Тут необходимо прокомментировать загадочные слова Петра Петровича, чтобы жителям других городов стало понятно, что имел в виду коренной москвич.
Для многих жителей Москвы столица была одним огромным гаремом, но гаремом не восточным, где женщины в кружевах и шелковых платьях под звуки арфы ублажают хозяина, предлагая подносы с пахлавой и кальяны, наполненные душистыми травами. Московский гарем — структура более изощренная. Что там Содом и Гоморра! Что там улица красных фонарей в Амстердаме или злачные места Реппербана в Гамбурге! В нашем замечательном мегаполисе каждый имеет каждого! Как в круговом танце, где нет первого и последнего; где в тесноте кольца каждый поллюционирует на ближайшего соседа; где в сферическом эросе пинок в зад воодушевляет на приставание к находящемуся впереди. Не пожертвуешь своей невинностью, честью — не получишь, не возьмешь другого! А не имея другого, разве можно утвердить себя? Блеснуть благородством и мужеством? Нет, никак! Немыслимо! Именно такой закон существования царит в замечательном нашем мегаполисе. Именно это и имел в виду коммерсант Маниколопов.
«Так что если есть желание, — продолжал Петр Петрович, — могу предложить гостиничные апартаменты, а меню ресторана “Марио” доставят нам на подносе прямо в постель». — «Соблазнительное предложение!» — захлопала в ладоши Наталья Никитична. «Я тоже хотел бы поучаствовать в этой любовной оргии, — вступил в разговор господин Завада. — Вы не будете возражать, если я приглашу в номер виртуоза-скрипача из консерватории Игоря Кушелева-Безбородько, который своим мастерством поднимет тонус наших чувств? В таких пикантных ситуациях я с удовольствием слушаю Паганини. Кроме того, у меня есть обыкновение приглашать на эротические посиделки сочинителя текстов Юрия Васильевича Кашёнкина. Этим писакой я всегда пользуюсь, его запредельные тексты злят и отвлекают. А во время этого дела отрешенность мне необходима. Есть у меня еще один замечательный прием. Когда это самое начинается, то по моему заданию ко мне поминутно входит рассыльный Ваханя. Один раз он принесет сообщение о крупных сделках, другой — предъявит банковские уведомления о поступлениях на счет долларов, третий — известит о планируемых посещениях моих антикварных салонов сильными мира сего. Молчун Яков Михайлович — очень старательный малый. Мне импонирует, что жизнью вокруг себя он никогда не интересуется. Какой-то старый тип россиянина! Впрочем, может, и сегодня таких людей тоже предостаточно. Полное отсутствие у них желания понять мир напоминает мне сосредоточенность монахов во время ночных бдений». — «У вас необычный характер либидо, господин Завада! Я совсем не возражаю против такого эксперимента. Что только не придумает человек для радости плоти! Целое море эротической изощренности! Браво! Мне нравится! А вам, Петр Петрович?» — спросила Мегалова. «В таком случае я бы тоже придумал чего-нибудь этакое. Ведь если подходить к делу творчески, с фантазией, то быстрее приходит тосамое прекрасное вдохновение!» — и глаза торговца морской водой наполнились задумчивой нежностью.
«Двое мужчин — и столько великолепных идей! Какая прелесть! Я уже хочу бежать, раздеваться, прыгать в постель. Взглянем, какими приемами настоящие мужчины покоряют женщин! Каким чудотворчеством могут одарить их! А я устрою этим господам, с их невероятными эротическими причудами, самую настоящую феерию эроса. У меня два любовника сразу. Два erecticus одновременно. Какая прелесть!» — Мегалова наслаждалась предвкушением, как радуются сладчайшим наваждениям.
Тут необходимо заметить, что во многих утонченных женщинах нашего великого столичного города живет мечта об эротических развлечениях. Жители каких мировых мегаполисов могут похвастаться таким невероятным богатством? У них слабый пол шевелит мозгами по поводу того, где найти работу, как устроить быт, когда выйти на митинги протеста, чтобы защитить свои гражданские права. Наши женщины в основном предаются чувственным фантазиям, восторгам плоти, заняты интригами в погоне за перспективными знакомствами. Так кому же лучше живется? Ведь когда-то еще сам Христос обратился к человечеству: «Блаженны алчущие…»
«Куда едем, господин Маниколопов?» — «У меня в постоянной аренде номер-люкс в гостинице “Украина”, седьмой этаж, апартаменты 723 с видом на Белый дом. Это ведь тоже эротический фактор! Имею немало приятелей, которые вместо голых женщин охотнее разглядывают Белый дом. И возбуждаются! Поехали!» — бросил Маниколопов. Все трое вскочили из-за стола и направились в «Украину».
Люди становятся совершенно беззащитными перед раскрепощенностью эротических чувств. Секс для жителей нашего города стал нынче чем-то вроде установки высших генетических инстанций. В восемнадцатом веке при Петре Первом россиян было четырнадцать миллионов, а при Екатерине Великой — девятнадцать, и, чтобы люди могли получать милости и щедроты от властей предержащих, генетика породила почти во всех подданных экстаз преданности, страстное желание лобзать руки императоров, хотя в душе к ним мало кто питал симпатии. В девятнадцатом при Александре Первом нас было тридцать миллионов, а при Николае Втором — уже девяносто пять, и чтобы облагородить национальную экспансию на восток и юг мусульманского пространства, воздать хвалу божественной помощи во всевозможных войнах, возникли мутации, которые вызвали у россиян настоятельную потребность в пышных балах в ампирных залах губернских городов, конных выездах с разодетыми членами огромного царского семейства или их приближенными, хотя почти никто не хотел участвовать в этих войнах и шампанским триумфа заглушали боль утраты близких, униженного положения народа в собственной стране. В двадцатом веке при Сталине нас стало уже двести миллионов, при Брежневе — двести восемьдесят, а при Горбачеве — триста восемь, и, чтобы показать преданность идеям всемирной революции, лозунгу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», подданные евро-азиатской империи носили на лацканах одежды образы коммунистических вождей, хотя почти никто не листал их сочинений, ни умом, ни сердцем не принимал их мыслей, в душе отвергал их нечеловеческие идеи, становясь жертвой собственного двуличия. Уже при Ельцине от Балтики до Тихого океана нас осталось всего сто сорок пять миллионов, а в начале двадцать первого века — и того меньше. Глашатаи секса, соблазняющие жителей нашего замечательного мегаполиса крикливой похотью, откровенной доступностью и звуками эротических стонов, взяли последовательный курс на тотальное изменение самого вида московского этноса, бросили столичных граждан в омут всепоглощающего эроса. Ведь там, где секс заслоняет интеллект, где эросом наркотизируется сознание, где разгул пьянящих чувств побеждает духовное самосовершенствование, — там снижается уровень знаний, культуры, разлагается личность, затушевывается борьба за собственные права, истощается сырье для активной интеллектуальной жизни, не остается энергии подняться к вершинам духа и творчества.
Госпожа Мегалова вошла в гостиничные апартаменты, и ей показалось, что сами стены раздались перед ней: мир полностью открылся ее чувственным фантазиям. Она скинула платье и, совершенно голая, быстренько улеглась на широченную кровать. Это не было ложе для двоих влюбленных — Наталье Никитичне казалось, что на нем могла уместиться вся эротическая столица. Широченная кровать ассоциировалась в ее воспаленном сознании с целой цепью образов, страстных и чувственных. Ей уже грезились не два любовника, она мечтала не о нескольких оргазмах, — молодой женщине мерещились тысячи кавалеров, она начинала остро ощущать настойчивое проникновение erecticus в самые сокровенные места своего тела. Она ведь так долго всего этого ждала! Ох, сколько всего она сейчас надеялась получить! Ее эротический накал был настолько велик, что она была готова разорвать одежды медлительных мужчин, почему-то задумавших вначале выпить, потом поесть, потом опять выпить, дождаться фигурантов эротического спектакля, получить половой энергетический заряд и лишь только потом приступить к главнейшему .
В этот момент в апартаменты внесли яства из ресторана «Марио». Радетели столичной безнравственности тут же принялись распивать вино и тешить желудки кулинарными изысками. Источающее пленительную податливость, тщательно осоляренное, цвета раскрывшегося миндаля тело госпожи Мегаловой нисколько не волновало партнеров. Они упорно не хотели замечать его, отгородившись от гостьи разговорами о гастрономических тонкостях. По дороге в гостиницу цветистое многословие господ из столичной тусовки поражало воображение молодой дамы, она буквально ликовала в ожидании сексуальных утех. Поэтому немудрено, что теперь, вконец раздосадованная, наблюдая за нескончаемой наигранной деловитостью завсегдатаев ресторана «Марио», Наталья Никитична вскочила с широченной кровати и понеслась в ванную для самолюбования, рассчитывая исключительно на собственную любовную щедрость.
