«Красным Львом» владел испанец Jose El Gallego из Vigo. Он превратил его в приличный ресторанчик, в котором подавалось около семидесяти традиционных местных блюд, в том числе и Newmarket sausages – ньюмаркетские сосиски. Во время ланча там всегда были свежие французские булки, а по воскресеньям – традиционный английский ростбиф.
Добравшись до паба и заказав себе классический английский завтрак, неизменно состоящий из глазуньи с беконом, пары сосисок и апельсинового сока, мистер Бэнг наконец почувствовал себя вполне уютно. Женщина за стойкой паба была настолько немногословной, что Бэнг давно воспринимал ее не более чем еще один предмет обстановки. Кроме них двоих в прокуренном помещении питейного заведения никого не было. Все добропорядочные жители деревни еще почивали в пуховых постельках, не помышляя о пинтах горького темного эля, который у самого мистера Бнга обычно вызывал стойкое чувство тошноты.
Разделавшись с яичницей, он вяло поковырял бекон вилкой и съел только небольшой кусочек. Последнее время ему мерещилось, что местная кухня, основанная на самых вредных блюдах, сведет его в гроб молодым. «Ведь это же чистый холестерин!» – каждый раз приходило в голову мистеру Бэнгу, но пленительный запах жареного бекона брал верх над мнительностью. В это утро Николас оказался решительней. Кроме того, этот скрученный от жарки тонкий ломтик свиного сала каким-то странным образом переплелся в его сознании со сном, в котором он зарезал повара, и ему не захотелось есть бекон. «Мда, я безусловно схожу с ума», – заключил про себя мистер Бэнг.
Дверь паба открылась, и на пороге появился заспанный и небритый Джованни.
– А вот и наш сапожник без сапог, – пошутил мистер Бэнг.
– Сэр! Зря вы отказались от моих услуг по выходным. В итоге нам обоим приходится столоваться в этой харчевне.
Джованни никогда не хвалил пищу, приготовленную не им, даже если блюдо, приготовленное другими, выходило очень недурным. Повар подсел к столику, который занимал мистер Бэнг.
– У тебя есть сигареты? – неожиданно спросил Бэнг. Он редко курил что-либо, кроме сигар.
– Конечно, сэр! – радостно ответил Джованни и протянул пачку сигарет.
Мистер Бэнг закурил непривычно тонкую сигарету, зажатую меж пальцев, привыкших к окружности сигары. Тем временем Джованни принесли его заказ, и он стал с аппетитом уплетать свой завтрак. Мистеру Бэнгу было стыдно за свой сон, ему хотелось извиниться перед Джованни, который, между прочим, был лет на десять старше его, хотя выглядел и вел себя как молодой парень.
– Сколько вам лет, Джованни? – спросил мистер Бэнг.
– Вы однажды уже спрашивали, сэр... Сорок девять...
– Вы католик?
– Это, что интервью для «Плэйбоя?» – пошутил Джованни.
– Извините... Можете не отвечать... – смутился мистер Бэнг.
– А вы видели итальянца некатолика? Нет, я буддист... Конечно же, в детстве меня отправили в католическую школу, и настоятельница лупила меня линейкой по рукам так, что у меня до сих пор болят сухожилья, когда я шинкую капусту... Кстати, а что если нам пойти в замок и приготовить голубцы? Не обедать же в этом пабе... – Джованни брезгливо поморщился. – У нас в Италии делают замечательные голубцы. Мы отвариваем мясо и рис заранее, и лишь потом заворачиваем в капустные листья... И голубцы мы не тушим, а ставим в духовку...
– Как вы обходитесь без жены? – внезапно спросил мистер Бэнг.
– Так же, как и вы, – Джованни хитро подмигнул хозяину.
– Я не делаю тайны из своих кратких свиданий, так что можете мне не подмигивать... Но сейчас я имел в виду не это.
– А я тоже ничего не имел в виду. Да у меня и не хватило бы денег на таких девочек... Знаете Джоанну? Она живет в деревне... Ну, у нее еще двое детей... Разведенная... Ах да, вы редко бываете у меня на кухне... А к чему вы клоните? Хотите анекдот как раз про такую ситуацию?
– Ну, давай... – весело согласился мистер Бэнг, заранее посмеиваясь. У Джованни был неисчерпаемый запас шуток.
– Свадебное путешествие... Ну, знаете, как принято... Viaggio di Nozze... Двое молодоженов из Сицилии собираются провести первую брачную ночь в гостиничном номере. Он уже nudo, ну то есть раздетый, лежит в кровати, а она еще прихорашивается в ванной. Когда молодая выходит, муж страстно говорит: – Джульетта, мм... выключи свет в ванной! – Мой муженек, зачем? – Выключай без разговоров! Джульетта, задерни шторы! – Да, дорогой! – Джульетта, а теперь закрой ставни! – Но зачем? Ведь занавески я задернула! – Не задавай вопросов и поторопись! А теперь выключи свет! – Что ты хочешь со мной сделать? – Выключи свет и ложись рядом со мной! – Non capisco... Я не понимаю... Джульетта, дрожа, ложится рядом с мужем: – Джульетта... – Говори... – Джованни не выдержал и залился громким смехом...
– Ну, не тяни... Опять какая-то пошлость? – с нетерпением вскричал мистер Бэнг. Женщина за стойкой равнодушно посмотрела в их сторону и снова принялась за протирание пивных кружек.
– Ti piace il mio orologio fosforescente? – с трудом проговорил Джованни.
– Что это значит? – раздраженно спросил Бэнг.
– Тебе нравятся мои фосфоресцирующие часы?
Мистер Бэнг посмотрел на руку Джованни. Она была волосата, но свободна от часов.
– Да не у меня часы!!! Это же шутка... Это жених решил похвастаться невесте фосфоресцирующими часами!
Мистер Бэнг прыснул от смеха. Шутка ему понравилась.
– Вот так и в жизни: ждешь чего-то с напряжением, изводишь себя, а судьба всего лишь хочет показать тебе свои фосфоресцирующие часы... – отсмеявшись, со вздохом произнес он.
Лицо Джованни стало серьезным, хотя уголки глаз по-прежнему смеялись.
– Вы хороший философ, мистер Бэнг, – промолвил повар. – Не буду врать, я не читал ваших книг, несмотря на то, что вы мне подарили три или четыре... Не обижайтесь... Но поговорить с вами – удовольствие.
– Отчего же? – спросил мистер Бэнг, хотя было видно, что он польщен.
– Ну, как же... Вот вы меня спросили о моем отношении к католицизму... Меня об этом никто не спрашивал... С тех пор как я стал сбегать из церкви, моим храмом стала пиццерия. Религия не должна быть мучительной. Религия должна быть веселой! Жизнь человека и без того полна неприятностей... а они еще только добавляют... Бьют линейкой по рукам. Поститься заставляют! Вы знаете, что такое пост для повара? Это как падение Пизанской башни...
– Странное сравнение... Но спасибо за... – мистер Бэнг подумал, за что поблагодарить повара, но не нашел удачного повода. – Удивительно вы говорите...
– Ну что ж, сэр, с удивления начинается философия... – серьезно ответил Джованни.
– Ничего себе... Вам это самому пришло в голову?
– А что, я что-то не так сказал?
– Просто то же самое сказал Платон... «Удивление и есть начало философии». Вы гораздо умнее, чем обычный повар... А не агент ли вы спецслужбы Ватикана? – мистер Бэнг задал этот вопрос намеренно. Разговор был шутливый, но ему очень хотелось проследить реакцию Джованни.
– Увольте, сэр... Я всего лишь бедный повар... – захныкал Джованни, посмеиваясь.
– Точно шпион, – серьезно заключил мистер Бэнг. – Лучше колитесь, а то я на целую неделю лишу вас чеснока и готовьте как хотите...
– Нет, только не это, – взмолился повар и неожиданно вскочил. – Пожалуй, я закажу себе пива. Вы не желаете?
– Пиво с утра? – риторически вопросил мистер Бэнг, и вдруг вспомнил, что в России такие глупости никогда не принимались во внимание. – А почему бы и нет... – махнул он рукой.
Повар принес две кружки светлого пива.
– Только это еще как-то можно пить... Остальное – отрава! – сердито заявил повар и исподлобья зыркнул на женщину за стойкой. – Кстати, не желаете анекдот про пиво?
Мистер Бэнг отпил из кружки и облизал губы.
– Давай... – согласился он. – Только постарайся не все рассказывать по-итальянски...
– Два любителя пива, после того как обошли почти все пивнушки в городе, решают отправиться домой к одному из них и выпить по последней бутылке. Перед дверью один говорит: «Тише. Моя жена уже спит!» На цыпочках входят в квартиру, муж идет на кухню, а приятель заглядывает в спальню. Возвращается на кухню взволнованный и говорит: «С'è un'altro a letto con tua moglie! – Там еще один в кровати с твоей женой!» Муж отвечает: «Тсссссссссс! У меня только две бутылки! Ho solo due birre!»
Мистер Бэнг для приличия похихикал, хотя эта шутка понравилась ему меньше. После кружки пива его потянуло на философию.
– А знаешь, Джованни, ты тоже философ. Ты относишься к жизни с иронией, а ведь ирония – одна из древнейших форм философского размышления. В Древней Греции наиболее известный ее вариант – сократовская ирония, когда мудрый представлялся глупым перед невеждами, мнящими себя знающими и мудрыми. Мне тоже кажется, Джованни, что ты притворяешься... Ты гораздо умнее, чем хочешь казаться...
– Еще раз спасибо, сэр! – ответил повар и заказал еще по кружке.
– А чему ты радуешься? – хитро улыбнулся Бэнг. – Ведь слово «ирония» – ειπωνεια – обозначает по-гречески притворство!
