— А Эльза будет?
— Нет. Говорит, она вся в хлопотах. Дело, конечно, личное, но я тебе не советую ехать. Он может завезти и в злачные места. Хотя утверждает, что хочет поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Очень забавно, — засмеялся я. — Он по-русски ни слова, — я по-немецки ни гу-гу…
— Резонно, — прожевав ветчину, Виктор обратился к герру Ункеру и, выслушав ответ, перевел: — Он позаботился о переводчике. Есть у него какой-то знакомый парень, который будет ждать вас в шоу.
— Почему бы нам сейчас не поговорить? С твоей помощью.
— Значит, есть причина.
— Могла бы переводить и Эльза.
— Говорит, ваш разговор не для женских ушей. Я так понял, и не для моих… Не слишком ли ты доверчив?
— А если я возьму Алана? — спросил я.
— Сейчас уточним, — и Виктор произнес несколько фраз по-немецки.
Герр Ункер развел руками.
— Он говорит, что причин для беспокойства нет. Как ты понимаешь я не могу взять на. себя решение вопроса, ехать тебе или нет. Но совет даю: поставь в известность Аслана Георгиевича.
Через полчаса мы с герром Ункером спускались в подвальное помещение с низким потолком. Десяток столиков причудливо застыли в полутьме зала. Над каждым из них нависал широкий торшер, освещавший стол таким образом, что лица посетителей оставались за кругом света, в темноте; видны были лишь руки, орудующие ножами и вилками. Иногда ладонь подхватывала фужер, и он на миг исчезал в темноте. Встретивший нас у входа метрдотель в чопорном бархатном фраке провел к столику, притаившемуся в углу. Отодвинув стул, чтобы сел герр Ункер, метрдотель подал ему меню и, выслушав заказ, повторил его вслух, закрыв глаза и горделиво приподняв подбородок. Герр Ункер огляделся вокруг и бросил фразу вдогонку удаляющемуся метрдотелю.
— Яволь! — послушно откликнулся тот.
Герр Ункер посмотрел на часы, потом в сторону входа, забарабанил пальцами по столу. Ему не терпится поговорить со мной, сделал я вывод. Ловко лавируя меж столиками, официант приблизился к нам и, поздоровавшись, выставил с подноса два бокала с желтой жидкостью на самом донышке и два заполненные доверху высоких фужера.
— Аперитив, — кивнув на бокалы, герр Ункер предложил мне выпить несколько глоточков.
Я было отрицательно покачал головой, мол, спиртного не пью, но герр Ункер настойчиво и в то же время удивленно повторил:
— Аперитив!
Я поднес бокал к губам. Желтая жидкость оказалась портвейном. Глоток вызвал аппетит, и когда официант принес телятину, мы с герром Ункером охотно принялись за нее. Затем герр Ункер отпил из фужера. Я последовал его примеру. К удивлению, фужер был наполнен водой. Обыкновенной. Из-под крана. Видимо, мне не удалось скрыть изумления, потому что на губах у герра Ункера заиграла шаловливая улыбка.
В разгар завтрака в зал вошел очень высокий, очень худой и очень молодой паренек. Кокетливая бородка его под игривыми перекрестными лучами торшеров отливала то красно-желтым, то ярко-рыжим. Солидности владельцу она, конечно, не добавляла, но свидетельствовала о том, что он детально продумывает свою внешность, стараясь соблюдать определенный стиль. Потертые джинсы плотно облегали его тощий зад. Рубашка-безрукавка свободно ниспадала с плеч. Всмотревшись в зал, паренек отчаянно замахал руками герру Ункеру, и длинные ноги понесли его к нашему столу.
— Я не есть виноват. Мой задержка виноват затор на дороге. Вас не… — он поискал слово и все-таки употребил не самое удачное: —… беспокоит мой русский язык?
— Все понятно, — усмехнулся я.
— Я очень старательный, — удовлетворенно кивнул бородач, уселся, но тут же опять вскочил: — Я должен представиться вам. Лотар Потман, — назвал он себя.
— Олег, — приподнялся и я.
— О-о, я о вас знать все, — Лотар кивнул на герра Ункера. — Он мне давать самый подробный ваш характеристик. Я охотно согласился быть между вами… как это по-русски? Посредник!
— Переводчик, — поправил я.
— А «посредник» — нельзя? — озадаченно уставился на меня Лотар.
— Это нечто другое…
Официант поставил перед Потманом аперитив, воду и еду. Лотар, не прерывая разговора, занялся ими. Герр Ункер неторопливо ел, поглядывая на Потмана, с интересом вслушиваясь в его оживленную беседу со мной.
— Вы давно изучаете русский язык? — спросил я.
— Два года, — пояснил Лотар, растопырив два пальца. — Я изучать три языка: английский, испанский и русский. Вначале хотел французский, но он есть бесперспективный. И я перейти на испанский…
— А почему французский бесперспективный?
— Для меня, — сказал Лотар. — Для моей профессии. У каждой профессии есть свой регион. Франция и страны Африки, где говорят по-французски, выпадают из него.
— Так вы для конкретного дела изучаете языки?
Лотара, кажется, обидели мои слова. Он положил на стол нож и вилку и, выставив вперед бородку, спросил:
— Вы сомневаетесь, что у меня есть достаточно ум, чтобы серьезный дело заниматься?
Я слегка растерялся, но поспешил успокоить его:
— Что вы, что вы. У меня и в мыслях этого не было. — Стараясь быть корректным и внимательным, я все же то и дело попадаю впросак, по-детски доверчиво поверяя свои мысли этим прагматичным и деловым людям.
— Через два года сыграет свою роль испанский язык, через пять — русский, через семь — английский, — продолжал Лотар. Глаза его были строги и серьезны, казалось, он четко видел то, что пока другим было неведомо.
— Вы так уверены… — неуверенно произнес я.
— Я высчитать! — гордо заявил Лотар. — Высчитать на компьютере. С точностью до месяц. У меня весь жизнь расписан.
— Так-то и расписана… — не выдержал я, рискуя всерьез обидеть собеседника.
— Да! — не допускающим сомнения тоном произнес Лотар. — В своих анализах я учесть конъюнктуру на фирме, где я работать, процессы в мире, потребности стран. Я… как это по-русски? Компьютерный инженер. Я все предусмотреть! У нас есть один работник. У него я учиться. Ему скоро пятьдесят. Совсем старик. Глаза уже плохой, рука тоже. Сейчас я ему не уступать. Через полгода буду лучше его. У меня есть задумка. Я усовершенствовать один прибор. Преподносить фирме. Фирма купит — это один фактор. И увидит, какой я есть, — это второй фактор. Все узнают: я лучше его. Я ставить ультиматум: продаю прибор наша фирма, а не конкуренту, но один условие — чтоб меня ставить на место этот работник.
— Так прямо и скажете?
— Так я и сказать! — решительно кивнул Лотар. — У меня есть несколько аргумент. Я молодой, и я знать четыре языка. Он — только немецкий. Значит, я читать журналы, газеты другие стран, там искать, что фирме есть полезно. Что фирме выгодно…
— Ну, если речь о компьютерах, то надо бы японский… — ввернул я.
Лотар вздохнул.
— Это есть верный мысль. Но японский язык трудно изучать. Много годы уйдет. Я избрать другой путь. Фирма не только покупать новинка. Она и продавать свой компьютер. Значит, надо знать язык стран, которым мы продавать наш продукций. Я изучать всех наши представители в этих странах. И я учиться, чтоб работать лучше их. Сперва я дать бой тому, кто в Аргентине. Он плохо знать испанский язык. Я — оптимально. Я буду лучше его знать наш продукций. Он человек некоммуникабельный, — я уметь улыбаться, войти в душа. В бизнес это есть большой преимущество. От этот человек отвернуться, а я суметь продать продукций. Фирма его прогонит, меня направит Аргентина…
Вспыхнул мощный прожектор, осветив пятачок перед столиками. Лотар мельком бросил взгляд на сцену, но это его не отвлекло. Мысли его были слишком далеко.
— Я работать в Аргентине два года. Больше не надо. Опять пора новый шаг верх. Мой отец — рабочий, пролетариат. Это есть преимущество в Советский Союз. Я убеждать в этом фирма, доказать, что я лучше все понимать, чем представитель фирма. Это уже серьезный карьер…
Заиграла музыка. В кругу света появилась высокая девушка в ярком платье и туфлях на высоком каблуке. Обворожительно улыбаясь, она танцующей походкой прошлась вдоль столиков. Глядя на ее строгое вечернее платье, мне и в голову не приходило, что за представление нам предстоит увидеть.
— Я работать в Москве пять лет, — продолжал свою вдохновенную речь Лотар. — Мой имя звучать громко. Я стать надежда фирмы. Может, что даже войти правление. Продажа компьютер увеличится в пять, десять раз! Я это суметь сделать. Я завоевать авторитет в фирме…
Девушка теперь танцевала под томную, ритмичную музыку, демонстрируя прелести своего гибкого тела. Это несколько необычное зрелище на минуту отвлекло меня от Лотара, но я быстро опомнился.
— Ну, а ваша личная жизнь? — спросил я первое, что пришло в голову.
— Это я тоже продумать, — Потман и глазом не моргнул. — Это очень важный вопрос.
Ласково-щекочущие звуки музыки мешали мне сосредоточиться, и я почти машинально спросил:
