Он стал вспоминать дурацкий пароль, который следовало сказать.
— Я от Питера, — выговорил он. У него пересохло в горле, и на последнем слове дыхание отказало ему, так что имя он не произнес, а прохрипел. Он прокашлялся и повторил: — От Питера, — в случае, если там не расслышали.
За дверью молчали.
— Не знаю таких, — наконец ответили ему. Голос теперь был твердый, уверенный. Может, она вставила свою челюсть.
— Меня прислал Питер, — настаивал Деон. — Я хотел бы повидать Джоан.
Там снова молчали.
— Не знаю никакого Питера, Джоан — тоже. Шли бы вы, знаете, своей дорогой.
Очень твердо и недвусмысленно. И все же в голосе было что-то еще. Страх. Просто страх пожилой женщины перед незваным гостем? Или еще что-то?
— Ей-богу, я ничего вам не сделаю, — сказал Деон. — Я позвонил по телефону — мне дали номер, и мужчина сообщил мне этот адрес и пароль. Он велел сказать, что я друг Питера, и спросить Джоан.
— Телефон, Питер, Джоан, — сердито повторили за дверью. — Ничего не понимаю.
Но на сей раз голос звучал не так уверенно, это вселило в Деона надежду, и он решил не отступать.
— Я, право же, ничего вам не сделаю. Я не из полиции или какой-нибудь другой организации.
Резко:
— При чем здесь полиция?
— Извините, — покорно сказал он. — Я ведь ничего такого не имел в виду. — Он помолчал, лихорадочно соображая, как быть. — Слушайте, вы не могли бы открыть мне, ну пожалуйста? Позвольте я вам все объясню.
— Нет, — резко и даже с торжеством.
Он ничего не мог поделать, обманули его.
— А, черт, ну что еще я должен сделать? Я ведь сказал пароль, верно? Что я друг Питера и что ищу Джоан.
— Мне здесь мужчины не нужны, не желаю я иметь с ними дела. — В голосе звучала неприязнь, чуть ли не ненависть. — Не нужны мне здесь мужчины, понятно? Идите своей дорогой.
— Слушайте, я просто зашел узнать про… об одной вещи. Одной моей приятельнице нужно знать. Вот я и пришел.
— Не нужны мне здесь мужчины, — явно свирепея, сказала женщина.
— Честное слово, я вовсе не собираюсь ни во что вмешиваться. — Лучше всего в открытую, решил он. — Слушайте, я студент-медик и прекрасно разбираюсь во всех этих вещах. Я просто хотел убедиться, что все будет как следует.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — тотчас прозвучал голос за дверью с модным молотком в виде дельфина.
— Я хотел проверить, понимаете, что все будет стерильно, ну и так далее. — И неуверенно прибавил: — Что все будет в порядке.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, и советую вам немедленно уйти. Иначе я вынуждена буду позвать полицию.
Тут он не на шутку испугался. А что, если это не тот дом? Может, он что-то перепутал? Видно, ошибся: ведь вполне могут быть две Гардения-роуд, и он попал на другую, а та, как он и предполагал, где-нибудь среди трущоб и мрачных лачуг — не здесь же, в самом деле, в этом чистеньком уединенном домике для престарелых пенсионеров, гнездиться пороку.
Самое лучшее — убраться ко всем чертям отсюда, пока эта старая карга и правда не вызвала полицию.
— Извините, — сказал он. — Я ухожу. Извините, что потревожил вас.
— Убирайтесь, — сказали ему из-за двери.
Голос в трубке был тот же, что и вчера. С акцентом. Деон не мог понять только с каким. Немца или француза он бы сразу опознал — нет, это латинянин. Только не итальянец. Что-то другое.
— Да, — услышал он.
— Послушайте, я вчера звонил вам, — рассерженно начал Деон. — Ну, насчет этого дела. Алло? Алло? — Он не понял, что это, там молчат или его не слышно.
— Я у телефона, — спокойно сказал голос. — Кто это говорит?
— Меня зовут Деон. Я разговаривал с вами вчера.
— Да. Я теперь вспоминаю вас.
— Ну так вот, ничего не получилось. Я пошел по адресу, который вы дали, сказал, как вы велели, но меня даже не впустили.
В трубке послышался скрипучий смех; в этом смехе звучала откровенная насмешка человека, ничего другого и не ожидавшего от Деона, кроме глупости.
— Вы глупы, друг мой.
— То есть?
— Я велел вам послать туда девушку. А не самому идти.
— Но я просто хотел…
— Неважно, что вы хотели, — грубо оборвал его голос. — Я сказал, что идти должна девушка. Мы не любим, когда мужчины суют нос не в свое дело, понятно?
— Женщина, с которой я разговаривал, даже не открыла мне дверь.
— И правильно сделала, — сказал голос с акцентом. — Она очень злая и подозрительная. Вы глупо поступили, что пошли.
— Извините. Я только хотел убедиться, что все будет сделано как следует, соблюдены гигиенические условия.
Голос поинтересовался с откровенной враждебностью:
— Вы-то что в этом смыслите?
— Ну… я… Я как-никак студент-медик.
— Вот оно что, — протянул голос задумчиво. — Студент-медик. Так почему бы вам не сделать это самому?
— Я… я не смогу.
Там хмыкнули.
— Боязно, а? — Это было сказано пренебрежительно и равнодушно.
— Не в этом дело, — ответил Деон и помолчал, стараясь подыскать нужные слова. — Просто я не уверен, что должен это делать.
— Ну, конечно, — сказал мужчина. Даже не равнодушно, а с полнейшим безразличием, как если бы ему было все равно, куда катится мир — и сам он тоже. Деон подумал только, что не хотелось бы ему сталкиваться с этим человеком.
— Послушайте! — взмолился он. — Вы должны нам помочь.
— Конечно. Только не следовало вам вмешиваться. Теперь это будет стоить дороже.
— Хорошо, — покорно сказал он. — Я согласен.
В трубке щелкнуло — на другом конце провода, не прощаясь, положили трубку. Отбрили по всем правилам: ваше дело платить, а заказывать музыку будет другой.
Гордость его была ущемлена, хотя, собственно, почему? Разве сам он не хотел остаться в стороне? Ну вот, они и требуют только этого. За него все решат.
Привратник, когда Деон проходил мимо, едва взглянул в его сторону: мало ли тут ходит студентов. На этот раз Деон был только рад остаться безвестным, одним среди многих.
Он прошел мимо огромных сверкающих автомобилей консультантов-знаменитостей — для них была отведена специальная стоянка — и побрел в сторону английских газонов. На зелени лужаек, отгороженных невысокой стеной, усердно трудились садовники — никому другому никогда и в голову не пришло бы пройти по изумрудной траве. По краям газонов стояли скамейки, на которые никто никогда не садился. Сейчас Деон старательно, точно от этого зависела его жизнь, выбирал, на какую бы сесть. Выбрал — и сел.
«Почему бы вам не сделать это самому?» — с презрением спросил его голос с акцентом.
Деон рывком встал. Он не мог сидеть, не мог ничего не делать.
«Почему бы вам не сделать это самому?» — звучал в ушах этот голос, и эхо, точно в пустом доме, как вчерашний звонок там, повторяло его на тысячу ладов звенящим медным гонгом.
Ведь и Триш тоже спросила: «А ты сам, почему ты сам не можешь это сделать, Деон?»
Он пересекал подъездную аллею, не видя ничего, и очнулся от визга тормозов влетевшей в ворота машины «скорой помощи» — еще чуть-чуть, и он угодил бы под колеса. Он отпрянул в сторону, проклятия шофера неслись ему вслед.
«А ты сам, почему ты сам не можешь это сделать, Деон?» Она верила в него как в человека действия, способного, уже опытного, хоть еще и не врача. Она смотрела на мир шире, а может быть, и глубже его, но перед такой чисто практической проблемой была беспомощна. Он специалист, он должен знать ответ. А он, когда это его коснулось, хотел как раз избежать ответа, вообще сделать вид, будто не понимает, что вопрос обращен к нему.
«А ты сам, почему ты сам не можешь это сделать, Деон?»
Он стоял, положив руки на ограду, и безучастно смотрел на строительную площадку внизу, на суетившихся там людей и машины. К клинике пристраивали западное крыло, горы песка и щебня загораживали дорогу. Весело перекликались каменщики, потом все заглушила пулеметная дробь отбойного молотка. «Как это у них всегда получается: там кусочек снесли, там краешек пристроили, скоро больницу и не узнаешь», — рассеянно подумал он. Наверное, в этом заложен какой-то большой смысл, только у него нет времени поразмышлять над этим. Мозги у него словно ватой забило, а от стука отбойного молотка ломило в висках.
Он спустился вниз по ступенькам и побрел без цели в тени деревьев, мимо зеленых лужаек. Здесь шум стройки звучал глуше — хоть не обухом по голове.
А все-таки, почему он сам не мог это сделать?
Он тогда, волнуясь, говорил что-то невнятное насчет того, что недостаточно подготовлен к такого рода вещам, что знает все лишь в теории, а на практике — совсем другое дело. Он найдет кого-нибудь понадежней, чтобы быть вполне уверенным. Так что пусть не волнуется. В такого рода вещах лучше довериться если не большим специалистам, то по крайней мере людям опытным. Они всю жизнь этим занимаются. Что тут страшного, в самом деле? Нет, право же, Триш, ничего! Конечно, не надо идти к какому-нибудь шарлатану. Среди этой публики есть ведь настоящие врачи. Или сестры — словом, профессионалы. Прекрасно знают, что предпринять на случай осложнений. Он все продумал: на худой конец есть больница, и через день-другой она будет на ногах, и никаких неприятностей, ровным счетом никаких. Нет, правда, Триш.
