Вдыхать запах, который я всегда зная.
Видеть все это.
Он вздрогнул, заметив, что ближний к нему глаз Анны поблескивает в щелочке век, наблюдая за ним. Он отвел глаза, словно обжегся.
Такого искушения у меня еще никогда не было. Что-то скажет Хеге?
В нем по-прежнему бушевал ураган. Никто не шевелился. Обнаженные тела благоухали.
Чуть погодя Маттис сказал в пространство:
- Пер.— И по спине у него пробежал холодок.
Анна широко открыла глаза и приподнялась совсем близко от него.
- Как ты сказал?
- Пер.
Это было ужасно, но Маттис солгал, он не мог больше молчать.
Ингер оказалась сообразительней Анны, сразу догадавшись, что хотел сказать Маттис, она подняла голову.
- Это значит, что его зовут Пер. Мы ему пригрозили, вот он и испугался.
Анна просияла.
- Верно! Ну так здравствуй, Пер! Я рада, что ты все-таки сказал нам свое имя.
Маттис кивнул, испуганный собственным поступком.
- Теперь мы отвезем тебя домой, слово есть слово, отступать поздно. Давай только еще немного позагораем, ладно, Пер? — спросила Анна.
- Конечно, позагораем,— ответила за него Ингер.
Вот чудно, она видела его насквозь и угадывала его желания. Маттис был на седьмом небе.
- Боюсь только, Хеге...— начал он и запнулся.— Нет, ничего!
Но они уже услыхали.
- Кто эта Хеге? Твоя возлюбленная?
- Нет, сестра. И это вовсе не так...— Он снова запнулся.— Нет, это неважно, слышите! У нас дома все в порядке... если человек так хорошо соображает, как Хеге.
- Я в этом не сомневаюсь,— сказала Ингер.
- Если человек хорошо соображает, ему все нипочем,— сказала Анна.
- Тогда он словно остро наточенный нож,— сказал Маттис, играя опасными словами.
- Ух ты, даже страшно,— в один голос сказали девушки.
Опомнись, Маттис, будь осторожней, послышался ему предостерегающий голос. В нем звучала даже угроза — но ведь такой случай больше не повторится. Нельзя так говорить. Нельзя обманывать людей. Я знаю. Но ведь это один-единственный раз!
- Сделанного не воротишь! — громко и серьезно сказал он, продолжая свою мысль.
- Мудрые слова,— терпеливо сказала Ингер.
Может, это и есть счастье? Оно пришло к нему без всякого предупреждения на этом голом островке. Он ничего не сделал для этого. Оказалось, что он может говорить умно.
Рядом с ним лежали две девушки и нисколько не боялись его. Он мог бы прикоснуться к ним рукой, так близко они лежали. Солнце позолотило их ради него, оно золотило их уже две недели.
Он чувствовал, что должен что-то сделать. Что-то необычное.
- Ингер и Анна,— сказал он, произнеся в первый раз их имена.
Серьезность, звучавшая в его голосе и сверкавшая в его глазах, заставила их приподняться.
- Что? Мы тебя слушаем,— сказали они с интересом.
Никто никогда не произносил их имена с такой нежностью. Поэтому девушки и отозвались сразу так покорно: «Что? Мы тебя слушаем». Небывалое положение.
И Маттис был его хозяином. Он смотрел на молодых женщин. Потом сказал осторожно, словно боясь расплескать то, что переполняло его до краев:
- Ничего, только это.
Словно этим все было сказано. И девушки поняли: он сказал им то, о чем они тосковали в глубине души. И одобрили форму, в которую он это облек.
- Пер,— сказали они тоже, глядя в его беспомощное, преобразившееся лицо: жалкое и несчастное, оно сделалось вдруг необъяснимо прекрасным. Никто из них не шевелился.
Такое не могло длиться долго. И Маттис знал это. Ненастье, грозившее ему из глубины, тихонько приближалось. Чтобы освободиться, требовалась твердость.
- Ингер и Анна,— произнес он уже другим тоном, и девушки встревожились.
- Что случилось? — испуганно спросила Анна.
- Нам было так хорошо,— сказала Ингер.— Давай полежим еще немного.
Анна огляделась, увидела воду, далекие берега, горы в синеватой дымке — весь этот чудесный день, в который она включала и свое собственное благоухающее тело,— и резко повернулась к Маттису.
- Если ты живешь не в раю, то я уж и не знаю,— сказала она, чувствуя беспокойство от его пристального взгляда.
- Не так-то легко в нем жить,— вырвалось у Маттиса.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Вы ничего не понимаете! Вы думаете совсем не то, что я.
По лицам девушек было видно, что они не склонны говорить об этом.
- Что мы думаем?
- Вы заметили во мне что-нибудь особенное? — спросил он. Не находя покоя, он невольно кружил возле одного и того же.
Анна ответила ему твердо и решительно:
- Нет, Пер, мы не хотим ничего знать о тебе, кроме того, что уже знаем. Поэтому — молчи!
А Ингер прибавила:
- Да, Пер, лучше молчи!
Это заставило его умолкнуть, умолк даже и тот голос, что поднимался из глубины. Больше Маттису не требовалась твердость. Это были изумительные девушки.
- Все прекрасно,— сказал он.— Когда человек молчит, ничего лишнего не говорится.
Ему показалось, что это сказано умно. Девушки согласно кивнули.
Теперь, освободившись от чего-то слишком хрупкого, сложного и запутанного, они смеялись. Ноги их касались воды.
- Мы очень рады, что ты оказался сегодня на этом островке,— сказала Ингер.
Маттис выжидательно поглядел на Анну.
- Я тоже очень рада,— спохватившись, сказала Анна.
- И я тоже,— как ни в чем не бывало сказал Маттис.
- А теперь мы отвезем тебя домой! — Они вскочили на ноги, и он снова чуть не ослеп.
22
Ингер и Анна столкнули свою лодку в воду. Лодка красиво закачалась на волнах, пустая, она была так легка, что казалось, будто она лежит на воде сверху, нисколько не погрузившись.
- Садись, Пер.
- А что же с этим? — Маттис махнул на свою лодку, полную воды.— Мне надо ее забрать, а то я больше не смогу плавать по озеру.
- Как же нам это сделать?
Это-то Маттис знал, тут он был совершенно спокоен.
- Я буду командовать, а вам придется слушаться меня.
Сердце его было полно благодарности за то, что с ним случилось, он велел девушкам войти в воду, они втроем взялись за лодку и, наклонив, вылили из нее часть воды. Все было сделано, как он велел, и маленькая лодка закачалась на плаву. Потом он велел им подталкивать лодку, а сам тянул за веревку. Девушки с криком толкали лодку, и наконец она почти целиком оказалась на берегу.
Девушкам нравилось шуметь, они беспричинно хохотали, притащили свой черпак и вычерпали из лодки всю воду.
В борту обнаружилась дырка, но сегодня голова у Маттиса работала как никогда — он снял один носок и ножом затолкал его в дырку.
- Если лодка будет пустая, вода сюда не попадет, ведь дырка придется над водой,— сказал он.
Он был как в угаре от того, что проделал это у них на глазах и все получилось так здорово.
- Мы видим, ты умеешь управляться с лодками,— сказала ему Анна.
Маттис гордо засмеялся:
- Подождите, еще не то увидите.
У него была тайна, которую он скоро им откроет: он замечательно греб!
Его лодку взяли на буксир. Ингер привычно села на весла.
- Нет, так не пойдет,— сказал Маттис.— Грести должен я. Понятно?
- Почему?
Вот оно, это изумительное мгновение!
- Да потому, что с веслами я управляюсь еще лучше!
- Ясно. Тогда, само собой, грести должен ты. К тому же ты мужчина.
- И это тоже,— согласился он.— И еще я очень хорошо конопачу,— прибавил он.
Анна улыбнулась.
- Ну, Ингер, придется тебе уступить ему весла,— сказала она.
Ингер пересела к ней на корму. Маттис по-хозяйски взялся за весла.
- Я не хотел раньше времени говорить вам об этом,— сказал он девушкам. Он чувствовал себя так уверенно, что мог позволить себе даже хвастовство.
- О чем это?
- Да о том, что я хорошо гребу.
От чувства уверенности в Маттисе все ликовало. Никогда в жизни он так не радовался, что умеет грести, что гребет не хуже любого умного, если на то пошло. Он греб длинными уверенными взмахами.
- Хорошая вещь,— сказал он.
- Что, наша лодка?
- Разумеется. А то что же? — спросил он, немного подумав.
Они рассмеялись, легко и радостно.
- Нет, больше ничего, это ясно.
- Мы можем высадить тебя в любом месте, где ты хочешь,— сказала Ингер.— Времени у нас много, домой нас ждут только к ужину. Мы здесь целые дни бездельничаем.
- Я уже догадался,— коротко ответил Маттис.
Вот так и должно быть. Вот так человек и должен говорить о всяких вещах: это мне известно. Или: я уже догадался. И все в таком роде. Взмахи весел ослабели и стали сбиваться.
- Эй, ты! — крикнули ему девушки.
Он вздрогнул. Девушки с любопытством смотрели на него.
- Пер, ты, кажется, чуть не уснуц.
- Простите,— сказал он и задушил свою мечту.
Лодка, идущая на буксире, то зарывалась носом в воду, то подпрыгивала на волне, она не тонула, потому что была пустая.
Маттис смотрел на девушек. Они и не подозревали, что сделали с ним за этот день.
- Ингер и Анна,— от всего сердца сказал он.
