Метафора автомобиля, помогающая раскрыть отношение автора к любви, политике и повседневности, логично перейдет в другие тексты. «Если бы автомобиль ничего не весил, он не мог бы ехать, тяжесть дает опору его колесам. Я не писал бы этого тебе, если бы не любил»[41]. Для протагониста романа «ZOO. Письма не о любви», выходящего вслед за «Сентиментальным путешествием», машина уже не участник действия, но только средство сопоставления — война и ее дороги позади. Но случается возвращение в Россию, а вместе с ним — усталость и разочарование — ключевая максима «Третьей фабрики» о падении скорости уже приводилась в начале настоящей работы. В 1928-м Шкловский пишет сценарий «Два броневика» для известного режиссера-жанриста Семена Тимошенко, где через траектории перемещения бронемашин по городу показан процесс октябрьского переворота. Фильм не сохранился, но сценарий свидетельствует о первых попытках Шкловского «переписать» материал старых книг — такая тактика станет для него частотной и все более затягивающей[42]. В 1939 году вступление к книге «Дневник» начинается старой оппозицией автомобиля и поезда, которая не подчеркивается в основном тексте, чтобы не доказывать обоснованность нежелательных ассоциаций. После войны работа этой метафоры ослабевает. Автомобиль так и остается мотором лучших текстов Шкловского, содержащих или, по крайней мере, хранящих инерцию формалистского теоретизирования.
В. Шкловский. Два броневика
Сценарий В. Б. Шкловского (1893–1984) «Два броневика» был впервые опубликован в журн. Сибирские огни, 1928, кн. 5, сентябрь-октябрь. Публикуется по этому изданию с исправлением очевидных опечаток и ряда устаревших особенностей орфографии и пунктуации.
Небольшое предисловие Шкловского редакция журнала снабдила следующим примечанием:
Редакция не разделяет столь упрощенных взглядов на происхождение новых художественных форм. Пушкинская проза появилась, разумеется, не «как результат напечатания программ стихов». Социологический, марксистский метод исследования и здесь является единственно плодотворным.
Печатая киносценарии, редакция имеет в виду не влияние кино на литературу, а, прежде всего, само киноискусство. «Это хорошо» и для контроля над производством, и для движения киноискусства вперед.
Любопытно отметить, что публикации Шкловского непосредственно предшествовало в этом номере журн. стихотворение Арсения Несмелова (А. И. Митропольского, 1889–1945) «Белый броневик» (несмотря на бегство из советской России в Китай в 1924 г., Несмелов в 1920-е гг. продолжал печататься в Сибирских огнях). Приводим это стих, целиком:
БЕЛЫЙ БРОНЕВИК
У розового здания депо
С подпалинами копоти и грязи,
За самой дальней рельсовой тропой,
Куда и сцепщик с фонарем не лазит, —
Ободранный и загнанный в тупик,
Ржавеет «Каппель», белый броневик.
Вдали перекликаются свистки
Локомотивов… Лязгают форкопы,
Кричат китайцы… И совсем близки
Веселой жизни путаные тропы, —
Но жизнь невозвратимо далека
От пушек ржавого броневика.
Они глядят из узких амбразур
Железных башен — безнадежным взглядом;
По корпусу углярок, чуть внизу,
Желтеет надпись: «Мы — до Петрограда!».
Но явственно стирает непогода
Надежды восемнадцатого года.
Тайфуны с Гоби шевелят пески,
О сталь щитов звенят, звенят песчинки…
И от бойниц протянуты мыски
Песка на опорожненные цинки:
Так восемь лет на рельсах тупика
Ржавеет рыжий труп броневика.
А рядом с ним — ирония судьбы,
Ее громокипящие законы, —
Поднявшие советские гербы,
Встают на отдых красные вагоны.
Что может быть мучительней и горше,
Для мертвых дней твоих, бесклювый коршун!
1928. Цицикар.
Кинофильм, снятый по сценарию Шкловского на ленинградской фабрике Совкино в 1928 г. С. А. Тимошенко (1899–1958), с В. Чудаковым, Т. Гурецкой, П. Кузнецовым, П. Кирилловым и др. в главных ролях, не сохранился.
Я. Левченко. «Революция включила скорость…»[43]
Впервые: Русский авангард и война: Сборник научных трудов. Белград, 2014. Материал взят с сайта www.hse.ru. Несколько пропусков слов, имеющихся в тексте статьи, восстановлены по смыслу в угловых скобках.
Шкловский В. «Еще ничего не кончилось…» М.: Пропаганда, 2002. С. 44.
Приведу популярную цитату из Л. Я. Гинзбург, вспоминавшей, как в 1925 году Тынянов говорил о Шкловском: «Виктор — монтер, механик <…> Да, и шофер. Он верит в конструкцию. Он думает, что знает, как сделан автомобиль…» (Гинзбург Л. Тынянов-литературовед (1965, 1974) // Гинзбург Л. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб.: Искусство, 2002. С. 451.
Шкловский В. Улля, улля, марсиане! // Шкловский В. Ход коня. Москва-Берлин: Геликон, 1923. С. 39.
Шкловский вряд ли читал никогда не переводившийся на русский язык трактат фурьериста Габриэля Дезире Лавердана «De la mission de l’art et du role des artistes» (1845), но повлиявшие на него утопические взгляды учителя были широко известны в России с середины XIX века. Именно Лавердан первым употребил термин «авангард» в смысле, который впоследствии взяло на вооружение «левое» революционное искусство. Независимо от конкретной идеологии революция понималась в русском авангарде как трансценденция утопии (подробнее о взглядах Лавердана в связи с Фурье и их связях с движениями начала XX века см.: Calinescu М. Five Faces of Modernity: Modernism, Avant-Garde, Decadence, Kitsch, Postmodernism. 8 th ed. Durham NC: Duke Univ. Press, 2003. P. 106–108).
Шкловский В. «Еще ничего не кончилось…». С. 340.
Высокий статус имеют исследования британской школы «социологии мобильности», возглавляемой Джоном Урри. В них прослеживается, как на протяжении XX века автомобиль влиял на привычки человека западной цивилизации, видоизменял структуру и организацию города и села, провоцировал появление новых языковых и культурных особенностей среды обитания. См.: Urry J. The System of Automobility, in Theory, Culture, & Society, October 2004, Vol. 21. № 4–5. P. 25–39; Feather stone М., Thrift N., Urry J. Cultures of Automobilities. NY, L.: SAGE, 2005. Наиболее радикальные следствия автомобилизации жизни наблюдаются в ведущей цивилизации прошлого века, чему посвящено исследование, озаглавленное с красноречивой отсылкой к «государству философов» Платона: Seiler С. Republic of Drivers. A Cultural History of Automobiity in America. Univ. of Chicago Press, 2008.
О транспортном повороте в Европе и США второй половины XIX в. См.: Kern S. The Culture of Time and Space. 1880–1918. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 2003, pp. 109–130. О железной дороге как воплощении модерности, ее главенстве в языке и культуре см.: Carter I. Railways and Culture in Britain: The Epitome of Modernity, Univ. of Manchester Press, 2001. О его итогах, получивших отражение в раннем кино, см.: Kirby L. Parallel Tracks: The Railroad and Silent Cinema. Duke Univ. Press, 1997. У этих и других авторов (в их числе — Юрий Левинг с пионерской для русской академии работой «Вокзал — гараж — ангар. Владимир Набоков и поэтика русского урбанизма» (СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2004) — есть, по крайней мере, одно общее место. Не прошло и ста лет после изобретения паровоза, как он триумфально въехал в XX век через вокзал Ла Сьота в первой кинопрограмме братьев Люмьер, чтобы в считанные годы отстать от автомобиля, внезапно вырвавшегося вперед по скорости, комфорту и главное — по мере роста доступности для частного владения. Господство парового локомотива в XIX веке так же абсолютно, как его стремительная деградация в XX веке.
Блок А. Собр. соч. В 8 тт. М.-Л.: ГИЗ, 1960. Т. 3. С. 631.
Никулин Л. Страдиварий. Стихи. Книга вторая. Киев: Изд-во поэтов «Обелиск». 1919. С. 32.
Там же. С. 12.
Шкловский В. «Еще ничего не кончилось…». С. 21.
Там же. С. 25.
Шкловский В. О теории прозы. 2-е изд. М.: Федерация, 1929. С. 13.
Шкловский В. «Еще ничего не кончилось…». С. 26.
Там же. С. 28.
Здесь уместно вспомнить аналогичный пример из рецензии на берлинское издание: «Шкловский, пишущий о революции, — Шкловский-солдат, по роду своего оружия — солдат-броневик» (Степун Ф. Виктор Шкловский. Сентиментальное путешествие. Берлин, 1923. <Рец.> // Современные Записки. 1923. № 16. С. 411).
