Не отступать и не сдаваться, легко сказать – идти в сторону девятки ой как не хотелось. Но если я развернусь и пойду в обратную сторону, это, наверняка, послужит сигналом для засевших в машине бритоголовых. Скрепя сердце, я медленно двинулся вперед и, обойдя лужу, зашагал по тротуару. Когда я миновал девятку, из нее никто не выскочил; я судорожно сглотнул слюну – может, на этот раз обойдется?
Сделав еще несколько шагов, я услышал как автомобиль, зловеще шурша покрышками по асфальту, тронулся с места. Поравнявшись со мной, он сбавил скорость, и невидимый водитель нажал на клаксон. Я вздрогнул от резкого звука и прибавил шагу, делая вид, что меня это не касается. На пустынной улице, где никого, кроме нас не было, такое поведение выглядело довольно неубедительно. Автомобиль увеличил скорость и, снова посигналив, поравнялся со мной. Я продолжал игнорировать его, тогда он рванул вперед и вывернул на тротуар, загородив мне проход.
Начинается, подумал я, машинально сделав шаг назад.
Участилось дыхание и неприятно закололо в боку. Дверца водителя неторопливо отворилась, и я увидел массивную фигуру, которая подтвердила мои самые худшие опасения. Грязно-желтый полумесяц засел за спиной незнакомца, и потому я не мог разобрать его лица, зато без труда разглядел внушительный силуэт – широкие угловатые плечи, высокий рост и, в довершение ко всему, он был бритоголовый.
– Пашка, ты чего? – спросил он. – Своих не узнаешь, что ли?
Я сидел на заднем сиденье мчащейся по ночному городу девятки и протирал волосы и лицо чистой тряпкой, которую мне предложил мой бывший одноклассник Толик. Он-то и оказался напугавшим меня водителем. Рядом со мной расположилась его подруга Вера («Зови меня просто Верочкой»), охотно пересевшая на заднее сиденье, чтобы помочь мне.
Толик, которого мы в школе за глаза звали ушастиком по причине его выдающихся в буквальном смысле слова ушей, теперь, похоже, заматерел и обзавелся деньгами. Новый автомобиль, дорогая отделка салона, крутая автомагнитола и мобильный телефон на поясе, явно свидетельствовали об этом. Я предпочел не интересоваться, какой может быть источник доходов у девятнадцатилетнего подростка, который в школе учился на двойки, и чьим единственным достоинством были его физические данные.
– Ты уж извини, братан, что обрызгал тебя, – сказал он, откинувшись на сиденье и уверенно управляя автомобилем. – Но ты сам хорош – выскочил под колеса. Скажи спасибо, что не задавил к чертовой матери, а то я быстро люблю ездить.
Я это и сам видел, глядя на проносившиеся мимо дома, желтые огни светофоров и игнорируемые знаки ограничения скорости. Вспомнив о цели моего похода к тете Симе, я полез во внутренний карман ветровки – очки были на месте, в целости и сохранности.
– Ты что-то ищешь, Костик? – спросила меня подруга Толика.
– Уже нашел, – облегченно вздохнул я и добавил. – Не называй меня Костиком. Меня зовут Павел, можно Паша. Я ведь говорил уже.
– Ну, рассказывай, как дела, – спросил мой бывший одноклассник.
Если меня что-то и раздражает, так это условно-риторический вопрос «Как дела?».
– Не родила, – буркнул я. – Рожу, скажу.
– Да хорош тебе обижаться, Пашок, – весело заявил Толик. – Сам же не смотрел по сторонам.
– Мальчики, мальчики, – встряла в разговор Вера, – не ссорьтесь. Давайте лучше отметим наше знакомство.
По пьяному веселые глаза Веры говорили о том, что она сегодня уже достаточно наотмечалась.
– Верунчик, – укоризненно произнес Толик, – тебе на сегодня хватит.
– Нет, я хочу пиво, – закапризничала она, – и шоколадку. Костик, ты будешь пиво?
– Не знаю, – растерялся я, – можно, наверное.
– Ты слышал? Вера будет пиво, Толик будет пиво, мы все будем пиво, – тут ее осенило, и она добавила: – А Константин – Баралгин.
Вера расхохоталась над собственной шуткой. Я хотел было в очередной раз поправить ее, но, поймав предостерегающий взгляд Толика в зеркале заднего обзора, которым он словно извинялся за поведение своей пьяной подруги, передумал.
В последний раз я видел его полгода назад, когда мы, гуляя своей компанией у новогодней елки, столкнулись с ним. Тогда у него была другая девушка, Марина, которая очень даже понравилась мне, как внешностью, так и воспитанностью. Куда делась Марина и почему ее место заняла «просто Верочка» остается только гадать. Однако в его безмолвном извинении я прочитал привычность, что наталкивало на определенные размышления.
– Ты ведь не обижаешься? – Вера вдруг повернулась ко мне, и ее нога проскользнула между моими двумя.
– Нет, что ты. Конечно, не обижаюсь.
Теперь ее рука нырнула мне под ветровку и легла чуть пониже ремня, ощупывая то, что скрывалось за джинсовой тканью.
– Это мне нравится, – сказала она неизвестно о чем именно. То ли о моей благосклонности, то ли о предмете, который исследовала ее рука.
Я чувствовал себя несколько неудобно. Толик хоть и мой одноклассник, но доказывать накачанному верзиле, что не я полез к его подруге, а она ко мне, та еще задача. Взгляд, брошенный мной на Веру, был весьма выразителен, но в ее пьяных глазах таилась опасная тьма. Так смотрят люди, которым на все наплевать.
– Верунчик, – не поворачиваясь, произнес Толик, – мы все очень устали. Сейчас я отвезу Пашку домой, а потом мы поедем к себе. В холодильнике стоит Миллер. Лады?
– Ну, Толя, я бы хотела выпить пиво с нашим гостем.
На последнем слове она довольно чувствительно сжала то, что держала в своей руке, и я чуть не вскрикнул. Пока мой одноклассник бормотал что-то в ответ, она, не теряя времени, прильнула к моему уху и прошептала:
– Хочу тебя.
Если мое ухо обдало ее горячее дыхание, то бедный мозг был просто ошпарен таким заявлением.
– Пашка, ты, кажется, где-то здесь живешь, – откуда-то из другой вселенной обратился ко мне Толик.
За весь скудный опыт общения с представительницами слабого пола мне ни разу вот так прямо не выражали своих желаний, тем более при первом знакомстве. Я постарался задавить охватившее меня возбуждение, и покачал головой – нет.
– Чего башкой трясешь? Не здесь, что ли?
Вот оно спасение! Подавшись вперед, поближе к его сиденью, я указал на нужный дом и уже через минуту выходил из машины. Точнее, пытался выйти – Верина нога заметно мешала мне, а убирать ее она не желала. Напротив, Вера старалась поставить ее так, чтобы выйти было просто невозможно, и при этом продолжала мило улыбаться. Стерва!
Наконец с грехом пополам я вылез на тротуар, грузный Толик вышел вместе со мной и закурил сигарету.
– Не спрашивай ничего, – бросил он мне после первой затяжки.
– И не собираюсь.
Я вытащил свою пачку сигарет и закурил, глядя на звезды. Удивительный вечер. Совсем недавно я думал о том, как бы поскорее добраться домой. Потом меня чуть не задавили, окатили водой из грязной лужи, я встретил своего одноклассника и познакомился с его новой подругой, которая успела довольно грубо, но умело, меня возбудить, и вот теперь мы стоим возле моего дома и курим при тусклом свете луны. И все это за полчаса. Кто сказал, что жизнь в провинции скучна?
– Я и сам не знаю, – нарушил молчание Толик, – как связался с этой.
Он махнул рукой на автомобиль, на заднем сиденье которого разлеглась уснувшая Верочка.
Говорить было не о чем, и потому я молча докурил сигарету, и выкинул окурок в водосток. Последовав моему примеру, он кивнул и полез обратно в автомобиль.
– До скорого, – бросил он, махнув рукой на прощание.
Автомобиль резко тронулся с места, и я проводил его взглядом, прежде чем войти в подъезд и подняться на свой третий этаж. Дверь квартиры я старался открывать как можно тише, чтобы не разбудить родителей. Однако они еще не спали.
В прихожую вышла взволнованная мама и сказала, что уже раз десять пожалела о том, что отправила меня к тете Симе в столь поздний час. Только, кто виноват – я, послушавшийся ее, или она, попросившая меня об этом, я так и не понял. В любом случае, ночные прогулки ни к чему хорошему не приводят, и в этом мы были с ней единодушны.
Уже позже, в постели, я прокручивал в голове все недавние события. Автомобиль, Толик, Вера, ее слова и ее рука… Ну уж нет, не дай бог мне связаться с такой девушкой, как она. Сплошные неприятности. И все-таки, что было бы, подыграй я ей?
С этой мыслью я провалился в сон.
Мне снилась Вера. Я умолчу о том, чем мы с ней занимались, но это, наверняка, не понравилось бы ее дружку. Когда наступил решающий момент, она вдруг опрокинула меня на спину и со словами «Хочу тебя» прыгнула мне на грудь. От неожиданности я проснулся.
Марфа, наша кошка сидела у меня на груди и, мурлыча, старательно себя вылизывала. Я смахнул ее с одеяла и от души зевнул. Белый потолок, тяжелая голова, солнечные лучи – гости нашей программы в это утро. Марфа призывно мяукнула, и я, повинуясь, встал с кровати.
Мыслями все еще во сне я решил, что действовал в нем так, как не поступил бы никогда в жизни. Не мое призвание отбивать девчонок, а уж тем более таких, как Верочка. И в особенности, у таких, как Толик. Она не в моем вкусе, успокоил я себя.
