Свет от люстры отражался в его лысине, пока он читал преамбулу завещания Наны, указав на то, что она была в здравом уме и теле, когда составляла его.
Нана завещала, что имение во Флориде, пляжный домик в Кейп Мэй и ее пентхаус в Филадельфии, а также большая часть её сбережений, дожны быть разделены между своими детьми: отцом Спенсер, Даниэлом и Пенелопой.
Когда мистер Кэллоуэй произнес имя Пенелопа, все были потрясены.
Они внимательно осмотрелись не было ли среди них Пенелопы, но никто её не заметил.
Конечно, она не пришла.
Спенсер не могла припомнить, когда в последний раз видела тётю Пенелопу.
Семья всегда жаловалась на нее.
Она была баловнем семьи и никогда не была замужем.
Её бросало из крайности в крайность: то она пыталась стать модельером, то журналисткой, она даже пробовала гадать на картах Таро он-лайн на сайте из своего домика на побережье Бали.
После этого она пропала, путешествуя по миру, проедая свой трастовый фонд и пренебрегая визитами к родственникам годами.
Было ясно, что все были в шоке от того, что Нана вообще что-то ей завещала.
Внезапно Спенсер почувствовала родство со своей тетей - возможно, в каждом поколении Хэйстингсов должна быть белая ворона.
"Что касается остального имущества миссис Хастингс," - сказал мистер
Кэлловэй, переворачивая страницу, - то она завещала по два миллиона долларов каждому из своих родных внуков."
Смит и Джонатан подались вперед.
Спенсер уставилась в изумлении.
Два миллиона долларов?
Мистер Кэлловэй всмотрелся в слова.
"Два миллиона долларов ее внуку Смитсону, два миллиона долларов ее внуку Джонатану и два миллиона долларов ее внучке Мелиссе".
Он остановил свой взгляд на Спенсер.
Выражение его лица выражало неловкость.
"Так... ладно.
Все должны расписаться вот здесь".
"Э-э", - вырвалось у Спенсер.
Это было больше похоже на ворчание, и все на нее уставились.
"П-прошу прощения", - сказала она, заикаясь и неуверенно поправляя волосы.
"Мне кажется, вы забыли упомянуть еще одну внучку".
Мистер Кэлловэй открыл рот и снова закрыл, как одна из золотых рыбок, плавающих в пруду на заднем дворе Хастингсов.
Миссис Хастингс резко встала и повторила "золотую рыбку" своим ртом.
Женевьева прокашлялась, смотря на свое кольцо с изумрудом в три карата.
У дяди Даниэла от злости раздулись ноздри.
Двоюродные братья Спенсер и Мелисса склонились над завещанием.
"Вот здесь", - Мистер
Калловэй тихо произнес, указывая на страницу.
"Э-э, мистер Калловэй?" - настаивала на своем Спенсер.
Она мотала головой из стороны в сторону, смотря то на адвоката, то на родителей.
Наконец, она издала громкий нервный смех.
"Я упомянута в завещании, не так ли?" - ее глаза расширились, Мелисса схватила у Смита завещание и передала его Спенсер.
Спенсер уставилась на документ, а ее сердце стучало, как отбойный молоток.
Вот оно.
Нана оставила по два миллиона Смитсону Пирпонту Хэйстингс, Джонатану Бернарду Хэйстингс и Мелиссе Джозефине Хэйстингс.
Имя Спенсер нигде не упоминалось.
"Что происходит?" - прошептала Спенсер.
Ее отец резко встал.
"Спенсер, тебе стоит подождать в машине".
"Что?" - Спенсер пискнула в ужасе.
Ее отец взял ее под руку и подвел к выходу.
"Прошу тебя", - сказал он себе под нос.
"Подожди нас там".
Спенсер не знала, что еще можно было сделать, кроме как подчиниться.
Ее отец быстро захлопнул дверь, гулкий хлопок отозвался на мраморный стенах зала суда.
Некоторое время Спенсер слушала свое дыхание, а затем, подавляя слезы, она развернулась, ринулась к своей машине, завела двигатель и со свистом уехала с парковки.
К черту ожидание.
Ей хотелось быть как можно дальше от этого зала суда, ото всего, что сейчас произошло, дальше насколько это возможно.
8. Интернет-свидания: разве это не здорово?
Ранним вечером вторника Ария села на пуфик в ванной своей матери, держа на коленях косметичку с цветочным принтом от Орла Кили.
Она посмотрела на отражение Эллы в зеркале.
— Боже мой, нет! — быстро проговорила она, округляя глаза при виде оранжевых полосок на щеках Эллы.
— Слишком много бронзатора.
Ты должна выглядеть загорелой, а не пережаренной.
Её мама нахмурилась и стерла косметику со щёк салфеткой.
— Сейчас разгар зимы! Какой идиот сейчас выглядит загорелым?
— Ты хочешь выглядеть как во время нашей поездки на Крит.
Помнишь, какой у нас был загар, когда мы ездили в круиз, чтобы посмотреть на бухту? — Ария вдруг замолчала.
Возможно, ей не стоило напоминать о Крите.
Байрон тоже ездил с ними.
Но, казалось, Эллу это не задело.
— Загар вызывает меланому.
Она потрогала розовые мягкие бигуди в волосах.
- Когда мы их уже снимем?
Ария оглядела её.
Кавалер Эллы с match.com - романтичный и таинственный мужчина с именем Вольфганг - должен был подъехать через пятнадцать минут.
— Думаю, уже пора.
Она сняла первую бигуди.
Локон темных волос Эллы заструился по ее спине.
Ария проделала то же с остальными, встряхнула баллончик Rave и слегка сбрызнула волосы своей матери.
— Вуаля!
Элла села обратно.
— Выглядит потрясающе.
Макияж и прически - не были сильной стороной Арии, но ей не только хотелось помочь Элле подготовиться к ее грандиозному свиданию ради веселья, но еще это было, наверное, самым длительным совместным времяпрепровождением после того, как Ария переехала обратно.
К тому же, занимаясь макияжем Эллы она отвлекалась от мыслей о Хавьере.
Уже два дня Ария постоянно думала об их беседе в галерее, пытаясь решить, что это было: кокетливое подшучивание или дружеская болтовня.
Художники были настолько чувствительными, что невозможно было сказать, что они на самом деле имеют в виду.
Тем не менее, она надеялась, что он позвонит.
Ария написала свое имя и номер телефона в регистрационной книге галереи, поставив напротив него звездочку.
Художники же просматривают регистрационные книги, не так ли? Она не могла справиться со своим настойчивым воображением, которое рисовало ей их первое свидание - оно бы началось с рисования пальцами, а закончилось бы страстными ласками на полу его студии.
Элла взяла тушь и придвинулась к зеркалу.
— Ты уверена, что готова пойти на это свидание?
— Конечно.
Но на самом деле, Ария не была уверена в том, как пройдет это свидание.
Во имя всего святого, парня звали Вольфганг!
Что если он говорит стихами? Что если он исполнял роль Вольфганга Амадея Моцарта на фестивале в Холлисе, проведенного в честь Величайших Композиторов Консерватории? А что если на нем будет надет комзол, рейтузы и напудренный парик?
Элла встала и направилась в свою комнату.
Дойдя до середины ковра, она вдруг остановилась.
— О!
Её глаза смотрели на бирюзовое платье, которое Ария положила на двуспальную кровать.
Днем Ария просмотрела вещи в шкафу Эллы, чтобы выбрать подходящий для свидания наряд, опасаясь, что не найдет ничего среди дашики, туник и свободных тибетских халатов, которые обычно носила Элла.
Платье висело в углу шкафа, завешанное другими вещами и до сих пор было обернуто в пластиковый чехол из химчистки.
Оно было простое и облегающее, с небольшим тиснением на горловине.
Ария была уверена в том, что это был прекрасный выбор... но глядя на лицо ее матери, она вдруг передумала.
Её мать села рядом с платьем, трогая шелковую ткань.
—Я совсем про него забыла, — тихо сказала она.
— Я надевала его на благотворительный вечер, когда Байрон, наконец, получил место в штате.
Это было в ту ночь, когда ты впервые осталась у Элисон ДиЛаурентис с ночевкой.
Нам еще пришлось идти и покупать тебе спальный мешок, потому что у нас его не оказалось, помнишь?
Ария плюхнулась в полосатое кресло-качалку, стоящее в углу комнаты.
Она прекрасно помнила первую ночевку в доме Эли.
Это было сразу после того, как они сблизились на благотворительном вечере, когда Эли попросила Арию помочь рассортировать предметы роскоши.
Интуитивно Ария чувствовала, что Эли сделала это на спор.
Всего за неделю до этого, Эли попросила Чесси Блэдсоу испробовать на себе новый парфюм, который она изобрела.
Оказалось, что этот "парфюм" был на самом деле грязной водой из роузвудского утиного пруда.
Элла покачала платье на коленях.
— Я так понимаю, ты знаешь о том, что Мередит... — она сложила руки у живота, изображая беременность.
Ария прикусила губу и молча кивнула, её сердце болело.
Элла впервые упомянула положение Мередит.
Целый месяц она старалась изо всех сил оградить Эллу от любых упоминаний о беременности, но было бы глупо думать, что она могла делать это вечно.
