаивающее тихое: «Ш-ш-ш-ш-ш», и кончиками пальцев дотронулась до очков. Сердце Тобиаса застучало как бешеное, дыхание ускорилось. Всё в нём кричало от желания остановить Анну, но он не мог. Просто лежал и чувствовал, как все его конечности одеревенели.
Анна обхватила дужку очков и, миллиметр за миллиметром, сняла очки. Даже теперь, когда этот момент был так близок, она не боялась. Ведь это глаза Тобиаса. Они принадлежат ему, это всего лишь ещё одна его часть. Анне было всё равно, что она увидит. Девушка хотела лишь посмотреть Тобиасу в глаза. Не было причины прятать их от неё. Анна хотела показать молодому человеку, что ему не нужно бояться; что он может полностью ей доверять.
Тобиас замер, одновременно дрожа всем телом, и чувствовал, как стёкла — его последняя защита — всё больше и больше от него отдаляются. Всего пара секунд, и ничего нет, больше ничего не давило на носовую перегородку. Очков больше не было, их заменило лёгкое дуновение летнего ветерка, к чему Тобиас совершенно не привык. Он знал, что в этот момент Анна, скорее всего, видит его глаза. От этого и так было достаточно дискомфортно, но ещё хуже была тишина, которая грозилась сожрать его живьём. Анна не произнесла ни слова; он даже не слышал её дыхания. Паника, едва зародившись, тут же завладела телом Тобиаса.
Как парализованная, Анна смотрела в глаза молодого человека, в то время как сердце её, казалось, остановилось. Чёрные зрачки были окружены светло-зелёным ободком, который постепенно рассеивался и превращался в изумрудный. Взгляд Тобиаса не был устремлён прямо на Анну, а проходил немного мимо.
Глаза молодого человека не были изуродованы, но они точно были необычными. Ещё никогда в жизни Анна не видела таких глаз. Так много страха и беспомощности отражалось в них, от чего Тобиас казался очень ранимым.
— Они зелёные, — прошептала Анна еле слышно, все ещё восхищаясь. Словно в тумане, она вытянула руку и аккуратно убрала со лба Тобиаса прядь волос и погладила его кожу. Молодой человек перестал дышать под лёгким как пёрышко прикосновением кончиков её пальцев. Значит ли это, что его глаза её не оттолкнули? Тобиас не был в этом уверен, в то время как нежные поглаживания успокаивали его.
— Мне нравятся твои глаза, Тобиас, — сказала Анна, медленно проводя пальцами по его виску. — Если ты отведёшь их немного правее, то будешь смотреть прямо на меня. Попробуешь?
Тобиас не знал, как это сделать, однако всё равно попытался выполнить просьбу. Он только представил, что будет смотреть на неё, а его желудок уже стянуло в узел. Когда их взгляды встретились, Анна почувствовала все нервные окончания в своём теле. Она всматривалась в каждый мельчайший узор радужки его глаз, всё глубже и глубже погружаясь в этот зелёный омут, пока всё вокруг не перестало существовать.
Тобиас не мог видеть глаза Анны, но он чувствовал её, чувствовал силу того, что происходило между ними.
Все случилось само собой, когда лицо Анны миллиметр за миллиметром приблизилось к лицу молодого человека, пока кончики их носов не соприкоснулись. Девушка не в одиночку преодолела оставшееся между ними расстояние; Тобиас подался ей навстречу, будто видел её. Больше не нужны были никакие слова, все сомнения в чувствах рассеялись.
Их горячие, слишком быстрые дыхания столкнулись, и сердца забились в одном ритме. Тобиас слегка поднял руку, положив её там, где шея Анны переходила в челюсть. Он впервые коснулся пальцами её изящного и нежного лица. Кожа Анны была мягкой, намного мягче, чем его собственная. Большим пальцем Тобиас погладил её щёку, её губы, желая изучить каждый сантиметр её тела. Анна закрыла глаза, желая, как и Тобиас, прочувствовать этот момент, хотела почувствовать то, что чувствовал он, и сосредоточилась на ощущениях. Анна робко коснулась своими губами губ Тобиаса, почувствовав, как он нежно ответил на этот поцелуй. Медленно, они нашли общий ритм, и Тобиас улыбнулся в губы Анны. Так вот какой красный цвет на вкус.
Холодный прибрежный ветер раздувал мою одежду. Я вдохнул свежий воздух в лёгкие, как будто это был мой первый вдох за долгое время. В двадцати метрах от меня бушевало море. Волны разбивались о скалы в тщетных попытках охватить их. При свете полумесяца пена отбрасывала белые блики, обрамляя волны. Сосредоточившись на шуме прибоя, я смог даже расслышать потрескивание. Вокруг меня было шумно и одновременно тихо.
— Пожалуйста.
Я закрыл глаза, слыша звук её слабого голоса, как если бы она стояла рядом со мной. К тому же с каждой секундой, проведённой вдали от этой женщины, у меня всё больше и больше сосало под ложечкой. Ещё полчаса назад я сидел у её кровати, наблюдая, как её грудная клетка медленно опускалась и поднималась, пока она уплывала в страну снов, а я никак не мог справиться с этим чувством удушья. Уйти. Просто уйти отсюда. На короткий момент сбежать от всего этого. Глотнуть свежего воздуха, привести мысли в порядок и просто в течение какого-то времени не видеть её.
— Ян, пожалуйста...
Моя жена. Вообще, она бы хотела быть здесь со мной, как и мечтала — вместе смотреть на небо. Но долгая поездка её слишком утомила. Ровно на этом месте девять лет назад мы и познакомились. Я встретил женщину, хоть тогда ещё боялся привязаться к кому-либо достаточно сильно. За несколько дней она пробудила во мне совершенно другой страх: страх больше никогда не увидеть кого-либо.
Сначала виной тому, что я каждый раз чувствовал себя глупо, хотя всегда считал, что в состоянии контролировать свою жизнь, были её милые ямочки, тёмные миндалевидные глаза и чувственные формы тела. Когда она показала мне свой прекрасный и стойкий внутренний мир, я был окончательно потерян, как маленький мальчик на крыше многоэтажного дома.
И по сей день моё сердце принадлежит ей. Даже болезнь не смогла изменить моих чувств, пусть у неё получилось разрушить все остальное. Сейчас, так много лет спустя, все, возможно, закончится там же, где и началось. Я не мог и не хотел осознавать, что мы проиграли эту битву. И все же я знал это, чувствовал каждой клеточкой своего тела.
Соня поняла это намного раньше, чем я.
— Ян....
Я вцепился пальцами себе в волосы.
— Ты хоть представляешь, чего от меня требуешь?
Я никогда не хотел детей. Боже, эти маленькие создания казались мне ужасными. Постоянные подгузники, крики, плач, так к тому же они еще и не слушаются. Так зачем же добровольно на это подписываться?
После пяти лет отношений с любовью всей моей жизни я вдруг узнал ответ: потому что хочется иметь семью и быть счастливым.
Мы переехали в более просторную квартиру, а два с половиной года назад она наконец-то подарила мне сына. Финн. У него её глаза и такие же нежные черты лица, только нос как у меня.
