«Разбил стекло.
Шурли!
Сэры, мистеры!
Старик все брал под подозрение.
А может быть, не доедем.
Война будет через пять лет.
Беби.
Забыл шляпу и часы. Что следующее он забудет? Пытался забыть пальто».
После поездки по США писатели собирались посетить Кубу и Ямайку, а потом Англию, но во время путешествия по Америке выяснилось, что Ильф тяжело болен. Он тщательно скрывал от окружающих свое состояние. С Петровым Ильф впервые заговорил о болезни лишь в самом конце путешествия в городе Новый Орлеан, хотя ощущение надвигающейся болезни не оставляло его на всем пути. В американском дневнике Ильфа встречаются такие строки: «Закат, закат. И кактусы стоят, и жизнь, кажется, пропала» (27 декабря 1935 года). А в первый день нового 1936 года, последнего года своей жизни, который он встречал вдали от родины, Ильф писал в дневнике, обращаясь к самому себе. «Поздравляю Вас, дорогой Иля, с Новым годом. Будьте спокойны, не волнуйтесь, не сердитесь. Милый Иля, держитесь хорошо, будьте мужчиной».
Валентин Катаев в заметке, посвященной памяти Ильфа («Добрый друг», «Правда», 1937, № 103, 14 апреля), писал: «Но какой ценой была куплена эта книга („Одноэтажная Америка“. – Б. Г.). В этом – весь Ильф, не пожелавший прервать путешествия, несмотря на обострение болезни. Он стремился наиболее полно и добросовестно изучить материал. В этом настоящая писательская честность».
С самого начала путешествия Америка предстала перед глазами писателей как страна ошеломляющих контрастов и противоречий. Они увидели ее как бы в разрезе, – от знаменитой нью-йоркской тюрьмы Синг-Синг до Белого Дома, где присутствовали на пресс-конференции президента Рузвельта. Они увидели вымирающих индейцев, нищету негров, рядом с чикагскими небоскребами грязные, вонючие лачуги и омерзительные переулочки этого «страшного» города. В Дирборне их принимал автомобильный король Генри Форд, который не прочь был поразглагольствовать в их присутствии о своей ненависти к Уолл-стриту, но не потому, что брал на себя роль заступника рабочих, а потому, что банковский, финансовый капитал считал своим главным и самым опасным конкурентом. На перекрестке больших дорог они подсаживали в свой «кар» «хич-хайкеров», странствующих по стране в надежде найти хоть какой-нибудь заработок. На своем пути Ильф и Петров встречали слишком много несчастных и обездоленных людей, хотя не без иронии писали, что граждане Америки по конституции обеспечены всеми правами «на свободу и на стремление к счастью». «Но возможность осуществления этого права, – замечали они, – чрезвычайно сомнительна. В слишком опасном соседстве с денежными подвалами Уолл-стрита находится это право» (глава сорок пятая «Американская демократия»).
Какие бы области американской жизни ни затрагивали в своей книге Ильф и Петров, – государственное устройство, быт, расовую политику, морально-этические проблемы, промышленность, религию, искусство, – всегда и во всем они отмечали их зависимость от денежных подвалов Уолл-стрита. «Стимулом американской жизни были и остались деньги, – сказано в главе сорок шестой. – Все, что приносит деньги, развивалось, а все, что денег не приносит, вырождалось и чахло». Читая эти строки, невольно вспоминаешь слова И. С. Хрущева: «Главное в этом городе Желтого дьявола (Нью-Йорке – Б. Г.) – не человек, а доллар. Каждый думает над тем, как бы получить больше дохода, больше иметь долларов. В центре внимания там не жизнь людей, а нажива, погоня за капиталом» (Речь о работе советской делегации на XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН. «Правда», 1960, № 295, 21 октября).
Путешествуя по стране, Ильф и Петров безо всякой предвзятости оценивали достоинства и недостатки американского образа жизни. В своей книге они не раз, например, с уважением говорили о достижениях американской техники. Но они ясно отдавали себе отчет в том, как трудно воспользоваться ими рядовому американцу. «Современная американская техника, – читаем в главе тринадцатой, – несравненно выше американского социального устройства. И в то время как техника производит идеальные предметы, облегчающие жизнь, социальное устройство не дает американцу заработать денег на покупку этих предметов». Они побывали в электрическом домике мистера Рипли, осмотрели электрическую «чудо»-кухню. В 1959 году на американской национальной выставке в Москве посетители могли увидеть среди экспонатов такой же «образцово-показательный» домик. Его откровенно рекламный характер мало кого мог ввести в заблуждение. «Вот вы показываете ваш домик с кухней, – говорил Н. С. Хрущев тогдашнему вице-президенту США Р. Никсону, – и думаете, что удивите им советских людей. Для того чтобы американец мог купить такой домик, он должен иметь очень много долларов… Вот вы много говорите о своих свободах, а ведь среди них есть и такая свобода, как свобода ночевать под мостом» («Разговор по существу», «Правда», 1959, № 206, 25 июля).
Ильф и Петров не раз в своей книге говорили о бытовых удобствах маленьких американских городков и убогом, приниженном, «одноэтажном» духовном уровне их жителей. Уже в своем дневнике Ильф писал о «кретинском образе жизни, который ведут в этих удобствах люди». «Кино в упадке. На одну хорошую картину приходится несколько сотен неслыханной дряни и пошлятины, – писал Петров жене. – В кино просто невозможно ходить» (см. письмо от 14 декабря 1935 года).
Описывая в своей книге «одноэтажную» Америку как страну однообразных и обезличенных городков, в которых проживает подавляющее большинство американцев, Ильф и Петров разрушали давнее, ставшее привычным представление о стране небоскребов. Не случайно образ одноэтажной Америки после появления книги Ильфа и Петрова прочно вошел в литературу. Напомним, к примеру, очерк Н. Грибачева «Кливлендские контрасты»: «Утром из окон мы увидели ту одноэтажную Америку, о которой писали Ильф и Петров… Мы воочию убеждались, что Америка – это не страна небоскребов, а страна расчетливо построенных, по преимуществу одноэтажных и двухэтажных домиков» («Литературная газета», 1955, № 148, 13 декабря).
С неизменной симпатией Ильф и Петров отзывались о простых американцах – честных, способных, отзывчивых и работящих, создавших своими руками все богатства страны. Путешествуя по Америке, они встречали многих прогрессивно настроенных людей, которые не только не желали примириться «с человеческим мусором, загрязнившим эту вольнолюбивую и работящую страну», но и поставили своей целью добиваться победы над духовной нищетой и социальным неравенством. Самые теплые воспоминания Ильф и Петров сохранили о встречах с другом и соратником Джона Рида Альбертом Рис Вильямсом и с писателем Линкольном Стеффенсом.
Ильф и Петров путешествовали по Америке в те времена, когда президентом страны был Франклин Рузвельт, который много сделал для сближения между США и СССР. С верой в возможность установления плодотворных дружеских и деловых контактов писались многие страницы «Одноэтажной Америки». Людям, приезжавшим из Советского Союза, не чинили тогда препятствий и не устраивали обструкций, как это было, например, во время путешествия в Америку группы советских писателей и журналистов. Борис Полевой рассказывает в «Американских дневниках» («Советский писатель», М. 1956), что их делегация ехала почти по следам машины Ильфа и Петрова, однако многие стороны американской жизни они были лишены возможности увидеть.
Ильф и Петров увидели в Америке многое. Но, пожалуй, некоторым их обобщениям и наблюдениям не хватало широты и политической прозорливости. Маяковский, побывавший в США еще в начале 20-х годов, говорил в «Моем открытии Америки», что претензии на руководящую роль в капиталистическом мире являются определяющей чертой американской политики. Строки, написанные поэтом в 1926 году, и сейчас звучат современно: «Только за одно мое короткое трехмесячное пребывание американцы погромыхивали железным кулаком перед носом мексиканцев… посылали отряды па помощь какому-то правительству, прогоняемому венецуэльским народом… и перед конференцией об уплате французского долга то посылали своих летчиков в Марокко на помощь французам, то вдруг становились марокканцелюбцами и из гуманных соображений отзывали летчиков обратно» (В. Маяковский, Поли. собр. соч., т. 7, Гослитиздат, М. 1958, стр. 320–321). Об агрессивности американского империализма Ильф и Петров не сказали всего, что могли бы сказать в своей книге. Однако мало кому удавалось так талантливо описать скучную, стандартизованную американскую жизнь, «безысходную автомобильно-бензиновую тоску» одноэтажных американских городков, скуку Голливуда, безостановочную, мертвящую, не имеющую конца погоню за долларами.
Одним из героев «Одноэтажной Америки» является мистер Адамс. В письме к жене от 10 декабря 1935 года Ильф писал об Адамсе-Троне: «Это Пиквик. Ездить с ним очень приятно и смешно…» Адамс – умный, энергичный, общительный, немного чудаковатый американец, любящий свою страну и в то же время высказывающий о ней много дельных и горьких мыслей. Но главными героями «Одноэтажной Америки» являются сами авторы, чьи мысли, оценки и наблюдения придают книге публицистическую остроту. Естественно и закономерно возникает в «Одноэтажной Америке» тема родины. «Надо увидеть капиталистический мир, чтобы поновому оценить мир социализма», – писали Ильф и Петров в главе сорок шестой. И в набросках для неосуществленной книги «Мой друг Ильф» Петров, возвращаясь к оценке американской поездки, записал: «Мы только вскользь захватили тему об СССР, но, собственно, впервые мы стали широко, с обобщениями думать о нашей стране. Мы увидели ее издали» (ЦГАЛИ, 1821, 43).
