— Значит, мне все сказали верно, я хотела еще раз убедиться…
Когда эта страдалица вышла, Зося с завистью произнесла:
— Видела, какие бриллианты у нее на руках? Мне на один такой надо пахать целый год, только и деньги ее не спасут, если ты не ошиблась. А она за лечение тысячи долларов могла бы дать. Вот такая справедливость — перед Богом точно все равны… Как ты угадываешь все болезни? Не пойму, почему ты решила, что у нее рак, а не, скажем, пневмония?
— Сама не знаю, интуиция…
Сашка не заметила украшений, ей было жаль эту женщину. Выйдя после работы на улицу, она вдруг увидела давешнюю клиентку.
— Девушка, я вас жду. Может быть, попробуете вылечить меня? — неуверенно сказала она.
_Что вы, я не могу лечить.
— Я поняла, это вы поставили мне диагноз, а не Зося.
— Ну, диагноз могу, а лечить — нет.
— Если вы видите болезнь, значит, и лечить сможете. Все экстрасенсы лечат.
— Я?! Но я никогда не лечила, — растерялась Сашка, а сама вдруг вспомнила тетю Люсю. Но тогда лечила бабка, а она просто наблюдала за ней — так казалось девочке. Попытаться? Попробовать самой? Такая молодая симпатичная женщина, а жить осталось так мало…
— Я видела, как лечат, но сама не пробовала…
— Мне терять нечего, пусть я буду вашим первым подопытным пациентом, — усмехнулась женщина.
И Сашка согласилась.
— Хорошо. Что ж, давайте попробуем.
— И что нужно для этого?
— Приготовьте халат белый, медицинский, перчатки стерильные … — она вспомнила, как все происходило тогда, как противно было касаться, даже мысленно, опухоли, и решила: нужны перчатки. — Ну, вот и все. А, еще молоко, — в тот раз у нее было что-то вроде отравления, да и бабка после лечения всегда пила молоко.
— Молоко? Хорошо. Когда вы придете?
— Нельзя откладывать ни на один день, давайте завтра, только не забудьте все приготовить.
На следующий день Сашка к девяти часам приехала на Арбат, нашла нужный дом. Здесь был такой же домофон, как у Антона. Дверь ей открыли, она поднялась в квартиру. Ее уже ждал человек на площадке, по-видимому, охранник. Он провел ее в огромную прихожую — холл, там сразу у двери ее встретили еще трое мужчин. Она остановилась в нерешительности.
— Меня пригласили лечить.
— Ну, здравствуйте, где же ваш целитель? — приветствовал ее один из них.
— Целитель — это я.
— Ясно. Что, девушка, соблазнилась большими деньгами? Легко обмануть человека, который так жаждет обмана. И как же ты это хотела провернуть? Такая молодая и уже устраиваешь такие аферы.
— Я лечила такую больную, правда, тогда вместе с бабкой, — растерянно произнесла Сашка.
— Девушка, и тебе не стыдно так нагло врать? Кого же ты вылечила? Назови фамилии.
— Я не могу никого назвать, но вашу жену я попробую вылечить.
— А откуда ты знаешь, что я — ее муж? Следила за нами, наводила справки?
— Ну, я же говорил — аферистка, — вмешался в разговор другой, он был помоложе, такой, наверно, как Антон. — Сдать ее надо в милицию…
— Нет, я не авантюристка, я в самом деле постараюсь вылечить эту женщину. За что вы меня хотите сдавать в милицию? Я же не выманиваю у вас деньги… — У Сашки слезы показались на глазах. — Я не пойму, если вы хотите ей добра, то почему не позволите мне попробовать? Пусть лучше умрет?
— Лучше, если мы ее положим в клинику, где ей сделают операцию, а на таких, как ты, только зря уйдет время.
— Операция ей не поможет, не надо ее еще и этим мучить, — Сашке уже хотелось уйти, она ругала себя за то, что решилась на такой опасный эксперимент.
— Послушай, а у тебя с головой все в порядке? Врачи считают, что ей можно помочь, а ты заявляешь, что нет. Считаешь себя умнее? — подключился третий.
— А-а! Вы, наверное, врач… Как же вы не видите, что ей не поможет никакая операция? Метастазы уже есть — и в мочевом пузыре, и в позвоночнике. Вам хочется получить деньги за бесполезную операцию?
— Ах ты, негодяйка, как ты смеешь! Убирайся отсюда, пока милицию не вызвали!
— Проводите меня к ней, пусть она сама решает, верить мне или нет, — вдруг решилась Сашка.
В этот момент вышла эта женщина.
— Ася, ты пришла… Мальчики, что же вы ее тут держите? Это мой муж Игорь Петрович, это его брат Олег, а это мой лечащий врач Юрий Иванович. Вот видишь, какие они у меня заботливые и недоверчивые. Собрали тут целый консилиум, решают за меня.
— Эля, ну нельзя так верить всяким авантюристкам… Ты же взрослый человек, как ты не поймешь, что мы теряем драгоценное время? Ну как эта девчонка может тебя вылечить? Надо ложиться на операцию.
— Я не хочу операции, знаю, она не поможет, а этой девочке я верю, пусть попробует. Да и не сегодня же ты меня собрался в больницу везти…
— Даже надежда на исцеление может заставить организм бороться с болезнью, — вставила Сашка.
— Что ты понимаешь… Операцию будет делать лучший хирург, он уже стольких спас… Ну, хорошо, раз уж мы все тут собрались, попробуем, — согласился наконец муж. — Давайте, приступим. Командуй, экстрасенс.
Они прошли в комнату. Сашка была возбуждена после этого спора, ей было нелегко отстаивать себя, тем более что она не была уверена в своих способностях, ведь тогда они лечили вместе с бабкой, совместными усилиями, к тому же с тех пор прошло много времени… Да и опухоль больше.
Наверно, подобное состояние испытывают спортсмены перед решающими соревнованиями: и хочется победить, и страшно — а вдруг не получится. А ведь это еще и колоссальная отдача сил. Однажды она видела, как на школьных соревнованиях девочка-победительница так выложилась, что на финише упала, и ее вырвало.
Отступать было поздно, Сашка взяла себя в руки и начала настраиваться. Щеки у нее зарумянились, глаза потемнели.
— Уберите ковер, расстелите что-нибудь, что не жалко, а то вдруг кровь польется. Приготовьте ведро или таз, может начаться рвота. И для меня — халат, перчатки….
— Стоп, стоп… Какая кровь? Я тебе не позволю прикоснуться к ней.
— Я и не буду касаться. Только вот я думаю, мне будет легче работать, когда рядом не будет посторонних, но вы же не захотите уйти… Так, тогда держите ее с двух сторон, а то она и правда сама не устоит. Эля, можно я так буду вас называть? Эля, вы не бойтесь, будет больно, но это терпимо. Опухоль срослась с вашим организмом, и, когда я буду ее отрывать или давить, вам будет больно, надо потерпеть, без этого не обойдешься, но все равно, это же не настоящая операция. Только вы стойте, мне так легче. Если польется кровь, лучше, если вы постоите, чтобы все вытекло, это недолго. Если будет рвота — тоже хорошо, это все плохое выходит… Потом вам надо будет искупаться и лечь. И пару дней пейте только молоко, ничего не ешьте. Да, после операции мой халат, перчатки, все испачканное сожгите, не бросайте в мусоропровод. Ясно? Сожгите обязательно.
Мужчины переглядывались, тихонько переговаривались.
— Такое внимание к мелким деталям… Невольно попадаешь под ее влияние, настоящий гипнотизер.
— Пусть останутся здесь только двое мужчин, мне трудно работать, когда много людей. Не разговаривайте, ни слова, все потом скажете. И не пугайтесь, когда польется кровь, так и должно быть. Эля, сними все, если хочешь, можешь надеть тонкую ночную рубашку.
Сашка старалась говорить уверенно, как опытный врач, а сама сильно сомневалась, получится ли у нее и так ли все будет происходить.
Мужчины скатали ковер и расстелили полотенце. Игорь Петрович тихо распорядился:
— Олег, ты выйди, а мы останемся здесь, только далеко не уходи, следи за ней, кто ее знает, эту знахарку, околпачит нас всех…
— Три дурака… Уже готовы ей поверить… Что тогда говорить об Эле?
Они ворчали, но выполнили все распоряжения Сашки.
Все было готово. Эля в одной ночной рубашке стояла посреди комнаты на расстеленном полотенце. Сашка надела халат, перчатки.
— Не забудьте все сжечь потом — и это полотенце, и ночную рубашку, и мой халат, — напомнила она.
Сашка встала напротив Эли, замерла, не отрывая взгляда от больной. Под тонкой ночной рубашкой стала еще более заметна худоба женщины и неровно, уродливо выпирающий низ живота — опухоль была заметна даже сквозь ткань. Сашка еще читала молитву, а сама уже перестала видеть посторонних, она и Элю-то не замечала, а видела только то, что было внутри нее, — эту безобразную пористую розоватую массу, облепившую матку. Другая опухоль, поменьше, въелась в мочевой пузырь, тонкие нити метастазов тянулись вверх, к позвоночнику, и там уже распускались жирные кисти новых паучков.
Сашка мысленно осторожно взялась за самую большую опухоль, тихонько потянула, вот ее края стали поддаваться, но… Середина проросла внутрь матки, ее невозможно было всю вырвать, и Сашка решила давить ее прямо там, внутри матки… Это требовало больших усилий, на висках девушки некрасиво, грубо вздулись жилы, потекли капли пота. Она сжимала опухоль изо всех сил, ничего не замечая вокруг. От страшного напряжения прикусила губу. Наконец опухоль лопнула, эта дрянь стала распадаться. По ногам Эли поползли вниз сначала темные капли крови, потом почти черные сгустки и какие-то розоватые с темными прожилками ошметки…
