Дмитрий Кедрин - Стихотворения и поэмы

Нет, сударь, нет!

А всё же я сильней,
Чем даже смерть!

Вы фантазер, мой барин.

Моя палитра властвует над ней!
Ей не свалить меня одним ударом!
Я Саскию нанес на полотно,
И пусть, сбирая урожай обильный,
Смерть скосит десять поколений, но
Она, зубами лязгая бессильно,
Не раз минует чистый образ тот,
То полотно, что, как письмо в конверте,
К потомкам отдаленнейшим дойдет
И тронет их. Да, я сильнее смерти!

Грешно так думать.

Вслушайся на миг,
Как в этой раковине гул прибоя
Еще гремит, хотя прибой утих!..
Опять ты плачешь, Стоффельс?
Что с тобою?

Ах, у меня на сердце тяжело!

Всё от «дурной приметы»? Ты всё та же!

Вас полюбив, я причинила зло
Покойнице, и бог меня накажет.

За что? Ты скрасила мое вдовство,
Подруги лучше не могу желать я.
Ты, чтоб не трогать скарба моего,
Шла продавать свои чепцы и платья,
Оберегала мой покой и честь
И Титусу за мать бывала часто.
Я всем тебе обязан…

Барин, здесь
Письмо для вас принес недавно пастор
И строго-настрого велел мне, чтоб
В приход явилась я на суд общины.

Вот вам письмо.

Ах, снова этот поп!
Так вот в чем горьких слез твоих причина!
Сейчас посмотрим, что он пишет тут.

«Написано в четверг седмицы чистой.
Художника Рембрандта прибыть в суд
Зовет община братьев-кальвинистов.
Зане, не будучи супругом ей,
Художник этот, с дьяволом условясь,
Живет в бесстыдном блуде со своей
Служанкой Хендрике, прозванье Стоффельс,
И, вопреки заветам древних книг,
В своей гордыне демонской возвысясь,
Писать дерзает образы святых
С евреев нищих оный живописец.
В его картинах благочестья нет.
Понеже нет благообразья в типе
Натурщиков. Пример тому — портрет
Иосифа, бегущего в Египет.
Он, осквернив святое ремесло,
Ответить должен». Подпись иерея,
Печать общины, месяц и число…
Они и были нищие евреи!
Кто б в этих плотниках да рыбаках
Узнал изнеженных святых Фьезоле?[23]
Они ходили в грубых башмаках,
И на руках у них цвели мозоли.
Пускай понять Италию я мог,
Но подражать ей не учился сроду:
Что скажет щуплый итальянский бог
Веселому фламандскому народу?..
Я не подсуден этому суду
И не явлюсь. Да и тебе не надо
Ходить туда.

Нет, сударь, я пойду.

Зачем?

Меня пугают муки ада.

Ну полно, успокойся, не дрожи!
Пускай враги идут сюда гурьбою!
Что могут все святоши и ханжи,
Все лицемеры сделать нам с тобою?

О барин, очень многое!

А я
Лишь посмеюсь над их вознёю жалкой!

Ты хочешь быть принцессой, жизнь моя?

Я не принцесса, сударь. Я — служанка.

Вот кашемировые ткани. Тут
С брильянтом диадема. Здесь кораллы.
Надень-ка их. Кораллы подойдут
К твоим губам, что так бессмертно алы!

Примерь накидку с бахромой густой.
На пальчики, что чистили картофель,
Я перстенек надену золотой.

Ты не служанка, ты принцесса, Стоффельс.

Как ты нежна, смугла и горяча!
Как царственно блистает взор твой синий!

Я, барин, только дочка трубача!

Молчи! Я напишу тебя богиней!
Так напишу, что будут влюблены
В тебя цари и принцы!

Что вы! Принцы!

Пускай они в порфирах рождены,
Они не стоят твоего мизинца!
Я и себя у твоего плеча
Изображу…

Я неровня вам, барин!

Сын мельника и дочка трубача,—
Клянусь палитрой, — неплохая пара!..
Ну, не ходи в общину!

Нет, пойду.

Кто к нам идет? Я что-то плохо вижу.

Ах, сударь, вы накликали беду!
Наш бургомистр, посредник ваш бесстыжий,
Толпа людей, какой-то молодец
В судейской форме, в шапочке юриста,
Пять стражников, подводы и писец,
И впереди других — судебный пристав.

Кто тут Рембрандт ван Рейн, художник?

Я.

В согласии с указом магистрата
Вас выселить из вашего жилья
Явились мы.

Нежданная утрата!..

Всю движимость, какая есть у вас,
Мы распродать должны.

За что так жестко
Нельзя ль узнать?

Об этом был указ
Глашатаем прочтен на перекрестках.
Извольте выслушать его и вы.

Начните, если вы готовы.

«На основании второй главы,
А именно— параграфа шестого
Законов наших, суд и магистрат
Решили дело, в коем…»

Что за бредни!

«…ответчиком является Рембрандт,
А в иске просит Людвиг Дирк, посредник.
Нотарьус доложил суть дела их.
Дирк, будучи Рембрандту другом близким,
Ссудил сто двадцать тысяч золотых
Последнему (предъявлена расписка)».

Сто двадцать тысяч! Людвиг, ты в уме?!

Вы мне читать мешаете!.. «Ответчик,
Истцом предупрежденный о тюрьме,
Сказал ему, что расплатиться нечем.
Суд порешил: в уплату иска — дом
Ответчика с усадьбой семь на десять,
А также всё, что в нем или при нем,
Отдать истцу, их тяжбу зрело взвесив».