Я встаю, иду в ванну, потом молча прихожу на кухню. Бабушка наливает мне чай и спрашивает:
— Что тебе сегодня снилось, Алиса?
— Вчера на даче отмечали девять дней. Соседу бабушки Шуры. Тому, который слева. У него внезапно остановилось сердце… — тихим отрешённым голосом отвечаю я.
Бабушка размышляет о чём-то, а потом безапелляционно произносит:
— Сейчас ты позавтракаешь, и мы поедем на дачу… в гости… к Шуре…
И вот мы сидим за столом, бабушка Шура разливает чай из самовара, потом достаёт пряники и, после многочисленных вздохов, начинает делиться с нами последними новостями.
Я думаю о маме и почти ничего не слышу, возвращаясь в реальность лишь в конце её речи:
— Вчера вот отмечали девять дней соседу, — баба Шура показывает рукой в окно на дом слева. — Внезапно умер. Сердце… А так всё — по-старому…
* * * апрель — май 2012, Москва
Он больше не звонил.
Я выхожу на работу в СП со 2-го апреля, потому что 1-ое — воскресенье. Буквально сразу после возвращения из Милана мне звонят из союза литераторов:
— Прыгай, Алиса! Указ Президентом подписан! Выдающаяся ты наша!
Они подавали мои документы на гос. стипендию. Как мне объясняли, для того чтобы её получить, нужно, чтобы президент подписал какую-то бумагу о том, что подающий относится к одной из двух категорий — «молодые и талантливые» или «выдающиеся деятели искусства и культуры РФ». По своему возрасту я уже явно старше «молодых и талантливых», но гораздо моложе «выдающихся», поэтому вероятность подписания указа лично по мне в любой категории, казалось, равна практически нулю.
Я попала в некий магический Поток. Он несёт меня куда-то вдаль, стремительно, с бешеной скоростью, закручивая в воронку. И мне почему-то становится страшно.
* * *
Я сижу за ноутбуком и зани-маюсь просмотром совершенно устаревшей базы СП. Мои коллеги бурно обсуждают проект для биз-несменов — написание книги под за-каз.
— Алиса, — внезапно обращается ко мне Ольга. — А ни у кого из ваших прежних знакомых нет желания написать о себе книгу?
Я машинально отвечаю «нет», как вдруг вспоминаю про Воланда. Он же говорил тогда…
— Хотя, был один… человек… — зачем-то произношу я.
— Так позвоните ему! — радостно восклицает Ольга.
— Не могу, — тяжело вздыхаю я.
— Вы поссорились?
— Я… его боюсь…
— Почему? — удивляется она.
— Он когда-нибудь убьёт меня… — почему-то вырывается непроизвольно.
Ольга бросает на меня странный взгляд.
— Я могу вам дать его телефон. Позвоните сами, хорошо? — предлагаю я, облегчённо вздыхая от найденного компромисса.
Ольга записывает телефон. Я говорю ей, как его зовут, и предупреждаю:
— Этот человек может вас послать. Он вообще очень грубый. И голос у него с-ног-сшибательный…
Ольга усмехается:
— Пусть попробует послать. Я ещё и не таких посылала…
Она набирает его номер.
Я мгновенно встаю из-за стола и ухожу из комнаты. Всего лишь мысль о том, что сейчас этот человек так или иначе проявится где-то рядом, вызывает во мне панический ужас. Будто он сможет убить меня даже на расстоянии.
Ольга выходит следом за мной.
— Алиса… Там автоответчик говорит, что он сменил номер телефона. Я записала новый. Он по нему не отвечает. Продиктовать вам?
Я зачем-то записываю и сохраняю его новый номер в памяти своего телефона. Зачем? Остановись, Алиса, сотри его к чёртовой бабушке и перекрестись! Твоё Подсознание старательно отводит тебя от чего-то катастрофически плохого, зачем ты упрямо стоишь на своём?
Но ведь это — просто мой страх… Который я должна победить… Иначе…
Через некоторое время за соседним столом раздаётся телефонный звонок. Ольга, которой звонят постоянно, впрочем, как и мне, множество писателей и тех, кто ими себя считает, привычно отвечает: «Алло!»
В этот момент я вздрагиваю.
Это — Он. Он перезванивает ей. Я чувствую его. И она уже произносит его имя-отчество…
Я вылетаю из комнаты и быстрым шагом иду куда-то вдаль. Я не могу победить свой страх. Когда-нибудь позже. Не сейчас. Не сегодня.
Ольга разыскивает меня в столовке в подвале Центрального Дома Литераторов и, присоединяясь к трапезе, с улыбкой произносит:
— Алиса, зачем вы на человека наговариваете? Он был очень любезен. И никуда меня не послал. Он сказал, что записал мой телефон, и если что, позвонит, и мы встретимся… Он просто милашка! Кто он?
Я смотрю на неё с нескрываемым ужасом.
— Каждый раз, когда я задаю этот вопрос Таро, я вытаскиваю одну и ту же карту Дьявола…
— Хорошенький у вас, Алиса, Дьявол! — с улыбкой произносит Ольга и переводит разговор в другую плоскость.
Здесь корабли не так уж редки,
Но их смешны мне паруса,
И не оставят след свой едкий
Их капитанов голоса.
А Тот Корабль — в далёком море,
Его я вижу лишь во сне…
Когда ты встретишься с ним вскоре,
Ему напомни обо мне…
Ассоль срывает маргаритку,
Бросает в ноги Кораблю…
Отдай ему мою визитку,
Скажи, что я его люблю…
«У каждого из нас — свой Дьявол — наш собственный страх…» — думаю я.
Весь апрель я пытаюсь заставить себя наступить страху на горло — так не может продолжаться до бесконечности. Страх чего-то неизбежного, что обязательно рано или поздно произойдёт, незримой нитью связанное в моей жизни именно с этим человеком, о котором я не знаю ровным счётом ничего, постепенно пожирает меня изнутри.
На внутреннем экране перед собой я постоянно вижу Венецию. Раннее утро. Причал у Сан Марко. Лодку, отплывающую от берега к острову Святого Георгия. И Человека в Чёрном, так похожего на Воланда, в лодке с моим мёртвым телом.
Я хочу понять этот сон. Раскодировать его. Узнать, почему я умерла, как умерла, когда…
И самое главное — имеет ли Воланд какое-либо отношение к моей смерти? И если да, то какое.
Каждую ночь, засыпая, я пытаюсь заново попасть в «венецианский» сон. Мне нужно разглядеть хотя бы лицо Человека в Чёрном. Но у меня ничего не получается. Я вообще не вижу никаких снов. Уже много-много лет. Сны снятся мне раза два-три в год. Не чаще. Но те, что снятся, сбываются…
Отчаявшись, я вспоминаю, что у меня дома до сих пор находится икона Святого Георгия, купленная в подарок ЕМУ, а не кому-то другому. Я должна побороть в себе страх, позвонить и встретиться с Ним. Возможно, когда я отдам ему то, что предназначено Ему, а находится у меня, незавершённая цепочка событий неизвестного мне сценария будет, наконец-то, доведена до своего логического завершения, и мы расстанемся уже раз и навсегда, а я избавлюсь от страха и разгадаю свой сон?
Несколько дней почти неустанно, как заклинание, я твержу самой себе мысленно: «Я должна ему позвонить. Позвонить. Да, позвонить. Ничего страшного от этого не произойдёт. Ты просто наберёшь его номер телефона, Алиса. Он не убьёт тебя за это. Ваш разговор не причинит тебе никакой боли. Ты останешься жива и здорова, цела и невредима… Ты ему просто позвонишь… Просто позвонишь…»
И вот я захожу в кафе и около двух часов, смакуя всё это время маленькую чашечку эспрессо, смотрю в телефон на его номер и не могу заставить себя нажать на кнопку «вызова».
И тут я начинаю злиться: «Да кто он такой, что доводит тебя, Алиса, до подобного состояния?! Ты — молодая, талантливая, симпатичная, умная, добрая, прошедшая в жизни через огонь и воду, и медные трубы, тебя ценят, уважают, любят, у тебя множество поклонников, которые мечтают посидеть рядом с тобой в кафе… И этот, чёрт его знает, кто, грубый, циничный, властолюбивый, самовлюблённый, эгоистичный монстр…»
Я обрываю цепочку мыслей нажатием пресловутой кнопки.
Он не подходит к телефону.
Я облегчённо вздыхаю, выхожу на улицу и направляюсь домой.
Из сумки раздаётся привычная трель. Моё сердце бешено колотится. Я достаю телефон и вижу определившийся номер.
— Да, — спокойным голосом произношу я.
— КТО ВЫ? Вы мне звонили… — громогласно гремит мне в ухо.
«Кто бы сомневался…» — усмехаюсь я от услышанного и внезапно, неожиданно для себя, ровным голосом, но с ехидной улыбкой, произношу:
— Это… выдающийся деятель искусства и культуры Российской Федерации… Алиса Андреевна… вас беспокоит….
Пауза и вздох. Он вспомнил! Как это мило с его стороны.
— А… Алиса… Здравствуйте… — как-то даже с нотой извинения за паузу произносит он. — У меня новый телефон… Ещё не успел перенести все контакты…
Мне смешно. Ты и не думал переносить мой номер телефона. Хотя бы потому, что в старом у тебя его тоже не было.
— Как у вас дела? — спрашиваю я с лёгкой усмешкой.
Он что-то говорит. Потом спрашивает, как дела у меня, где я работаю.
— В виду отсутствия предложений от тех, кто обещал мне перезвонить в марте, вышла на работу в СП…
