Потекли первые медлительные минуты дремотной неразберихи. Бормотанье, приглушенный кашель, кряхтенье, хриповатая ругань...
А пушки продолжают бить ожесточенно и свирепо. По темному лесу далеко разносится многоголосое эхо, и трудно уловить в хаосе звуков, где выстрелы, где разрывы.
По лесным тропкам и кочкастым дорогам конница двинулась к переднему краю. Сквозь грохот артиллерийского оркестра слышатся негромкие командные выкрики, ритмичная конская переступь, резкое всхрапывание, звон металла, отчетливое чваканье копыт по незасохшей грязи, звонкое разливное ржание. Горе неопытному всаднику! «Прижми повод!.. Десятый сон видишь, размазня!» — зашикают на него со всех сторон. А молоденький казачок, может, сию минуту побывал во сне на Кубани, язей ловил в тихой заводи... И вспугнули его чудесные сны короткие требовательные выкрики: «Головной, шире шаг! Подтянись!..»
ГЛАВА 2
Алексей Гордиенков, поскакав вслед за ушедшей конницей, решил во избежание недоразумений не показываться до перехода переднего края в подразделение разведчиков, разыскать полк майора Осипова и с ним вместе двигаться дальше.
Зная примерно район сосредоточения полка, Алексей повернул на юго-запад и поехал напрямки, минуя штабные и вьючные колонны, двигавшиеся сзади.
В лес змейкой уползала глухая узенькая дорожка. Конь шел вперед мерной неторопливой рысью. Иногда взволнованный выстрелами дончак, увидев в темноте пень, прядал ушами и боязливо храпел. Лес становился все гуще и темнее. Это был дремучий ельник, покрывавший смоленскую землю на многие десятки километров. Узкий просвет дороги пересекался черными тенями пышных могучих лап, над головой сплетались такие же могучие ветви и порой совсем закрывали мелькавшие в небе звезды.
Чувство, охватившее Алексея, когда он въехал в лес, походило на то, какое испытывает подросток, впервые сознательно не покорившийся родителям. Алексей мучился сейчас том, что совершил два противозаконных поступка: не подчинился приказу командира и угнал чужого коня. Он ехал шагом.
«Приеду и уж в тылу откровенно расскажу все полковнику, — размышлял Алексей. — Рана пустяковая, скоро заживет... На фронте протяжением в две тысячи километров сражаются за родину люди, а я буду на койке отлеживаться...»
И все-таки на душе было неловко и нехорошо.
Неожиданно лес поредел.
Алексей уперся в какое-то подразделение. Кавалеристы стояли на месте. Впереди пулеметы отбивали знакомую дробь.
Трассирующие пули, обрывая березовые листья, пронзительно взвизгивали. Каски бойцов невольно клонились к передней луке...
Разыскав в голове колонны командира эскадрона, Алексей спросил:
— Какой полк? Почему стоят?
Полк был майора Осипова, а что делается впереди, командир эскадрона не знал.
— Честно вам говорю, не знаю, товарищ, сейчас только человек выяснять поехал...
Голос показался Алексею знакомым, но лица говорившего в темноте не было видно.
— Давно стоите?
— Целый час, наверно, так будет, — спокойно ответил комэска, захлебываясь сладостной позевотой.
Беспечность его взорвала Алексея
— Целый час стоишь и не знаешь, что впереди делается? — резко спросил Алексей.
— А кто ты есть, товарищ дорогой? Почему ты меня учишь? — комэска наклонился к Алексею, желая убедиться, с кем он имеет дело.
— Это неважно, кто я такой. Где командир полка? — Гордиенков спросил инспекторским тоном, словно приехал наводить строжайшие порядки.
Оба были молоды, горячи — моментально вскипели и сцепились.
— Не знаю, извиняйте! Каждый понимает, что командир полка ходит на голове... — Эскадронный плохо говорил по-русски.
— Командир полка ходит на ногах, а на марше не всегда двигается впереди колонны, — посмотрите устав!
— Шагом марш, товарищ дорогой, мимо! — Комэска, приподнявшись на стременах, приложил руку к козырьку.
Алексей расхохотался. По отрывистым фразам, по этому быстрому движению, по хриповатому певучему голосу он узнал друга детства — Хафиза Биктяшева. Даже не верилось! Прошло больше десяти лет с тех пор как они виделись в последний раз.
Так же быстро и горячо обнялись, как и поссорились.
— Сроду бы не узнавал тебя, Алеша. Честно говорю! — хлопая Алексея по плечу, говорил Биктяшев. — Непонятная война, Алеша Я должен два часа назад проходить рубеж западнее Устья. И все стоим на месте. Вперед надо!..
— Надо узнать, в чем дело, — посоветовал Алексей.
— Ездил сам лично. Командир полка обругал меня: зачем приехал без вызова. Зря, говорит, бросил эскадрон. Сердитый командир полка. Никогда такой не был!..
Алексей решил пока остаться в эскадроне Биктяшева. Не терпелось узнать обстановку, тем более, что стрельба впереди становилась все ожесточенней. Отчетливо доносился грохот артиллерийского боя.
Биктяшева вызвали в штаб. Алексей тронул коня и, объезжая молчаливо стоявших казаков, поехал вперед. Его неудержимо тянуло туда, где шло «настоящее» дело...
Навстречу попалось несколько верховых. «Осторожно, братцы!» — раздался из темноты натужный голос. Алексей придержал коня, отъехал в сторону. Пронесли первых раненых. Здоровой ногой Алексей дал коню шпору и поехал дальше. Впереди виднелся просвет.
Над деревьями висела луна. На широкой поляне, куда выехал Гордиенков, клубился предутренний туман.
Командный пункт Осипова помещался на краю просеки, недалеко от поляны. Алексею вначале показалось, что здесь творится что-то непонятное. Коноводы табуном вели лошадей к себе в тылы. Кони, вытянув шеи, покачивая переполненными вьюками, бежали на чембурах торопливой рысью. Их было не менее двухсот.
Начальник штаба полка капитан Почибут стоял на просеке и неповодливых коней подстегивал плеткой. Он подбадривал казаков и взмахом руки указывал, куда вести коней. Распоряжался он с неизменным своим спокойствием: довезли, мол, и спасибо, теперь ступайте обратно...
Но Алексея не могло обмануть это спокойствие. Он чутьем угадывал, что дела здесь, похоже, идут не слишком хорошо. Между деревьями часто посвистывали пули. Пронзительно и зловеще завывали мины. Грохот разрывов смешивался с треском ломающихся веток.
Алексей спешился и встал за деревом, неподалеку от командира полка.
Осипову докладывал начинж. Молоденький лейтенант, — «поэт», как в шутку называл его майор, — шел с головным отрядом, а теперь прискакал с докладом.
— Ну? — мрачно спрашивал Осипов.
— Шли, значит, прямо, а потом комэска повернул маленько налево...
Алексея покоробило от такого военного языка.
— А когда Полещук повернул налево, ты куда задом стоял: ко мне или к немцам?
— К вам, — смущенно отвечал лейтенант.
— А ты, может, вспомнишь, где тогда находился север? — допытывался с холодной невозмутимостью Осипов, освещая фонариком карту.
— Север был там... — лейтенант ребрышком ладони нерешительно показал впереди себя. Спохватившись, быстро поправился: — Он повернул на юго-восток!
— Это совсем другое дело! Значит, примерно в направлении Устья, так?
— Совершенно верно! Мы уже заняли деревню, — бодро ответил начинж.
— Ну, а потом? — спросил майор.
— Потом нас выбили... Мы отошли за дома. Комэска приказал спешиться и завязал бой. Тут его убило...
Осипов вздохнул, устало вытирая вспотевшее лицо. Позвал начальника штаба.
Почибут давно уже стоял рядом с ним.
Алексей понял теперь, что командир головного отряда допустил ошибку. Алексей знал: в Устье скрещивается несколько дорог, деревня прикрывается танками противника и пулеметными гнездами. Как туда попал эскадрон — неизвестно. «Эх, мне бы пойти с ними!» — мелькнуло у него в голове.
— Ты послал Чалдонова? Пулеметы развьючили? — спросил Осипов у начальника штаба.
— Так точно.
— Или перепутали все, или струсили... Вот теперь и вышибай! — продолжал Осипов. — За каким он чортом полез на Устье?
— Справа обстреливать начали, — заметил начинж.
— Вот и надо было ответить, а не на танки лезть! Танкам без вас наши артиллеристы дали бы жару, а вы и пушкам помешали, и сами ничего не сделали, да командира потеряли... Эх! — Осипов ударил кулаком по колену. — Спешить надо еще четвертый эскадрон. Биктяшева ко мне. Остальным быть готовым к продвижению. Штадиву донести... — Майор поморщился, потер ладонью лоб. Уж очень он не любил писать такие, как он говорил, «донесения с хвостиком». — В общем напиши: ведем бой на рубеже таком-то... Противник собрал разрозненные силы, оказывает сопротивление. Только покороче пиши. Я тебя буду ждать в лесу, западнее Устья. Со мной — четвертый эскадрон, первый и разведчики. Не забудь: жду тебя — два километра западнее Устья, около сараев.
— Но там же немцы! — Почибут ткнул пальцем в карту, закусил губу. Он еще не понимал замысла командира полка.
