Вдруг дома кончились на номере шестьдесят пять и Сивограков очутился в чистом поле.
— Скажите, это улица Средняя?
— Со Средней вы свернули вон за тем домом.
Вася мог поклясться, что он шел прямо и никуда не
сворачивал. И даже взгляда никуда не отводил от воображаемой прямой. Правда, ему попалась девушка в мини, и он еще удивился, что зима, а она в мини.
Стемнело. Сивограков пошел обратно и, побродив часа два, отыскал и Среднюю улицу, и дом сто восемьдесят, и корпус шесть, и квартиру, но новоселье там отмечал не его приятель, а гражданин совершенно другого вида.
Оказалось, что дом этот стоял на улице Средней, но числился по улице Вертикальной. А на улице Средней есть свой сто восемьдесят, но стоит он не на улице Средней, а на улице Горизонтальной.
Сивограков вышел из парадной и пошел дворами, какими-то детскими качелями и помойными бачками.
— Скажите, как мне выйти на улицу? — поймал он запоздалого прохожего.
— На какую?
— На любую.
— Сверните за этот дом.
Сивограков пошел было свернуть, но там белел громадный сугроб. «Какая разница, все они одинаковы», — подумал Вася и свернул не за тот, который лежал на боку, а за тот, который стоял на попа. Но за тем, который стоял на попа, был другой, который лежал на боку.
Вася Сивограков остановился. Было темно, как на рентгене. Люди уже не ходили. Автобусы тоже. В небе повисла желто-пегая луна. Где-то в отдельной квартире завыл волк. Вася понял, что надо искать ночлег.
Он зашел в дом, который лежал на боку, поднялся на площадку последнего этажа и развязал коробку с тортом «Юбилейный» за три шестьдесят. Ложки у него с собой не было, а руками есть торт неприлично. Тогда Сивограков склонился к коробке и, как корова траву, стал щипать крем губами. Проголодавшись на свежем воздухе, он щипал его и дощипался до самого дна. Вылизав коробку, Вася начал отвинчивать паровую батарею, чтобы попить горячей воды. Затем сложился на подоконнике вдвое, как перочинный нож, и забылся, клацая зубами…
***
Утром Вася Сивограков вышел на улицу и поел свежего снега. В голове сразу помутнело. «Недоспал я», — подумал Вася и спросил дворника:
— Как пройти на Среднюю улицу?
Стыдно же возвращаться домой, не найдя приятеля. Тем более что Средняя улица оказалась рядом, за углом дома, который стоял на попа. Вася свернул за этот угол, потом еще за один, а потом еще за один, а потом оказалось, что он ходит вокруг дома. «Недоел я», — подумал Сивограков и сел в сугроб.
— Скажите, как пройти на Среднюю, Вертикальную и Горизонтальную? — спросил он из сугроба пробегавшую девушку.
Она испуганно глянула на крышу дома и побежала к автобусу. Тогда Вася вылез из снега и подбрел к гражданину:
— Скажите, как пройти…
— На Среднюю улицу? — угадал гражданин. — Да ты, приятель, у меня еще вчера спрашивал!
Вася смутился и решил больше не спрашивать, потому что он уже не помнил, у кого спрашивал, а у кого не спрашивал. Пришлось читать на домах. Перед ним замелькали Поперечные и Счастливые, Прогонные и Веселые. В глазах рябило от коробок, лежавших на боку и стоявших торчком.
В полдень Вася перекусил снегом и поплелся по улице Промежуточной. Через час он плелся по улице Наличной. Через два часа брел опять по Промежуточной. Через три часа начало смеркаться. Вася решительно подошел к милиционеру и хрипло спросил:
— Как пройти в магазин?
Он вошел в булочную-кондитерскую и купил торт «Юбилейный» за три рубля шестьдесят копеек, а когда вышел, то уже было темно, как на рентгене. Желтая в ржавых потеках луна уже висела над жилмассивом. Но волк еще не выл.
Вася сразу нашел ту лестницу, где ночевал. Ложки у него с собой не было. Он встал на колени и, как поросенок из корыта, начал поедать торт…
Дней через пять в милицию поступило заявление жильцов, в котором сообщалось, что на лестничной площадке дома сто восемьдесят по Средней улице поселился неизвестный гражданин, который питается тортами системы «Юбилейный» за три шестьдесят и пьет горячий чай из паровой батареи, где прямо его и заваривает, вследствие чего в квартирах холодно, поскольку горячая вода им выпивается, а трубы забиты чаем грузинским по шестьдесят копеек за пачку.
После письма к вышеназванному дому подъехал санитарный транспорт и люди в белых халатах вывели гражданина с бурой щетиной на липких щеках и волосами, аккуратно смазанными кремом сливочным, ванильным.
На вопрос врача, не хочет ли он что-нибудь кому-нибудь передать, сладкий гражданин твердо ответил:
— Хочу передать привет. Архитекторам.
ЗЕМЛЯНИН
Лагушкин пришел с работы поздно — раз. По дороге заходил в «Прохладительные вина» — два. А вчера тоже в них заходил — три… И еще… В общем — четыре.
Поэтому он пугливо посматривал на жену и старался дышать в угол, чтобы не отравлять воздух в квартире. Жена стояла посреди кухни и развивала мысль о глобально-государственном проекте, который заключался в следующем: собрать всех пьяниц, посадить в пивную бочку и запустить в космос к чертовой бабушке на другую галактику. Лагушкин согласно кивал головой — ему хотелось обедать.
— Другие отцы дома помогают, детям уроки подсказывают, — безнадежно сказала жена. — А наш Димка вон сидит мучается…
Лагушкин понял, что есть шанс искупить вину. Ну, и пообедать. Он вскочил со стула и пошел в комнату.
Закатив глаза, Димка смотрел в потолок.
— Не решить? — ласково спросил Лагушкин, стараясь не очень сипеть.
— Как бы назывались люди, если бы они жили на планетах нашей солнечной системы? Задали написать…
«И тут астрономия», — подумал Лагушкин.
— Про Марс и Луну я уже знаю — луняне и марсиане, — сообщил Димка.
— Какая там, сынок, следующая планета? — поинтересовался отец и сел поудобнее.
— Плутон. Люди будут плутоны?
— Плутоны… — Лагушкин тоже закатил глаза, — Непонятно. Что они — плутовали, что ли? Лучше спиртоны. Или закусоны. Доходчивее.
Сын внимательно посмотрел на крупное рябиновое лицо родителя и неуверенно записал.
— Пап, следующий Меркурий. Меркуры?
— Знаешь, похоже на ликеры.
Димка хихикнул.
— Давай лучше — мадеры. Какая следующая?
— Юпитер. Юпитерцы?
— Ты скажешь… Похоже на питерцев.
— Ну, юпитцы.
— Ю-питцы, — размышлял вслух отец. — Питцы от слова пить. Тогда уж не юпитцы, а юпивохи. Поехали дальше!
Помогать сыну ему понравилось. А он-то думал, что это нудное занятие вроде бесед о циррозе печени.
— Планета Венера. Люди — венеры, да?
— Сынок, давай ее пропустим, — внушительно сказал Лагушкин. — Какая там на подходе?
— Нептун. Тут ясно — нептуны.
— Какие тебе нептуны?! Давай проще, чтобы народу было понятно. Непьюны! Чувствуешь? Не-пьюны. Сразу виден их моральный облик. Дальше.
— Дальше Сатурн. Значит, сатуры?
— Да понятнее! — вошел Лагушкин в раж. — Не сатуры, а самтресты. Дальше!
— Пап, надо и про Солнце. По-моему, солнцеляне.
— Не солнцеляне, а солнцедары. Ясно?! Солнце-дары! И все по девятнадцать градусов…
На другой день насупившийся Димка протянул Лагушкину записку от классного руководителя: «Уважаемый — т. Землянин! Немедленно зайдите в школу, иначе я поставлю вашему сыну два балла за сочинение».
— А что такое «балл», сынок? — спросил отец.
— Ну, для оценки… Вроде градусов, — объяснил Димка подоходчивее.
— И ты учишься на два градуса? — удивился Лагушкин. — Нужно на сорок! Надо за тебя взяться. Пойду-ка я в школу…
ИНТЕРЕСНЫЙ СЛУЧАЙ
Можно даже сказать — страшный случай, кроме загадочного, произошел в воскресенье с гражданином Зародышевым, который проживает там же, где он всегда проживал. Такое не с каждым случается, и правильно делается.
В воскресенье, как известно, кроме халтурщиков и домохозяек, никто не работает. Зародышев был ни тем ни другим, поэтому два законных дня в неделю ему вынь да положь.
Он проснулся, надел майку и вышел на балкон. На улице все оказалось на месте: солнце себе поднималось, микрорайон себе простирался, а очередь на домино уже себе стояла, будто на ночь и не расходилась. Зародышев вдохнул воздух, выдохнул углекислый газ и пошел мыться. Ничто еще не предвещало ничего.
За завтраком он спокойно съел тарелку студня и выпил чашечку черного кофе без молока. И решил поговорить с женой — теперь многие мужья разговаривают с женами, мода такая.
— Тася, не клади в студень много чесноку.
— Подележкины обои новые купили, — ответила Тася.
Пока все было тихо, как в ювелирном магазине. Поэтому Зародышев, пока тихо, надел воскресный костюм и пошел в ювелирный магазин купить серебряную позолоченную импортную зубочистку. Продавщица ответила, что импортных зубочисток нет, а есть наши. Только они не серебряные и тем более не позолоченные, а мельхиоровые. И называются они не зубочистки, а подстаканники.
