СЕРГЕЙ: Какие вишни!
Вишни – большие, сочные, спелые до черноты – на обильных деревьях в уютном дворе, поросшем спорышем. В глубине двора – деревянная рубленая хата под крышей, умело сделанной из очерета[21]. Такие крыши стоят по полвека, зимой под ними тепло, а летом прохладно (не то что ширпотреб-шифер). У хаты – буйство ярких, сочных цветов.
ПЕТРО: А цветы какие! (Упускает зонд и рассчитанно-точным движением ловит край его метровой ручки за миг до касания травы зондом.) «Земля»… 0,8 миллирентгена в час. (Поднимает зонд на высоту пояса.)
СЕРГЕЙ (удивленно): Меньше миллирентгена в час! Мы же таких уровней никогда не мерили! Таких маленьких! Почему их выселили? (Удивляясь, записывает в блокнот эти маленькие, до смешного, уровни.)
КОЛЯ: Чего нас сюда вообще послали?
ПЕТРО: Фон – 0,7… Села при 0,7 миллирентгена в час выселяют… Вы еще просто не ездили… Стена дома – 0,4… Крыша… 0,6…
КОЛЯ (оглядываясь): Какое раздолье!
СЕРГЕЙ: Ни радиации, ни начальства…
Стягивает с себя куртку-хаки, бросает ее на узенькую деревянную лавку… В белой легкой нательной рубашке с треугольным вырезом спереди – стоит посреди зеленого двора, поросшего сочной травой. Трое разведчиков – одни на весь этот двор – на все село – на невесть сколько сотен квадратных километров вокруг… Гудят пчелы-шмели…
Словно охмелев от этого мира и покоя, налетают разведчики на вишни…
СЕРГЕЙ (выплевывает косточку, фыркает, как над шуткой): 0,7 миллирентген в час!..
ПЕТРО (озабоченно): С собой надо нарвать…
КОЛЯ: Подавим – спелые…
ПЕТРО: Нам бы сюда еще раз попасть. Раз послали, могут еще раз… Если село мыть будут…
КОЛЯ: Дезактиваторы тогда все обнесут.
СЕРГЕЙ: Или гадостью своей обрызгают…
Разведчики рвут вишни, все ладони уже в фиолетовых пятнах – поглощают нежную сладкую сочную мякоть, наслаждаясь вкусом, чистым воздухом, зеленью, шумом рощи, игрой теней на зеленом спорыше двора…
…и не замечают, что…
…за домом, под крышей деревянного амбара – натянута веревка, на ней вялится рыба…
…на огороде – картошка аккуратно прополота и окучена…
В руках у разведчиков – большие, черные, брызжущие соком вишни…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: А кто это хозяйничает в чужом дворе?
От неожиданности разведчики вздрагивают, поворачиваются – в горстях вишни…
Бабушка Оксаны стоит в дверях дома, как уродилась, – по-хозяйски уперев руки в бока, среднего роста, крепкая, уверенная, в выгоревшем платье… Одно целое со всем этим миром вокруг нее – надежным, укорененным, проверенным временем…
БАБУШКА ОКСАНЫ: Ни тебе «здрасьте», ни разрешения спросить…
ПЕТРО (смущенно): Да тут же никого…
БАБУШКА ОКСАНЫ (с укором): Ага, кроме хозяйки…
СЕРГЕЙ (растерянно): Мы не знали…
БАБУШКА ОКСАНЫ: Где вишни – знали, а где хозяйка…
КОЛЯ (рассматривает свою горсть, полную вишен, и поднимает наигранно-заискивающий взгляд на хозяйку): Хозяюшка, будьте добры, можно солдатикам немного вишен поесть?
БАБУШКА ОКСАНЫ: Да ешьте, хлопцы, разве жалко…
КОЛЯ: От спасибо.
ПЕТРО: Спасибо. Дай вам Бог здоровья.
КОЛЯ (отправляя вишню в рот): А как вы сюда попали?
БАБУШКА ОКСАНЫ: Я?! Это я сюда попала?! (Лишается речи от возмущения.) Это вас надо спросить, как вы сюда попали! А я здесь живу! (Кивает головой себе за спину, обводит взглядом двор.) Моя хата. Мое хозяйство…
ПЕТРО (извиняющимся тоном): Так… всех же выселили…
БАБУШКА ОКСАНЫ: Всех не выселишь.
СЕРГЕЙ: Так ездят же, проверяют, кого находят – выселяют…
БАБУШКА ОКСАНЫ: Ха! Видишь – котомка на гвоздике?! Как в ту войну: только немцы на дороге, я за сумку – и в лес. А там уже никто не…
ПЕТРО: А чо ж вы от нас не ушли? Не видели?
БАБУШКА ОКСАНЫ: Ха! Я не видела?! Да я вас еще на въезде в село засекла – одна машина, броник разведки. Значит, не выгонять едут…
КОЛЯ: Не немцы… (Сплевывает косточку.)
БАБУШКА ОКСАНЫ: Нормальные хлопцы, меряют… Надо же с кем-то и поговорить…
ПЕТРО: И вы тут одни?
БАБУШКА ОКСАНЫ: Почему одна? Вон – кум, через два села от нас. Дал расписку – «Я самолично отвечаю за свою жизнь» – да и живет себе с жонкой. В гости ходим: когда я к ним, когда они ко мне… И наши, с Лебедичей, наведываются…
ПЕТРО: Как?! А зона?
СЕРГЕЙ: Здесь же посты, вокруг колючая проволока…
БАБУШКА ОКСАНЫ: Не смешите, ребята, – какие посты от местных! Лесами-болотами – тропинки еще партизанские, с войны знаем… Картошку посадили – ее же полоть надо… Приходят, заходят, рассказывают… Эвакуировали их, значит. Привезли сначала в село, говорят: «Вот выселенные из-под Чернобыля, их надо по хатам разобрать пожить, пока им найдут где жить»… Так некоторые в хаты боялись пустить – «Радиация!», «Зараженные»… Но и хорошие люди были – пустили и, говорят, очень хорошо приняли… И все, спасибо им, очень хорошо… Ну и сколько так можно жить – две (а было и по три) семьи в одной комнате?.. А правда, хорошие вишни в этом году? Ну, несколько дней, ну неделю… А людям же самим нужно жить, по хозяйству что-то делать, отдохнуть – это же их дом… «Утром матрас сверни – и под шифоньер, и на весь день иди из дому – гуляй или на лавочке сиди»… Чужая хата, одним словом… А некоторым начали квартиры давать в городе… Квартиры казенные, бетонные… Ни дела, ни места привычного… «С хозяйством управляемся, а с Душой – не… Голосит денно и нощно», – соседка говорила… Приходила огород полоть, плакала – рассказывала. (Махнула рукой, презрительно.) Да сколько здесь той радиации… Вот вы померили – и вишни же едите? Значит, можно?
СЕРГЕЙ (в сомнении): Да раз-другой, может, и можно…
Рассматривает в ладони вишни – темно-красные… На их липкой черной кожице – светло-серая пыль…
Есть вишни разведчикам уже не хочется.
КОЛЯ: И вы так и будете здесь жить?
БАБУШКА ОКСАНЫ: Чего – «буду»? Я живу.
ПЕТРО: Так зона ж…
БАБУШКА ОКСАНЫ: Э-э, ребята, здесь в войну еще та зона была – а партизаны все равно жили. И мно-огих чужаков пережили… (Улыбается уголками губ.) Свои ж места, родные…
Хрусть! Ветка за домом… Все повернули головы.
За огородом в просвете лесной тропы идет Оксана – вещи и сумка в руке, мокро блестит тело: только с реки, из воды… Смотрит в сторону огорода – все ли там в порядке?
ОКСАНА: Ой! (Отскакивает в кусты.)
БАБУШКА: Ты хоть бы оделась!
КОЛЯ: О! Русалка! А я думал, они уже перевелись…
БАБУШКА ОКСАНЫ: Типун тебе на язык! «Русалка»… Она и так без воды не может…
ОКСАНА (выходит уже одетая в простенькое платье, щеки покраснели): У нас гости…
СЕРГЕЙ (изумленно Оксане): Ты тоже здесь жить собираешься?
ОКСАНА (обиженно): Почему «собираюсь»? Я – живу.
ПЕТРО: Так зона же!
ОКСАНА (с достоинством улыбаясь): Была уже здесь одна зона – в войну! А люди жили… И ту зону пережили.
БАБУШКА (с нескрываемой гордостью смотрит на Оксану): Не осталась, так вернулась! Не, ну не упрямая девчонка! Точно как я в молодости! (Оксане.) Ты хлеб принесла?
ОКСАНА (обиженно): А как же!
БАБУШКА: Круглую паляницу? Или забыла какую?
ОКСАНА (обиженно): Да что я, не знаю? Пока ее достала! Сейчас же здесь нигде круглого не пекут…
БАБУШКА ОКСАНЫ: А чо так долго не приходила?
ОКСАНА: Да работы много!
БАБУШКА ОКСАНЫ: Знаю я твою работу! Мужиков по голове гладить!
ОКСАНА (искренне обидевшись): Бабушка! Ну как вам не стыдно!
БАБУШКА: Да-да, не рассказывай! Тебе лишь бы из дома вырваться!
СЕРГЕЙ (Оксане): Ты парикмахер по специальности?
ОКСАНА: Не-а… Другой работы не нашлось здесь. А ты?
СЕРГЕЙ: Тоже «не-а». Тоже здесь другой работы не нашлось… Классно стрижешь.
КОЛЯ (сверкнув глазами): …под ноль…
Сергей мечет на него испепеляющий взгляд.
БАБУШКА ОКСАНЫ (решительно выпроваживает разведчиков): Так! Все, мальчики: померяли, вишен поели, поговорили – и спасибо, будьте здоровы… Не весь же день лясы точить… У нас еще работы сегодня много…
И, подняв со скамейки куртку Сергея, тычет ее ему под локоть, почти выталкивает в спину – за деревянную калитку из штакетника.
Сергей оглядывается…
…Оксана на пороге хаты, на фоне темного проема оглядывается…
БАБУШКА (решительно толкая Сергея в спину): Ты мерить село приехал? Так меряй! Понравилось тут лакомиться… (Закрывает калитку и накидывает крючок.)
