исключается плывун.
— Плывун?!
Пахом удивленно смотрит на Игнашова, забывчиво разминая в пальцах раскрошившуюся папиросу. Он об этом грозном бедствии понятия никакого не имел.
— Паниковать, конечно, рано, — старается успокоить ребят Сойченко. — Участковый ваш маркшейдер… Выброси, Лагушин, папиросу, не сори… Участковому маркшейдеру Копыловой дано начальником шахты указание ежедневно проверять состояние горных выработок. Бригадам, работающим в забоях поблизости, предложено разъяснить дополнительно все характерные признаки приближения плывуна. Позвони-ка, Игнашов, в маркшейдерское Копыловой, скажи, что бригада собралась.
Но Веры Копыловой в маркшейдерском нет.
— Где же она? — хмурится Сойченко. — Полчаса назад договорились, что придет к вам на участок. Звони-ка Вяхиреву, она там частенько бывает.
Вера смущенно отводит глаза.
— Не знаю, Вася… Очень уж неожиданно…
— Но ты же сама сказала: будет комната — тогда поженимся, — тихим, упавшим голосом произносит Василий, и лицо его тускнеет. — Я давно подал заявление о квартире. Хотел, чтобы сюрпризом… И очередь законно выдержал. Знал, что запротестуешь, если льготами, как инженер или комсорг шахты воспользуюсь. Все, как ты хотела, сделал.
Легкая, согнутая вдвое, бумажка лежит на столе у опущенных рук Веры. Это ордер на комнату, врученный час назад в жилищно-коммунальном отделе Василию.
Взгляд Веры скользит по серому бумажному листочку. Для нее это не просто документ на право вселения в новый трехэтажный дом, сданный на днях строителями в поселке. Это — новая для Веры жизнь. Рядом с ним, с Василием… А готова ли она к этой жизни? Говорят, что по душе милый — и в шалаше можно жить. По душе ли ей Василий?
Вера украдкой смотрит на него. Взгляды их встречаются. Она, покраснев, опускает ресницы… Странно все же: дружишь с человеком, охотно встречаешься с ним, бывает даже скучно, когда его нет рядом, а вот сейчас, когда надо решать — он ли избранник твоего сердца, — просто теряешься…
Телефонный звонок Игнашова обрадовал Веру. Хоть на полчаса можно отодвинуть решительный момент, после которого, как мгновенно подумалось Вере, она потеряет какую-то важную часть своей личной свободы…
— Тебе не надо в макуринскую бригаду? — быстро говорит Вера, едва положив телефонную трубку.
— Но ты же не сказала… — вскидывает Василий тревожный взгляд, и Вера торопится:
— Успеешь еще узнать… Пошли!
Василий молчит, выжидательно глядя на нее; веселые огоньки, сверкнувшие в глазах Веры, успокаивают его, и он поднимается из-за стола.
Вера ищет глазами Андрея, но его среди бригады нет.
«Плохо, если сам бригадир не приходит на собрание по такому важному вопросу», — думает она и вопросительно поглядывает на Игнашова:
— Начнем? Что-то я не вижу Макурина.
По оживлению, сразу стряхнувшему с ребят напряженную скованность, по их двусмысленным улыбкам и веселым взглядам догадывается: отсутствует Андрей неспроста.
— Свадьба у него сегодня, — говорит Игнашов. — На три дня отгул получил.
— Свадьба?!
Вера почему-то оглядывается на Василия Вяхирева, присевшего на скамейку рядом со Степаном.
Она начинает рассказывать шахтерам о плывунах, а в глубине ее сознания бьется беспокойная мысль: Андрей женится, уходит в пименовский дом, под неусыпный надзор властной старухи. Сумеет ли он устоять и постепенно вырвать из-под влияния Устиньи Семеновны свою молодую жену? Надо поговорить с ребятами об Андрее. Может быть, кто-нибудь пустит на время его с Любашей на квартиру, а шахтком постарается выделить ему жилплощадь вне очереди. И тут… Ордер, оставшийся лежать на столе у Василия, в комитете комсомола, вспоминается Вере внезапно. Постой-ка?!
Совершенно неожиданно она захлопывает тетрадку конспекта:
— Вот и все, на этом закончим…
Пахом Лагушин, прищелкнув языком, громко хвалит ее:
— Во-о! По-шахтерски, не волынит, как лектор…
Вера оставляет без внимания корявый комплимент, мельком поглядывает на Игнашова и нетерпеливо спрашивает:
— Вопросы есть?
И опять Пахом Лагушин:
— Ясно, что дело темное…
— Лагушин, помолчи, — прерывает его Игнашов, и Вера говорит:
— Тогда у меня вопрос, ко всей бригаде… Когда к Макурину идете?
И все сразу оживленно начинают говорить. Пахом упорно доказывает Игнашову, что нести подарки сейчас не следует, лучше явиться с ними утром завтра, ведь свадьба будет продолжаться три дня.
— Сейчас, конечно, надо нести, — услышав их перепалку, замечает Вера. — Мы с Василием подарим Андрею знаете что? Квартиру! Самую настоящую квартиру. Здорово, да?
— Ордер на квартиру? — встрепенулся Пахом. — А что, вам дают квартиру, да? Ребята, ура! Две свадьбы в нашем резерве! Постойте, так вы отдаете бригадиру свой ордер? А сами?
— Вера! — хмуро окликает Вяхирев. — О чем это ты?
— А сами? — вспыхивая, переспрашивает Вера. — Сами… Мы у родителей Васи поживем, там есть где…
Сообщение воспринимается с мгновенной радостью, как что-то необычное, но вполне возможное. Игнашов жмет руку растерянному Василию:
— Молодцы! Старуха у будущей женушки Макурина — очень крута, бабуся старого закала. Неприятностей Андрей хлебнул бы с первых деньков немало. Ну, идемте к парторгу, узаконим все, чтобы никаких придирок в коммунальном отделе не было, да и самого Сойченко прихватим с собой.
Когда все идут из раскомандировки в партком, Василий на лестнице задерживает Веру.
— Слушай, Веруська, — тихо окликает он, — ты это… серьезно?
— Конечно, серьезно, — смеется Вера. — Этим же не шутят, правда?
— А как же мы? Ты же не хочешь идти к нам?
— Не хотела, а теперь — надо! Временно, ладно?
— Ну, конечно! — не удерживает радостного возгласа Василий и неожиданно привлекает к себе Веру.
— Ого, с будущей женой ты, оказывается, можешь быть и смелым? Не боишься, если люди увидят?
Василий, покраснев, опускает руки и смущенно бормочет:
— А пусть! Ты же сама всем сказала.
А Вере грустно. Она никак не разберется в этой странной своей грусти, подсознательно чувствуя, что обещание, данное Василию, не радует ее. Почему? Обыденно и просто все произошло? Но ведь обыденность эта заметна, вероятно, только ей? По взволнованному виду Василия, шагающего сейчас рядом, никак не скажешь, что тот спокойно воспринял ее решительное слово. Значит, не в этом дело…
Грустно Вере. Ей хочется отстать от Василия, скрыться от людей, чтобы они не мешали ее раздумьям.
Вера все больше сознается себе, что мысли ее каким-то странным образом связаны со свадьбой Андрея Макурина. Она чувствует, что не может не думать о его свадьбе; задевает ее это сообщение.
Состояние растерянности, охватившее ее, постепенно проходит. Вера невесело старается убедить себя, что свадьбу надо было ожидать, что и она, Вера, ждала ее. Но — не так скоро… Более привычными были мысли о том, что Андрей просто дружит с дочерью своей квартирной хозяйки. Дружит, и только… А свадьба…
«Но что за глупости?! — изумленно опомнилась Вера, приостанавливая шаг. — Какое мне дело до всего этого?! Разве плохо — свадьба? Значит, любят друг друга… Да, любят, а я… Я обязательно должна пожелать
