Парни переглянулись, пожали плечами, а девчата, не скрывая довольных улыбок, замахали подруге руками и побежали вслед за трактором.
Зойка даже уселась на волочащиеся за машиной бревна и показала Уклейкину «нос». Только Таня не могла успокоиться.
— Нюша, стой! Куда ты? Не надо! — кричала она. Нюша и сама понимала, что парни достаточно посрамлены и пора бы остановить машину, но в то же время неудержимо хотелось провести ее вдоль улицы.
«Еще чуточку проеду, — думала она. — Вон до той избы.. Еще немножко!»
Проплывала мимо одна изба, другая, третья, а трактор все шел и шел, волоча за собой связанные цепью бревна.
Показался конец деревни и наезженный поворот к МТС. И вновь Нюша решила остановиться, но потом сообразила, что нельзя загораживать трактором дорогу, и свернула к МТС.
Но свернула довольно круто, не рассчитав угла поворота, и длинные бревна с треском опрокинули хлипкую изгородь палисадника, помяли кусты сирени и, зацепив угол старой избы, обломали концы нижних венцов.
Девчата испуганно закричали, и Нюша, резко затормозив, остановила трактор.
Из избы выскочила простоволосая Дарья Карпухина.
С тех пор как мимо ее дома наторили дорогу к МТС, Карпухиным не стало покоя ни днем ни ночью. От тракторов дрожал весь дом, звенели стекла в рамах, по ночам свет фар будил ребятишек.
Увидев сейчас опрокинутую изгородь, помятые кусты, обломанный угол избы, а на тракторе Нюшку Ветлугину, Дарья на мгновение потеряла даже дар речи. Потом выломила жердь из изгороди и бросилась на самозванную трактористку:
— Держись, окаянная девка! Как сноп тебя обмолочу!.. Девчата схватили рассвирепевшую Дарью за руки и принялись умолять ее не гневаться на Нюшку.
— Антон идет! — вдруг сообщила Таня. — Ой, что-то будет! Нюшка, убегай...
Прикусив губу, Нюша поглядела вдоль дороги, но с трактора не сошла.
Сопровождаемый парнями, Антон, запыхавшись, подбежал к трактору. Узнав, что машину увела Нюшка Ветлугина, он развел руками:
— Ты?! Ты умеешь водить трактор?..
— Вспомнила... Вот только разворот не получился... бревна очень длинные... — смущенно призналась Нюша, спрыгивая с трактора.
Парни осматривали развороченный угол избы и прикидывали, в какую копеечку влетит теперь Нюшке ремонт дома и палисадника.
— Вот это завела трактор! — посмеивались они.
— Так дело пойдет — всю деревню порушить можно!
— Прощай заборы и палисадники!
— Ну и ладно! — вспыхнула Нюша и с вызовом посмотрела на парней. — А все равно мы свое докажем.. Будем тракторы водить! Будем! И вы не очень-то задавайтесь!..
— Куда нам!.. — хихикнул Уклейкин. — Женщинам дорогу, мужчинам тротуар!..
— А вот увидите... Пойдем в эмтээс, на курсы и запишемся. Еще как примут-то! Ручаюсь! Правда, Антон?
— Чего ж... могут и принять! — поддержал Антон, любуясь девушкой. Он вдруг сбил на затылок кубанку и строго прикрикнул на Дарью, которая все еще рвалась к Нюшке: — Ша, тетя! Хватит надрываться! Не видишь, учится дивчина... Практику проходит... А избу мы тебе починим... и изгородь поправим. Так, что ли, девчата?
Подруги Нюши согласно закивали.
В этот день в Кольцовке только и было разговоров о том, как Нюшка Ветлугина самовольно увела эмтээсовский трактор, развалила у Дарьи Карпухиной палисадник и повредила избу.
Дома, за ужином, Горелов с ухмылкой сообщил Аграфене:
— Нюшка-то наша опять номера откалывает...
Покачав головой, Аграфена посмотрела на дочь:
— Зачем ты на машину-то полезла?
— Я, мама, на курсы пойду... трактористкой хочу быть.
— Трактористкой?! — ахнула Аграфена. — Да ты в уме, девка? Разве тебе за парнями угнаться?
— Ну что я поделаю, если мне учиться охота...
— Так учись, доченька! Учись! — подхватила мать. — Последнее отдам, ничего не пожалею. Хочешь, на докторшу пробивайся, хочешь — на учительницу...
— А меня вот к трактору тянет...
Аграфена с надеждой посмотрела на Горелова:
— Тихон, да скажи ты ей...
— Ну, ну, пусть скажет, — фыркнула Нюшка. — Он у нас тертый калач.
После отстранения от должности старшего конюха Горелов не раз ездил в город подыскивать работу, но ничего подходящего не находилось. Все чаще и чаще колхозники замечали его в чайных и закусочных в компании каких-то подозрительных собутыльников. И только неделю тому назад по рекомендации Ширяева Лощилин устроил Горелова работать в МТС кладовщиком на склад горючего. Тихона стали звать «главкеросинщиком», он ходил с важным деловым видом, каждый день являлся на работу, и это хоть как-то примирило с ним Аграфену.
— Что ж ей сказать? — заговорил Горелов. — Я вот каждый день в эмтээс тракторы вижу. Машины хитроумные, норовистые, кнутом их не погонишь. Начнут они в поле номера выкидывать, тут не то что девка — парень с головой на побегушках у машины будет.
— А я вот так хочу научиться, чтобы машина слушалась меня, чтобы ласковая была, добрая...
— Да где это видано, чтобы девка за машину садилась? — взмолилась Аграфена. — И не выдумывай, Нюшка, людей не смеши...
Разговор за ужином ни к чему не привел, и Нюша осталась при своем мнении.
В этот же вечер она собрала комсомольское собрание и сказала, что никакого доклада не будет, просто они поговорят о тракторных курсах и МТС. Попросила рассказать о тракторе Антона Осьмухина. Тот увлекся, проговорил минут сорок. Потом, как и полагалось, стали сочинять резолюцию. Кто-то внес предложение «принять трактор к сведению и руководству и считать комсомольцев мобилизованными на тракторный фронт».
— Как парням, так и девчатам, — добавила Нюшка и тут же открыла запись желающих поступить на курсы трактористов.
Записалось семь парней, а из девчат — Нюша, Таня, Зойка и Феня.
Через день Нюша решила пойти с подругами в МТС. Она проснулась чуть свет, достала из сундука новый шелковый полушалок, надела летние, кобеднешние туфли с галошами — это и были все ее обновки. Затем Нюша с грустью осмотрела свой видавший виды, заношенный, лоснящийся, точно натертый воском, кожушок — нет, в такой одежде идти, пожалуй, неудобно.
Она выглянула за дверь и, убедившись, что матери нет ни в сенях, ни на дворе, достала из чулана ее праздничную тонкого старинного сукна шубу и, быстро одевшись, выскочила на улицу.
«Я всего лишь на часок... мама и не узнает», — подумала Нюша, направляясь в избу-читальню, где должны были собраться девчата.
Первой пришла Таня, потом Феня Осьмухина. С большим запозданием явилась Зойка. Она сообщила, что ее мать уже узнала о походе девчат в МТС и не хотела ее никуда отпускать. Зойка еле вырвалась из дома.
— Ой, Нюшка, — шепнула она. — А может, не ходить в эмтээс-то. Все говорят, что с нами там и разговаривать не будут.
— Это еще что такое? — насупилась Нюша. — Чем мы парней хуже? Иль неполноправные какие, увечные... — И она повела девчат к усадьбе МТС.
Здесь было шумно и оживленно. Ревели моторы тракторов, урчали грузовики, звенело в мастерской железо, сновали рабочие. У конторы МТС толпились колхозные парни. Девчата вошли в длинный коридор. Пахло свежим деревом и лапником, что был настлан у порога. В углу стоял оцинкованный бачок с прикованной к нему на цепочке кружкой. Стены коридора оклеены разномастными бумажками: объявления, приказы, распоряжения, плакаты, лозунги. Где-то за стеной, как дятел по сухому дереву, стучала пишущая машинка.
— И впрямь, контора, — ахнула Зойка, вопросительно поглядев на Нюшу. — Нам-то к кому?
— Начнем с самого главного.
Нюша приоткрыла дверь с надписью «Директор МТС», просунула голову, спросила, можно ли войти, и, не получив ответа, потянула за собой девчат.
Директор МТС Репинский, пожилой, плотный мужчина с рыхлым бугристым лицом, одетый во френч защитного цвета, сидел за просторным столом и о чем-то разговаривал с механиком Лощилиным.
Между ними лежали густо смазанные тавотом шестеренки, втулки, кольца. Директор и механик брали их по очереди в руки, осматривали, затем клали обратно, и Лощилин начинал что-то писать, оставляя на бумаге маслянистые следы.
— Товарищ директор, мы к вам, — подала голос Нюша. Репинский поднял голову и мельком скользнул взглядом
по девчатам.
— А? Кто такие? По какому вопросу?
— Мы... мы кольцовские... из артели. Желаем на трактористок учиться.
— Что? Что такое? — переспросил директор. Нюша повторила свою просьбу.
Репинский с недоумением пожал плечами и покосился на механика:
— Слыхали, Николай Сергеевич? Девчата-то куда лезут. У нас что, парней на курсах не хватает?
— Что вы, Анатолий Лаврентьевич, — осклабился Лощилин. — С лихвой хватает... даже переизбыток. Я вам уже докладывал вчера. Кольцовская ячейка направила на курсы трактористов почти всех комсомольцев. А у нас и своих кадров достаточно. Так что многих парней приходится домой отсылать. О девчатах я уже и не говорю...
