Не знала она, что недописанный роман так фантасмагорично ворвется в жизнь и станет ее судьбой…
Самое странное в том, что объявилась «родня» у нее, у «девушки с диагнозом: амнезия». Три плачущие дамочки в песцах: мать, сестра и тетя из Питера. Она их в глаза не видела, но было занятно. Тогда ей казалось, что в любой момент она сможет все поставить на свои места, ну объявить себя, это же просто. Но… «Просто» бывает только в кино и романах. Да, хотелось побыть «девушкой», хотелось чего-то другого, нового, легкого и радостного, и чтобы не было ответственности за семью с ее вечными проблемами, где все как «лебедь, рак и щука» в той басне, где вечный раздрай…
Когда ее выписывали, «гусеничка» на соседней койке уже «окуклилась» и, точно, стала куколкой: расчесанная и подкрашенная болтливой подружкой, она оказалась прехорошенькая.
Ирину Николаевну «родня» называла Эмирой. Была Ира, стала Эмира. Красиво. Интересно, какой она теперь национальности? «Сестру» звали Аделия, а «мать» - Адетта, совсем как в Лебедином Озере. А может, это фальшивые имена… Дамочки - авантюристки? Тогда на кой она им сдалась, что с нее можно поиметь, с «девушки без памяти»? А «тетку» то ее, которая «из Питера», звали Аделина, вот потеха, у всех троих имена начинаются с «Ад», адские дамочки!
Потом она поняла, почему ее прозвали Эмирой!.. Все оказалось так просто! Так очевидно! Но до такого ни одна романистка не додумается, ни один создатель сериалов, эта странная, замысловатая простота… А может, наоборот, незамысловатая, но все равно какая-то прямолинейная слишком, будто по принципу «вещь надо прятать на самом видном месте»…
Так вот чем промышляли адские дамочки! Да, никогда не думала, что попадет в Эмираты таким способом - потому и «Эмира» - и станет товаром для гарема. В качестве восточной женщины она смотрелась совсем юно. Они там быстро вянут.
Ничего не понимая, она вслушивалась в мелодию восточной речи, с удовольствием вдыхала пряные ароматы, витающие вокруг, растворялась в красивых ритмах, ей нравилась эта музыка и много солнца после холодной зимней палаты (больница плохо отапливалась, но теперь все позади), и ей казалось, что в любой момент она прервет эту романтику и вернется к своим проблемам… Ее возили в лимузине с кондиционером из особняка в особняк - да, конечно, она была куплена и представлена на совет родни, она же будущий подарок сыну шейха, понятно, шейх дарит сыну новую жену, белую деву из снежной России, так как у сына большое событие, он стал бакалавром и гордо возвращается из Штатов, и теперь прежних жен ему мало, нужна свеженькая...
Шейхов сын, высокий, смуглый, тонкий, был так молод и красив, что ей стало не по себе. Ну, это бред, стать женой, его женой, да она не сможет… Ей больше нравился его отец, седоватый, коренастый, солидный, немного старше ее Саши и Боба, ну это все же ее поколение, более понятное. Жених был чуть старше ее Леночки, вот ей бы он подошел. Объяснить, что она не так юна, как кажется? Как, не зная ни слова по-арабски? Английского она тоже не знает. Объясняться жестами, что ли, это смешно, глупость какая-то…
Кажется, она очень понравилась юному шейху. Его звали Абель, причем оба гласных звука в его имени произносились одинаково, что-то среднее между «а» и «э», и ударение было непонятно на какой слог, скорее на оба, интересный язык. Жены оказались красивы и доброжелательны. Их особнячки стояли рядом, этакий гаремный городок, вокруг каждого дома - сад, они имели прислугу, ходили друг к дружке в гости и все вместе со слугами выезжали за покупками в город, иногда во главе с мужем посещали приемы и семейные праздники, которых было много, периодически рожали и шумно отмечали это событие вместе со всей обширной родней, в этом густом замесе жизни было еще что-то, чего бывшая Ирина Николаевна, а ныне - Эмира пока еще не поняла. Она только знакомилась, осваивалась и готовилась к свадьбе, жила у родителей жениха, привыкала к обычаям, учила языки: арабский и английский, изучала новую религию, открывала для себя ислам и многое другое, познавала этот мир…
Так вышло, просто у нее открылся «третий глаз», у нее появились новые качества, которые раньше бы ее испугали, но – не теперь, не теперь, и взамен у нее отнялось другое, человечье, видимо. Она потеряла одно из главных для людей чувств – привязанность. Ей было все равно. Ее не волновала больше судьба дочери, участь мужа, что сталось с ее сестрами Ниной и Валей, ей было безразлично, как там Иришка… Ей было просто неинтересно, но она почему-то знала, она все о них в общих чертах знала. Знала и про то, что ее Саша не погиб, он, как всегда, пошел вроде бы за сигаретами (на свидание помчался с одной из своих «учениц» - молоденькой чокнутой журналисточкой, пописывающей стишки), он выскользнул из квартиры за три часа до взрыва, стараясь не шуметь, «не будоражить жену, творящую свою нетленку». Поэтка затащила его в писательский кабак в подвальчике ЦДЛ, и понеслось… Пьянка до закрытия кабака, потом – с друзьями и подругами в Переделкино, оттуда – в Голицино забурились, там знакомство с йогом, в общем, пошел запой на месяц. Последние годы это стало принимать патологическую форму. Знаменитый Трошин начал спиваться. Но в таком пьяном угаре он рожал особенные материалы, и ему сразу оформляли командировки туда, куда его потащит вдохновение. Он ничего не знал про трагедию, про то, что он уже как бы вдовец и бомж. А если бы узнал… Простил бы? В свое время одна из подружек открыла ему тайну давних отношений Ирины и Боба, и как она только пронюхала? Саша задумался, стал мысленно все просчитывать, присматриваться, сопоставлять, и однажды в пьяном угаре чуть не пришиб жену. Жену, - Ирина усмехнулась… Да не Ирина. Эмира… Она хихикнула. Она свободна от всего этого! От всех этих воплей Саши, которого торнадо вдохновения забросило в Калькутту, а потом и дальше, дальше, он так увлекся, что, в конце концов, стал буддийским монахом. Ну, это в его стиле, пусть стремится к Нирване. Хорошее средство от алкоголизма, кстати. А у нее другой муж. И другая жизнь…
Самое интересное, что будущее она видела так же ясно, как и прошлое. В этом будущем было и прекрасное, и страшное. Она видела потрясающую свадьбу и себя во всем блеске и великолепии, ей очень шло восточное одеяние, видела она и первую брачную ночь, и другие, и было это неописуемо и невероятно: они сходили с ума в пылу любовных безумств, и никогда еще она не была так горяча и искусна в постели… Абель надолго забыл остальных жен, но они на нее не таили зла, или делали вид, что все в порядке, да ей и дела не было до их эмоций. Они захаживали к ней в гости с дарами, как это принято, она к ним так же. Особенно часто приходила, и надолго оставалась, развлекая беседами, Таира – высокая, тонкая, с глазами рыси, вся в браслетах и перстнях, и Эмира знала, что той надо и что будет потом. Таиру тянуло к женщинам. Она упорно навязывалась в подруги к беленькой русской. Эмира принимала ее ухаживания. Она наслаждалась ее обществом, ее тонким остроумием, умением по-особому преподнести забавную житейскую историю. Она, эта Таира, была не лишена интеллекта и утонченной чувственности. Она удивительно, по особому варила кофе, она пела и танцевала, когда рассказывала о праздниках, у нее азартно блестели глаза и подрагивали ноздри, как у скаковой лошадки, она была хороша, так хороша, что Ирина-Эмира не сводила с нее глаз, это было какое-то завораживающее и словно театральное действо. Эмира со своим даром прозрения сразу увидела, что эта подруга однажды подарит ей перстень с таинственным и прекрасным камнем в великолепнейшей витой оправе из дешевого здесь белого золота, перстень с яузэлусом, магическим камнем, про который знают лишь немногие. Яузэлус, или сулэзия… Он стоит целое состояние, и не одно. О том, что перстень находится именно в этом гареме, у кого-то из жен, непредсказуемым образом просочится информация. Хотя сами жены об этом сокровище понятия не имеют, даже Таира не знает, что именно носит она на пальце, для нее это всего некая разновидность топаза, не очень дорогого камня, просто красивая вещица, купленная ей на базаре у случайного торговца за сходную цену. У жен было много симпатичных вещиц такого плана, были и очень дорогие. Но именно из-за этого злополучного перстня все и случилось… Тела молодых женщин находили каждую неделю – Фатьма с перерезанным горлом лежала на дне бассейна в красной от крови воде, Сагримас нашли в саду с удавкой на шее… С пальцев несчастных жертв и из шкатулок в их спальнях пропадали одни только перстни… Началась всеобщая паника, полиция сбилась с ног… В полной безопасности оставалась лишь Эмира, так как яузэлус был мощным оберегом. А дальше случилось – точнее, случится – нечто невероятное… Но это ей уже неинтересно, и она стала думать о другом и о других, она заглянула в судьбу Янки, жизнь которой вдруг перед ней раскрылась словно лопнувшая скорлупа яйца, она увидела все внутри, и удивилась той метаморфозе, преображению бесшабашной и показушно разнузданной Янки в строгую монастырку, монахиню, которая зовется мать Анна. Мать. Но так у них принято. Смешно. Строгие там порядки. Сплошные посты. Моления. Послушания. И – искушения. Эмира с интересом разглядывала тот странный мир. Дальше она, не теряя времени, просмотрела все в ускоренном темпе, причем во всех случаях будущее проходило перед ней и как прошлое, и как настоящее одновременно: кельи метров по восемь, узкие деревянные койки и тумбочки с иконами, она заглянула в каждую, есть кельи побольше, там несколько коек и тумбочек.. Вот совсем молоденькая инокиня, Людмила, она низко склонилась над доской и внимательно водит кисточкой. Копирует Образ. Не просто срисовывает, беспрестанно читая молитву, нет. Она пишет икону. Делает ее с особого образца - с очень редкой старинной копии Образа Святителя Киприана. Образ этот снимает порчу, даже очень сильную, сделанную на смерть, и хранит от колдовства. Сама икона растворилась в веках, сгинула, не то похищена, не то сожжена коммунистами в дни революции. А копия всплыла. Инокиня необычайно чиста душой и наивна, как дитя, хотя ей уже 19 лет. Она девственница, выросла в монастыре, воспитана на религиозных книгах, на «Житиях святых мучеников». Вскоре обнаружится, что Образ мироточит и исцеляет, он чудотворный. Во избежание шумихи и нарушения монастырского спокойствия, об этом помалкивают, потихоньку лечат иконой монастырских насельниц и некоторых паломников. У монастыря есть благодетель – спонсирующий бизнесмен Дмитрий Рудов, пострадавший от киллеров и лишившийся всей своей семьи и даже хорошенькой подруги, которая была отдушиной и вдохновением его. Остался в живых лишь подругин ребенок, восьмилетний пацан, но он безнадежно болен, у него лейкимия. Малыша выписывают из больницы умирать дома.. Рудов уже давно разочарован в заграничных светилах медицины, все это пройденный этап. Теперь он таскает мальчонку по православным старцам-целителям, по святым местам, а ребенку то лучше, то хуже. Однажды в одном из таких мест, в мужском монастыре, силы его покидают, мальчик при смерти. И тогда матушка – настоятельница того монастыря, в котором живут мать Анна и иконописец Людмила, - принимает решение передать Образ на время Рудову. С этой миссией посылают Анну. По пути туда и обратно она попадает в странные переделки, то ее пытаются похитить для какого-то элитного закрытого борделя, т.к. настоящая монахиня с чистым, непорочным, источающим святость ликом – экзотика. То пытаются отнять икону, приняв за антиквариат (Образ словно прошел сквозь глубь веков), но икона вдруг издает такое свечение в руках похитителей, что они пугаются. На обратном пути из монастыря, в который Янка (ныне монахиня Анна) передала икону, случилось ЧП, и не одно. Дело в том, что матушка-настоятельница не благословила Анну добираться на машине Рудова, который выслал своего шофера. Ну, матушке виднее, она мудрая. До мужского монастыря Анна добралась, выполнила свою миссию. Но когда возвращалась, вот тут и началось! Казалось, все адские силы озверели и обрушились на нее! Из нескольких передряг ей удалось выпутаться, но потом очень не повезло: она стала заложницей в захваченном автобусе. Когда первый шок прошел, принялась истово молиться о спасении. И вдруг поняла, что надо делать. Не зря же она «проходила» «школу» Ёхомбы. Это сама Судьба забросила ее тогда к нему. Она поняла вдруг, что должна провести «операцию»… И все получилось… Дралась, как заправский спецназовец в рясе… Потом стала просто отбиваться, стараясь никому не причинять особого зла («Ни убий»), но оказалось, что она обладает особой силой. Такого с ней никогда еще не было.
