– Но вам, судя по всему, не нужно, – саркастично сделала вывод Миркина. У нее опять зазвонил мобильный. На этот раз она решительно отключила его от сети. – Ты мне можешь обрисовать объективную картину событий? Почему остановили съемку? Аренда идет, а работа стоит…
– Да все как обычно. Ольгу не устроило то, как выглядит ответчица. Горской бы промолчать, но она, как человек новый, не вникший в нашу специфику, вступила с ней в дискуссию, дескать, выбирает редактор, а не она. Дальше слово за слово, Ольга остановила съемку, стала кричать, все как обычно, за исключением того, что Лада требует извинений.
– Чтобы Ольга извинилась? – искренне удивилась Миркина.
– Именно Ольга, – подтвердила Катя.
– Вряд ли она это будет делать, – засомневалась Лисовская.
– Ни за что не будет. Телевизионное воспитание, и вообще она сейчас обижена на весь белый свет, – констатировала Миркина. – Я не поняла, а почему нельзя было подобрать ответчицу, которая соответствовала бы сценарию? Катя, я не понимаю?
– Что опять объяснять? – уныло спросила подчиненная.
– Ладно, знаю, мало платим, ты работаешь за двоих, но и Ольга везет воз будь здоров. У нее нагрузка больше, чем у всех вас, вместе взятых. Через нее каждый месяц проходит больше шестидесяти сюжетов. От синопсиса до монтажа. Конечно, нервы сдают. Это надо понимать.
– Мы и понимаем, – согласилась Катя.
– Не все, видимо, понимают. Ладно, идем в аппаратную, приведем в чувство Ольгу, а потом успокоим Горскую, хотя там гонору и амбиций на Пулицеровскую премию. Не будет терпеть чужие срывы. Опять автора потеряли, блин-оладьи… – Миркина быстро направилась к лестнице, ведущей в аппаратную, где разгорелся скандал, по ходу обращаясь к Лисовской, видимо продолжая прерванный накануне разговор. – Вот, пожалуйста, у людей нервы на пределе. Пошли уже срывы, а его не устраивает индифферентное отношение сотрудников к общему делу. Они, видите ли, должны восторгаться его новыми проектами, а у них глаз не горит. Вот ведь придумал. Тут со старыми проектами разобраться бы.
– Вроде бы уже разобрались. Тихо как-то. Причем уже давно. Странно это… – заметила Лисовская, немного недоумевая.
Но Алла Григорьевна ее не услышала, она была сосредоточена на своем внутреннем монологе, обращенном к Вольнову.
– Вот, пожалуйста, и ответ на его сакраментальный вопрос, что не так в компании. Разве ему понять, что именно происходит? Устали люди. У них нет времени раз в два месяца отдыхать у моря. Ну так ему разве понять, что такое переутомление? Ему, отдохнувшему, вечно молодому, цветущему и к поцелуям зовущему…
Миркина влетела в аппаратную переполненная невысказанностью, желанием разрулить конфликт и как можно быстрее восстановить привычный рабочий ритм.
– Олечка, – начала она было привычный текст, но в это мгновение всем существом ощутила гнетущую неотвратимой тревожностью атмосферу, царящую в аппаратной. Это всеобщее молчание, опущенные глаза, притихшая Злобина со слезами на глазах. Бледный Миловидов, совсем не думая о том, как он выглядит в данный момент, пытается успокоить Ольгу, неловко по-отечески поглаживая ее по наращенным волосам…
Уже совсем другим, встревоженным тоном Алла осторожно спросила:
– Что-то случилось?
– Вам звонили, но не могли дозвониться… – неуверенно начал видеоинженер Николай.
– Да я отключила, замучили звонками, – упавшим голосом подтвердила Алла. – Да кто-нибудь мне скажет, наконец, что произошло?
– Алла Григорьевна, это, возможно, какая-то ошибка. Только сейчас позвонили из… милиции и сказали, что Андрей Константинович… Был дождь, дорога скользкая… Произошло столкновение, машина загорелась… Он погиб… Это все, что пока известно о произошедшем, – тихо произнес Николай, смирившись с тем, что больше никто не решается это сделать и миссия сообщить трагическую весть выпадает на его долю.
– Андрей? Погиб? – Алла медленно подошла к ближайшему стулу у пульта и опустилась на него. – Нет. Этого не может быть. Это какая-то ошибка. Быть такого не может. Он не мог. Вот так вот взять и уйти.
Она замолчала, в аппаратной никто не решался нарушить тишину.
– Выпейте воды, – раздался откуда-то издалека голос помощника режиссера.
Алла автоматически взяла протянутый ей стакан минералки с потревоженными пузырьками газа.
– Я газированную не пью, – сказала она, отставляя стакан, но потом, махнув рукой, все же сделала несколько глотков. Как ни странно, это немного привело ее в чувство. – Кто сообщил? Когда это произошло? Кардиналов знает?
– Вчера поздно вечером, на Минском направлении. Позвонили из милиции в офис, Кардиналов разыскивал вас, скоро приедет, – обрела дар речи Ольга Злобина.
– Что же сразу не сообщили? – устало спросила Алла.
– Пока милиция приехала на место происшествия, пока установили личность. Ночью не стали сообщать. Проявили, можно сказать, деликатность, – попытался объяснить Паша Миловидов, известный юрист, звезда программы «Судный час».
– Деликатность, конечно. Ты, Паша, в своем репертуаре: у тебя и милиция деликатность проявляет. А вот мы… – Алла сделала паузу, как бы стряхнув с себя навалившуюся боль, спокойно и твердо продолжила: – Это ужасно. Но у нас нет возможности сейчас расслабляться и страдать. Надо продолжать работу. Оля, ты в состоянии сидеть за пультом? Если нет, я пойму. Сама проведу съемку. Решу все конфликты.
– Все нормально, Алла Григорьевна, конечно, мы сейчас все соберемся. Из графика не выйдем, – торопливо заговорила Злобина.
– Даже если не уложимся до шести, я задержусь настолько, насколько надо будет. Из графика не выйдем, все, что на сегодня запланировано, будет снято, и конфликты я разрешу сам, тем более что их, собственно, и нет, – поспешил заверить в своей человечности светский Миловидов.
– Спасибо, Паша. Андрей всегда тебя очень высоко ценил, и не только за ум и харизму. Ты надежен и уместен, несмотря на всю свою известность, – устало констатировала Алла.
– Вам лучше поехать домой, – участливо посоветовал Паша. – Здесь все будет в порядке. О графике не беспокойтесь. Мы уж тут все сделаем как надо.
– Спасибо, ребята. Я действительно должна немного побыть одна. Алиса, у тебя там все в порядке?
– Отбирают участников. Все своим чередом. Идем, я провожу тебя в комнату отдыха, а потом…
– Никаких потом. Дома я с ума сойду. Я немного побуду одна и приду к тебе в аппаратную, – деловито оборвала ее Алла таким тоном, как будто у нее порвались колготки. Ей надо несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок, и она вновь войдет в свою привычную колею.
Собравшиеся восприняли слова «железной леди» как руководство к действию. Все лихорадочно бросились по своим местам, на ходу вспоминая, на чем остановились и что вообще они сейчас должны делать. Главное, что-то делать и находиться в движении.
«Вот и славно. Дым идет – фабрика работает. Я тоже сейчас соберусь и поставлю мозги на место. Надо понять, что теперь делать. – С этими мыслями Алла деловито направилась в комнату отдыха для руководства. – Надо будет кофе заказать, позвонить в буфет».
Бар, место сосредоточения проголодавшихся телевизионщиков и участников программ, в начале дня практически пустовал, почти все столики были свободными. Маша Сергеева, известная телеведущая рейтинговой программы «Звездные секреты» и признанная красавица с огромными синими глазами и неформатной для телевидения русой косой, которая выгодно отличала ее от многочисленных коллег, делая особо запоминающейся, подошла к стойке, чтобы заказать чашечку кофе. Глаза стали привыкать к барному полумраку, девушка огляделась и заметила в самом дальнем углу свою давнюю подругу. Получив заказ, Маша, улыбаясь, заспешила за столик, где с независимым видом восседала ее бывшая однокурсница Лада Горская, отходившая после истерики, устроенной ей шеф-редактором Ольгой Злобиной. Не сказать, что она была очень уж расстроена, но определенно шокирована разразившимся скандалом, достойным торговок с одесского Привоза.
Подойдя ближе, Маша заметила, что подруга ее явно не в настроении. Обычно жизнерадостная и веселая Лада лишь слегка улыбнулась, завидев бывшую однокурсницу. Внешне они были полной противоположностью друг другу. Маша – высокая, светловолосая, синеглазая, Лада, напротив, маленькая, черноглазая, востроносая брюнетка, но при всей непохожести в них обеих чувствовалась какая-то неуловимая общность. В стиле поведения, манере говорить, похожему чувству юмора – во всем, что отличает людей одной крови, близких по духу, которым не надо долго объяснять, что да как, которые понимают друг друга с полуслова.
– Ладушка, что это ты здесь? – весело спросила Маша. – При вашем режиме съемок я думала – шаг влево, шаг вправо считается побегом, и расстрел на месте, а ты так спокойно сидишь.
