Между первым и вторым этажами этого шестнадцатиэтажного панельного дома периодически ночевал бомж Валера Соплеух. Последнюю ночь он провел на лестничной клетке со своей подругой Зульфией. Только что она разбудила Соплеуха, требуя пива. Стоя на коленях и хрипло бранясь, Соплеух шарил по грязным карманам, выгребая мелочь, оставшуюся со вчерашнего дня. Услышав, что кто-то спускается сверху, Соплеух поднял голову и привычно затянул:
– Земляки, подайте бывшему водолазу на утоление жажды!
Спускаясь к ним по лестнице, Дор сунул руку в карман. Бомжи увидели его.
– Землячок, не будь жлобом, я же тоже… – заговорил Соплеух, но не закончил фразу: Дор стремительно и со страшной силой ударил его кастетом в голову. Раздался слабый треск черепа. Зульфия отшатнулась, открыв беззубый рот. Дор шагнул к ней и ударил ее в переносицу. Голова ее сильно стукнулась об исписанную граффити стену. Соплеух беззвучно повалился на пол. Дор перешагнул через него, обернув кастет носовым платком, убрал в карман, двинулся дальше вниз. Ясто спускался не так быстро, осторожно неся чемодан. Проходя между лежащими на полу бомжами и косясь на дергающиеся и подплывающие мочой ноги Зульфии, он инстинктивно поднял синий чемодан повыше, спустился на первый этаж, миновал лифт с доской объявлений и вышел во двор, зацепившись левой рукой за стальной заусенец на косяке входной двери.
Во дворе было жарко и солнечно. У подъезда стояли пыльные «жигули». За рулем сидел лысоватый голубоглазый блондин в серой майке и смотрел на трех бездомных собак, настороженно рычащих на него. Как только собаки увидели Ясто, они зарычали сильнее и отошли подальше от машины. Ясто положил чемодан на заднее сиденье, сел рядом с водителем. «Жигули» тронулись, стали выезжать из двора.
– Всё? – спросил водитель.
– Всё, – ответил Ясто.
– Собаки… – пробормотал водитель.
– Чуют нас, да? – нервно улыбнулся Ясто.
– Я не знал этого раньше.
– Ты молод сердцем, Мохо, – Ясто поднес к губам оцарапанную руку и отсосал выступившую каплю крови.
«Жигули» выехали на улицу Островитянова. И сразу за ними пристроился массивный темно-синий внедорожник «линкольн-навигатор». За рулем сидел худощавый Ирэ, рядом с ним – Дор.
– Где? – произнес Ирэ.
– Они решат сами, – Дор в изнеможении сжал ладонями свое мужественное лицо.
«Жигули» свернули на Профсоюзную, проехали немного и остановились. Внедорожник остановился рядом. Дор выбежал, открыл заднюю дверь. Ясто, выйдя из «жигулей», передал ему чемодан. Дор положил чемодан на заднее сиденье, сел рядом, Ясто снаружи захлопнул дверь внедорожника. «Линкольн-навигатор» сразу тронулся, резко вырулил из-за «жигулей». Вслед за ним тронулся черный «мерседес S 500» с затемненными стеклами и с синим милицейским номером. В нем сидели Обу, Трыв и Мэрог, в форме офицеров милиции. Обу приложил к уху мобильник:
– Я.
– Иду, – ответил по своему мобильнику Ирэ, пропуская «мерседес» вперед. Дор открыл наборный замок синего чемодана, приподнял крышку. Мальчик спал в одеяле. Лицо его слегка порозовело. Дор взял руку мальчика. Она была прохладной и безвольной. Он склонился над мальчиком, приложил его руку к своей груди и на мгновенье закрыл глаза.
Внезапно в правом ряду столкнулись две машины, и одна из них задела внедорожник. «Линкольн» тряхнуло, он завилял. Дор обхватил руками чемодан, удерживая на сиденье.
– А-а-а! – прорычал Ирэ, роняя мобильник и удерживая руль.
– Не останавливайся! – глянул назад Дор.
– Кто они?
– Мясо, мясо… – успокоил его Дор, глядя на остановившиеся машины. – Простая авария.
Внедорожник понесся вперед. Поврежденное заднее крыло у него торчало. На светофоре он остановился рядом с «мерседесом». Дор открыл дверь и передал чемодан Мэрог, который уложил его рядом с собой на заднем сиденье. «Мерседес» рванулся с места на красный свет. Мэрог открыл чемодан, глянул на спящего мальчика. Закрыл свои каштаново-голубые глаза. Лицо его сразу словно окаменело.
Свернули на МКАД.
Внезапно «мерседес» качнуло. И слабо застучало спущенное колесо.
Обу стал выруливать вправо и встал на обочине. «Мерседес» накренился на правую сторону.
Сидящие в машине напряженно переглянулись. Мэрог закрыл чемодан, вынул из спортивной сумки пистолет с глушителем. Трыв достал из-под сиденья короткоствольный автомат, снял с предохранителя.
Обу выглянул в окно:
– Оба колеса справа. Это не случайность.
– Есть два запасных? – спросил Мэрог.
– Есть, слава Свету, – ответил Обу и забрал автомат у Трыв. – Меняй колеса.
И сразу же связался с Дор:
– Мы стоим. Два колеса спустило. Это не случайно. Нужны братья.
– Я иду, – ответил Дор.
– Нет! Это опасно. У тебя торчит крыло.
– Это не страшно.
– Ты притянешь мясо.
– Я верю сердцу, Обу. Я иду к вам.
– Дор, нам нужны братья! Мясо клубится. Я ведаю.
– Я зову Щит.
– Это опасно! Мясо чувствует их. Нам нужны просто братья!
– Я зову их.
Трыв вышел, принялся менять первое колесо. Внедорожник с торчащим крылом проехал мимо и остановился в десяти метрах. Обу опустил темное стекло. К «мерседесу» подъехала белая «тойота» ДПС с мигалкой. Из нее вышел полноватый лейтенант с одутловато-недовольным лицом, незажженной сигаретой в пухлой руке, козырнул:
– Здорово живете!
Продолжая крутить домкрат, Трыв поднял голову:
– Здоров.
– Оба сразу? Дела! Как говорится, и на мерина бывает проруха. Помочь?
– Помоги, коль не торопишься, – Мэрог ответил вместо Трыв, опуская темное стекло и держа пистолет наготове. – А то я руку вчера ошпарил, а у старлея Варенникова (он кивнул на Обу) грыжа левого яйца от половой натуги!
Обу, Мэрог и Трыв рассмеялись.
– Бывает и такое в нашем трудном деле… – усмехнулся лейтенант и нервно зевнул, захлопал по карманам. – Сейчас, парни, подсобим. Помочь своим – святое дело… Блин, куда же я ее… как всегда в машине…
Он обернулся:
– Леха, кинь огня!
Дверь «тойоты» открылась, из нее выпрыгнул сержант ДПС с «Калашниковым». В руке у лейтенанта щелкнул, раскрываясь, узкий нож.
– На! – в секунду покрасневший от волнения лейтенант метил в шею, а всадил лезвие в плечо увернувшегося Трыв, но тут же меткая пуля, выпущенная Мэрог из окна «мерседеса», прошила полноватому лейтенанту голову. Сержант открыл шквальный огонь. Пули задели Трыв, срикошетили от бронированного «мерседеса». Дор, открыв багажную дверь внедорожника, дал длинную очередь по «тойоте». Брызнуло лобовое стекло, прошитый пулями лейтенант повалился. Из вильнувшего серебристого джипа высунулся «Калашников» со снаряженным подствольником. Подствольник выстрелил по синему внедорожнику. Взрыв разнес машину, отшвырнул отбегающего Дор. Опустив стекло задней двери, Обу дал длинную очередь по джипу. Джип врезался в «газель», из его разлетающихся окон стали стрелять. Несколько машин в левом ряду автотрассы столкнулись, одна загорелась. Обу, Мэрог из окон «мерседеса» и поднявшийся на дороге Дор открыли стрельбу по джипу. Молоковоз на большой скорости стал тормозить, объезжая загоревшиеся машины, но шальная пуля попала в горло водителю. Молоковоз вильнул вправо и врезался в черный «мерседес». Желтая цистерна с синей надписью «Молоко» стала сминаться и треснула. Молоко хлынуло в кабину «мерседеса» через открытые окна. Захлебываясь молоком, Обу и Мэрог стали вытаскивать из машины чемодан с мальчиком. Обу был ранен в шею и стремительно терял силы. Молоко моментально заполнило машину, Мэрог нащупал ручку задней двери, открыл и вместе с чемоданом вывалился на дорогу. Обу захлебнулся молоком и остался в машине. Молоко хлестало на асфальт из открытой задней двери «мерседеса». Мэрог схватил чемодан, присел, оглядываясь. Движение на МКАД прекратилось. Две машины и взорванный внедорожник горели. В серебристом джипе никто не подавал признаков жизни. От горящего внедорожника к Мэрог шел, пошатываясь, Дор. Он был сильно покалечен взрывом и делал свои последние шаги по земле, сжимая правой рукой автомат, а левой придерживая кишки, готовые вывалиться из разорванного живота. Окровавленное и обожженное лицо его было неузнаваемо.
– Собери Круг Силы… – прохрипел Дор и рухнул.
Его кровь смешалась с молоком.
Мэрог вздрогнул всем телом, скрипнул зубами, подхватил автомат, выпавший из окровавленной руки Дор, поднял чемодан, перемахнул металлический бортик ограждения и, разбрызгивая молочные капли, кинулся в кювет, а из него по траве и кустам – к маячащим неподалеку многоэтажкам Теплого Стана.
Из стоящих машин высунулись осмелевшие люди:
– Вон, вон он!
– Задержите его, мужчины!
– Ты куда, сука, а ну стой!
– Какой ужас!
– Никита, звони в милицию!
– Так он же сам – мент! Оборотень, блядь!
– Держи гада!
– Да здесь же пост ГАИ – рукой подать!
