Маня засмеялась.
- Смешновато... Ты не задумывалась, что такое вообще демократия? Это когда правители делают то, что считают нужным, но о них можно говорить и писать все, что хочешь. К власти пришли денежные мешки, а значит, тебе придется всегда работать под руководством людей, ничего не понимающих в своем деле. Поскольку они - живые деньги. И сплошная гнилуха... Увы... Мысли почти у всех стали коротенькими, как у Буратино. И все проблемы пробуют решать с помощью золотых на Поле чудес. В него превратилась уже чуть ли не вся страна. И самое главное и смешное, что почти все в это верят! - Отец вздохнул. - Зато будешь главным редактором. То есть человеком-оркестром. Корреспондентов придется искать самой, иначе замучаешься писать. Времени не хватит. Бери школьников, рвущихся в журналисты, студентов, пенсионеров. Кого найдешь. Рисовать макет я тебя научу.
Маня, как всегда, испугалась и затосковала, но промолчала. Отец прав: теперь не время сидеть в камышах... Пора выйти из тени... И "где деньги, Зин?.." Вечный вопрос России... Вместо признания "Люблю я тебя, Зинка!.." Но замена не равноценна.
Машка взглянула на отца - папа, почему... ах, да!.. Как же теперь его называть? - и согласилась. Ставка сделана.
В жизни много жизней.
Вечером Закалюкин встретил Машу со странным выражением лица.
- Ты мне не нравишься, - сказала ему Маня, переодеваясь в домашние брюки. - Что-то случилось?
- А я не доллар, чтобы всем нравиться, - сообщил разумный Закалюкин. - Мне звонила твоя лучшая подруга...
- Элька, что ли? Тебе? - удивилась Маня. - А по какому поводу?
- У тебя есть какая-нибудь другая? - спросил Антон, внимательно рассматривая жену. - Ты за столько лет ни с кем больше так и не задружилась. Ой, я дурак! С опрокинутой мордой! Не подозревал, что ты любительница экстремальных видов спорта. Но зато какая манера исполнения, княжна! Не один год мне голову морочила! Високосная девочка... Просто Мария... А ведь задолго до меня по мужикам мотылялась и наверняка продолжаешь до сих пор! Со сколькими законнектила? Признавайся! Или не успела сосчитать?
- Ты что, больной? - изумилась Маня. - Какие мужики? Кто тебе это в уши насвистал?
- Подруга твоя драгоценная единственная. Твоя священная корова, - хладнокровно объяснил Закалюкин. - Кто же еще знает о тебе все подробности? С ней одной ты только и делишься. Она мне и поведала в редкую минуту откровения и в припадке странной искренности о Саше, Володе и еще каком-то Брауне или Брандте. Мужчины из твоего прошлого... Не исключено, что подруга Элечка была в подпитии. Неважно.
- Я тебя не обманывала, - прошептала Маша. - Это ведь невозможно...
- Почему невозможно? - спокойно поинтересовался Антон. - Изобразить девственность для ушлой опытной бабы не так уж сложно. С вашими-то способностями, княжна... Обыкновенное ноу-хау! Бои без правил! Да и кому лучше твоей подруги знать подробности твоих бурных вчерашних дней! Не хочешь же ты сказать, что постоянно ее надувала! Это нелогично!
Да, это нелогично, но абсолютно верно...
Закалюкин неторопливо поднялся и прогулялся по комнате.
- План действий таков: пельмени разлепить, мясо в исходное! - продолжал он. - Пока я уезжаю на дачу. На время. Хорошо иметь домик в деревне... Дальше события развиваются своим чередом. Осталось к двум прибавить два. И сменить место слагаемых. А насчет твоей лучшей подруги и тебя... - муж пристально взглянул на Машу. - Женщины - это загадка, на разгадывание которой у меня не хватает ни ума, ни здоровья, ни времени. Кроме того, лучшая жена - это мама. Святая истина! А ты верила, будто все окружающие, в том числе твоя драгоценная подруга, только и делают, что думают и заботятся о тебе? Да никто из нас никому не нужен! Запомни, если до сих пор не поняла! И не дергайся!
Семена упали в благодатную почву. Мане вдруг вспомнилось детское, глупое: "Я иду по ковру, ты идешь, пока врешь, вы идете, пока врете..." Люди шли к ней. И чем ближе подходили, тем отодвигались от нее все дальше и дальше. Маша села на стул и истерично заплакала.
Все вокруг нее начало разрушаться, ломаться и трескаться с поразительной быстротой. Она сама нарушила условия своего мира. Но разве она задумывалась о чем-нибудь, сочиняя сказки о самой себе и вдохновенно посвящая в них подругу?..
Маша все-таки позвонила эльфику, чтобы выяснить отношения раз и навсегда.
- Зачем ты это сделала? - спросила Маша.
- А что такого? - попыталась поиграть в дурочку лучшая подруга. - Я сказала правду. Ты сама мне рассказывала обо всем, и я вовсе не подозревала, что Антон не в курсе. Не думал же он, что женился на девственнице! Это вообще глупость! Неужели ты его обманула? А как тебе удалось? Поделись, этого не знаю даже я.
- Обойдешься без подробностей! - понемногу заводилась Маня. - Почему ты вообще вдруг позвонила ему?
- Да у него тоже, небось, рыло в пуху! И еще в каком! - не отвечая на Машин вопрос, заявила Эля. - Ну, были у тебя мужики... Что тут такого?! Не понимаю...
- Не понимаешь? - закипела Маня. - Ты все отлично понимаешь! Не придуривайся! Решила отыграться на мне? За что-то отомстить? Вот я действительно не понимаю, как ты могла... Ну, да ладно!.. Теперь это не имеет никакого значения... Значит, так должно было быть и не иначе...
Инна Иванна, посвященная в случившееся не до конца, комментировала события примерно дочкиными словами.
- Это зависть! Страшное чувство! Сколько лет вы с Элей дружили, и вот так, в одну минуту... Она, видно, давно копила ненависть к тебе: у тебя квартира, муж, ребенок... И не сдержалась!.. Подлая тварь! Что она там наболтала Антону, Масяпа?
- Это неважно, - сухо ответила Маша. - Главное, что наболтала... И развела нас... Какой злобной надо быть!.. Зачем мне вообще подруги? А ты всегда сожалела, что у меня их слишком мало. Здорово бы получилось, имей я их числом поболее! Наверное, тогда мне не суждено было бы прожить с Антоном ни дня и даже просто выйти за него замуж. Так что это еще замечательная ситуация!
Инна Иванна вздохнула.
- Я заберу у тебя Антошку, - сказала она непривычно ласково. - Тебе нужно работать и подумать о своей судьбе... Как-то ее обустроить... По-новому...
Маша махнула рукой.
- Чего там еще обустраивать? Мне хватит уже с лихвой! Подруги, мужья, газеты... Обойдется!.. Многие проводят всю жизнь без всяких мужей - и ничего!.. За милую душу! Меньше забот и нервотрепки.
- А кстати, доченька, я все забываю у тебя спросить, - вдруг сказала мать, - кто этот человек с лицом вора? Он постоянно на фотографиях в твоей газете. На первой полосе, на второй, на третьей...
Маша оторопела.
- Это наш директор НИИ, мама! И ты находишь...
Она растерянно замолчала. Инна Иванна засмеялась.
- Нахожу! И не одна я... На нем все написано крупными буквами. Да других сейчас нет! Тем более, что институт занимается электротехникой. То, что раньше называлось экономическими преступлениями, теперь называется экономической политикой. Или бизнесом. Это аксиома, и всем она кажется нормой жизни. Потому что просто очень изменились все общепринятые нормы. Ну и пусть! Какая разница? Для нас с тобой теперь самое главное - Антошка! И вообще хорошо, что у тебя мальчик: по крайней мере, в подоле не принесет.
10
К новой газетенке Маша привыкла довольно быстро. Рисовала макеты, переписывала информашки из других изданий, стараясь сделать их неузнаваемыми - существует только факт! - брала интервью...
Однажды совершенно случайно она попала на заседание в Госдуму, а точнее, на встречу с мистером Лоуренсом.
Позвонил Бройберг и попросил сделать материал для его новой газеты демократического толка: нужно срочно в номер, а корреспондент заболел. Или запил. Что в сущности одно и то же.
- Заодно тиснешь заметочку и в свою разлюбезную газетюху? - весело сказал Леонид. - Как там она расцветает?
- Как все! - вздохнула Маша.
- Значит, плохо, - констатировал Бройберг. - Пропуск в Думу тебе выписан. Фамилия у тебя, надеюсь, все та же? Дворянская?
И хмыкнул.
- И отчество пока прежнее! И рост тот же самый! - съязвила Маша, тотчас пожалев о своей резкости.
Леонид доставал ей едва до плеча.
Он пропустил ее хамство мимо ушей.
Маше очень хотелось поговорить с матерью о своем отце. И было страшно начинать этот разговор. Маня решилась на него только после неожиданного семейного скандала по поводу шведа. Сначала бури ничего не предвещало, все развивалось по тихому и определенному сценарию.
- Мы поедем в Швецию? - спросил Антошка, с интересом рассматривая конверты с заграничными марками.
- Пока неясно, - рассеянно ответила Маша. - Я знакома с этим человеком лишь по фотографиям.
Сын на редкость легко пережил развод родителей, куда легче, чем Маня, страдающая не столько от неприкаянности и потери псевдоустойчивости семейного бытия, сколько от собственной глупости и вранья. Зачем ей эти дурацкие фантазии, закончившиеся разрывом и с Антоном, и с добрым эльфиком?
Простить ее Маша не сумела.
