– Сема, я не желаю больше говорить об этом деле, по крайней мере сегодня. Я хочу есть, пить, радоваться жизни!
– Ваше здоровье!
– И ваше!
Они выпили. В этот момент в зал вошла девушка лет двадцати. Она была ослепительна!
– Святые угодники, это же королева красоты! – прошептал Семен Давыдович.
Девушка была фантастически хороша. Высокая, статная, с дивным цветом лица и светлыми волосами до пояса. Ее сопровождали двое мужчин. Один молодой, другой старый. Они сели за столик. Но вскоре вокруг них поднялась какая-то суета. Блеснула фотовспышка, красавица закрыла лицо, старый мужчина вскочил, и какие-то люди вывели под руки ражего детину с фотоаппаратом.
– Что там случилось? – на безупречном английском спросил у официанта Михаил Петрович.
Тот на очень плохом английском объяснил:
– Эта девушка – наша гордость, «мисс Универсум». А с ней ее отец и жених. Они не хотят, чтобы их фотографировали за едой. Их можно понять.
– Сема, вы когда-нибудь видели живую «мисс Универсум»?
– Я даже мертвой никогда не видел! Жаль, нельзя ее сфотографировать, а то хвастался бы в Питере. Хотя, откровенно говоря, она уж чересчур красива. На мой лично взгляд в женщине должен быть все же какой-то изъянчик, пусть маленький.
– Согласен. Но изъянчик есть и в этой.
– Какой же?
– Даже два! Холодность и сознание собственного совершенства.
– Ну вы, похоже, тонкий знаток.
– Не сказал бы.
– Признайтесь, Михаил Петрович, она вас волнует?
– Теоретически должна волновать, это как раз тот тип женщин, которые мне обычно нравятся, но эта и вправду чересчур хороша… Нет, честно говоря, не волнует! И не потому, что зелен виноград.
– Вероятно, вы переутомились! Или, как говорили в прежние, не столь циничные времена, ваше сердце занято?
– Это заметно? – встревожился Михаил Петрович.
– Да нет, я просто высказал предположение, но вы проговорились, Михаил Петрович! Это непрофессионально, что в вашем случае может быть оправдано лишь крайним переутомлением, – засмеялся Семен Давыдович. – А посему меняем тему, а еще лучше – давайте выпьем за дам сердца! У меня тоже есть дама сердца!
– Ну вам сам Бог велел, вы еще молодой человек.
– Тридцать девять уже.
– Уже? Еще! У вас все впереди, друг мой! А давайте перейдем на «ты»!
– Для меня это большая честь, я с удовольствием! – обрадовался Семен Давыдович.
Они еще хорошо выпили, и Семена потянуло на откровенность. Он поведал коллеге о своей великой любви. Еще в школе он влюбился без памяти в девочку по имени Стелла. У них начался бурный роман, который продолжался и после школы. Из-за нее он категорически отказался уехать с родителями и сестрой в Израиль, а она через год выскочила замуж за другого. Поначалу Сема был убит, но жизнь берет свое, и он женился на милой девушке, которая родила ему двойняшек, мальчика и девочку. Со временем он полюбил Лизу за ее чудный характер, за то, что была она прекрасной женой и матерью, и уже считал себя счастливым, как вдруг опять появилась Стелла…
– В общем, достаточно банальная история, – резюмировал Семен Давыдович.
– И что же теперь? – с тревожным любопытством спросил Михаил Петрович.
– Стелла осталась, как говорится, у разбитого корыта. Я мог бы, наверное, торжествовать, но почему-то не получается. К тому же у нее больное сердце…
– Ты ее любишь?
– Да, – просто ответил Семен Давыдович. – Но и Лизу я тоже люблю. И не могу бросить детей. К тому же я подозреваю, что у Стеллы есть еще кто-то.
– Но если так, ты мог бы чувствовать себя свободным.
– Я не хочу чувствовать себя свободным от нее, понимаете? А, хватит об этом, простите, что я разоткровенничался. Михаил Петрович, предлагаю тост за вас! Ваш сегодняшний успех…
– Мы, во-первых, перешли на «ты», если помнишь, а во-вторых, в сегодняшнем успехе есть доля и твоего участия.
– Брось! Я просто свято выполнял все твои указания, не более!
– О, когда человек свято выполняет указания более опытного товарища, тогда и приходит успех! Так что пьем за нас, мы с тобой, Сема, потрясающие ребята! Стоп! Сема, я что подумал… Хочешь перейти в нашу фирму? Будем работать вместе! Переберешься в Москву, и многое решится само собой…
– Михаил Петрович, Миша, я, конечно, польщен твоим предложением, но… Нет, я не смогу. Будет еще хуже, я стану рваться в Питер, да и к тому же в Питере живут родители Лизы, они души не чают во внуках…
– Это разрешимо, их тоже можно перевезти в Москву.
– Нет, спасибо, конечно, но нет.
– Ты все-таки подумай. И если надумаешь, дай мне знать. Договорились?
– Хорошо, я подумаю.
– Тогда давай выпьем еще!
В этот момент исландская красавица встала и прошла мимо них, очевидно в туалет.
– До изумления хороша, – пробормотал изрядно набравшийся Михаил Петрович, – но моя Марина лучше.
– Марина? Вашу женщину зовут Марина? Впрочем, так и должно быть!
– Почему?
– Марина – морская… А вы лучший в Европе специалист по морскому праву!
Михаил Петрович расхохотался.
– Сказать по правде, мне и в голову не приходило…
– Она красивая?
– Я не знаю… Наверное… В данном случае это неважно. Но знаешь, Сема, она мне приснилась сегодня ночью, и я от радости вдруг понял, как надо действовать… Можешь себе представить?
Они еще посидели, а потом на такси отправились в отель.
– Мариночка Аркадьевна, это Гусев!
– Слушаю вас, Даниил Александрович.
– Мариночка Аркадьевна, у нас ЧП! В ближайшие две недели вы свободны!
– Что это значит? Что случилось?
– Да такая бодяга… Пожар на этаже случился.
– Кто-нибудь погиб?
– Слава богу, нет, да и пожарные мигом потушили, но придется снова делать ремонт, а это, сами понимаете…
– Но отчего пожар?
– Разбираются. Не исключают поджога, а кто, что, ничего пока не знаю. Просто хотел вас предупредить, что вы можете пока быть свободны.
– Спасибо, это сейчас кстати, я, по крайней мере, спокойно перевезу сына на дачу.
– Мариночка… Аркадьевна, а может, мы пообедаем вместе? – вкрадчиво спросил Гусев.
– Там видно будет, – уклончиво ответила Марина. – Сегодня я очень занята. Но, во всяком случае, спасибо.
Ты мне триста лет не нужен, подумала она, вешая трубку. Хотя, вероятно, в другой раз следует принять приглашение пообедать, чтобы не портить отношений, и к тому же у него можно хоть что-то узнать о Михаиле Петровиче. Хотя зачем? И так все ясно. Он передумал. Ну и черт с ним. Оказывается, пожар тоже бывает кстати, и не только поджигателям! Она решила немедленно заняться благоустройством дачи. Там уже побывал зять тети Нюши, вставил стекла, починил крыльцо, осмотрел все внутри и сказал, что дом нормальный, жить можно, надо только еще отопление проверить. На Маринину просьбу заняться и этим он с радостью согласился. Этот Слава и впрямь был мастер на все руки, так что к Севиному приятелю Марина даже и обращаться не стала. Саму ее больше волновал интерьер. Покупать новую мебель она не считала нужным, надо сперва обжиться, чтобы понять, что же именно следует купить. Но привести дачу в божеский вид необходимо. Повесить занавески, купить яркие пледы, какие-нибудь скатерки, покрывала.
Погода стояла божественная, в старом, запущенном саду все цвело и благоухало, пела какая-то птица. Я совершенно не знаю птиц, с сожалением думала Марина. И вообще, наверное, надо бы посадить тут хоть какие-нибудь цветочки, а впрочем, и так хорошо. Главное – потрясающий воздух, для Мишки это сейчас очень важно… А что важно для меня? Мишкино здоровье прежде всего. Наверное, это ненормально в моем возрасте, но у меня вроде как нет никаких женских желаний… Был момент, когда вдруг захотелось любви и даже появился мужчина, в которого я могла бы влюбиться, а может, даже полюбить. И что? Ничего. Видно, не судьба. Мне тридцать восемь лет, а по-настоящему я еще не любила. Когда женщины иной раз рассказывают, как сходили с ума от любви, я им даже не очень верю. А Тася? Она, можно сказать, жизнью ради любви пожертвовала, а ее жертва оказалась не очень нужна… Наверное, у меня просто нет этого таланта – любить. А на нет и суда нет!
Марина с остервенением взялась за дело – распаковала купленные вчера занавески и полезла на стремянку.
Михаил Петрович твердо решил увидеться с Мариной. Прошло двенадцать дней, за это время все могло измениться. Вот взгляну на нее и, может, останусь совершенно равнодушен. Из аэропорта он поехал на фирму. Во всем здании чувствовался запах гари.
– Что случилось? – спросил он охранника.
– На новом этаже пожар был.
– Кто-нибудь пострадал? – обмирая, спросил он. Ему вдруг показалось, что Марина погибла в огне. По спине потек холодный пот.
– Нет, дело ночью было.
– А, тогда ладно. – Он ощутил неимоверное облегчение. А ведь это уже серьезно…
После долгих восторгов, поздравлений и благодарностей Булавин спросил:
