Друг хохотал, а мне было не до этого.
«Что же выходит, все эти дни на мои звонки никто не отвечал, а тут небольшая удача и та... Стоит ли оставлять сообщение? А что я скажу? Вот мне в руки попалась видеокассета, просмотрев её, я увидел ваш номер и хотел узнать то-то, то-то. Глупо. Нет смысла. А что если поступить вот так: позвонить в справочную и выяснить адрес», – подумал я и сделал задуманное.
Положив трубку, я присоединился к гуляющим. Пить не стал. Подождал, пока освободится комната. Следующие мы.
Я и Катя вошли в спальню. Она упала на кровать, раскинув руки. С закрытыми глазами ждала меня. Я выключил свет и включил ночник. Раздеваюсь.
– Чего развалилась, снимай брюки.
– Тебе надо, ты это и сделаешь, – парировала она.
Целуясь с ней и покрывая сухими поцелуями её тело, я словно гурман раздел Катю и спустя некоторое время после взаимных ласок проник в неё...
Мы занимались сексом, пока не закончились презервативы и то, последний не был использован по существу. Как ни старалась Катька на мне прыгать, или я её «кочегарить», я так и не смог получить оргазм, а она – да, и не один раз.
Когда мне надоело «работать», я сказал:
– Всё. Алкоголь на меня плохо влияет.
– Может, отдохнёшь, а потом по новой?
– Не в этот раз, – я её поцеловал.
– А жаль. Мне с тобой было хорошо.
– И мне. Но надо и другим дать возможность покувыркаться здесь.
Оделись
– Не появится ли у тебя как-нибудь желание позвонить мне? – поинтересовалась Катя.
– Как ты угадала, что я люблю болтать по телефону? – съехидничал я.
Она отыскав на чём записать свой телефонный номер, черканула на рекламном листочке и, протягивая мне, сказала:
– Нужна буду, звякни.
– А как насчёт того, если вдруг мне нужно будет где-то переночевать, у тебя можно?
– Вполне.
– Такой ответ меня вполне устраивает, чем нет.
Я вышел на улицу покурить и увидев дерущихся – Сашка с одним из приглашённых – влез разнимать. В итоге получил от соперника друга, а я не люблю, когда мне достаётся ни за что. Пришлось пару раз заехать, чтоб тот остыл. Утихомирив зачинщика, мы пошли выпить за мировую.
Зазвонил телефон, трубку подняла бывшая девушка Сашки Сухова.
– Лёша, это тебя.
Так как Алексеев в доме было трое, все мы вопросительно посмотрели на неё: «Кого именно?»
– Семёнов, Меньшиков на проводе.
И правда, среди нас Евгения не оказалось. Значит, пока я с Катькой «отрывался» в спальне, он ушёл. Я взял трубку.
– Семёнов слушает.
– Дуй ко мне. Твоя помощь нужна. Я знаю, ты от этого не откажешься.
– В чём? От чего?
– Приходи. Узнаешь.
– Лады.
– Только один.
– Почему?
– Глупый вопрос. На твоём месте я уже был бы здесь, – сказал он, и тут же последовали гудки.
– Война войной, а обед по расписанию, – наставительно проговорил Микола в комнатную пустоту, после чего с удовольствием положил толстый шмат сала на краюху чёрного хлеба, порезал кухонным ножом вареную картошку, налил рюмку горилки, одним словом основательно приготовился перекусить и только поднёс бутерброд ко рту, как вдруг в столовую вошли два сослуживца.
– Бросай хавать, братка. Иди лучше посмотри, кого нам тут на постой приволокли, – поделился высокий хохол.
– Кого? – недовольно проворчал Микола, отложив хлеб.
– Террориста, – многозначительно сказал второй, широкоплечий, среднего роста украинец.
– Что серьёзно? – удивился усач. – И чего же он натворил?
– А помнишь, в краснодарском крае электричка взорвалась? Его рук дело, – заявил коренастый Сергей.
– Сейчас посмотрим, что там за террорист такой, – заинтересовался Микола, встав из-за стола. – Где прописался?
– В третьей, – отозвался высокий, кинув напарнику ключи от клетки.
Усач вышел, направившись к новому арестанту.
«Ну вот, ещё один изувер к нам пожаловал, сейчас побачим в глаза его наглющие...» – подумал он, открывая дверной замок.
– Ну, здравствуй, своло... – хотел высказать своё обычное приветствие здоровяк, но тут же заткнулся, встретившись глазами с взглядом девушки.
Она была юна, как первые часы рассвета. Она была стройна, как веточка ивы, и что важнее всего, она была прекрасна, как игривая весна. С этого нежного лица стоило написать образ северной богини, а красоту её хрупкой фигуры, сравнимой с берёзкой, не смогла скрыть скромная юбка ниже колен и жёлтая трикотажная маечка с длинными рукавами. Она смотрела на незваного надзирателя испуганными вишнями глаз. Микола глядел на неё, между ними прошла вечность длинной в тридцать секунд. Обычно всегда острый на язык Николай, просто забыл все слова, растерял их, ведь он ожидал увидеть, прежде всего, какого-нибудь бородатого мужика, а не хрупкую, до смерти напуганную девушку. Не зная, как ему быть, украинец молча закрыл перед собой дверь, оставив прекрасную чеченку в одиночестве. Обескураженный, он вернулся в столовую, а там посмеиваясь его ждали товарищи.
– Ну как она? Хороша стерва? – с усмешкой поинтересовался высокий.
– Гарна, гарна девка, – согласился Микола. – Даже не верится, что такая краса могла вот так народ подзорвать.
– А вот, подишь ты! – развёл руками белобрысый Серго.
– Ладно, братка, приятного тебе аппетита, а мы пойдём в обход, – подытожил его двухметровый сосед, на том они вышли, а опешивший усач курил, переваривая увиденное в уме...
...Миколу разбудил крик. Он прислушался, силясь понять, не приснилось ли ему. Снова раздался протяжный, громкий возглас. С матюками Николай вскочил с койки в одних трусах, схватив резиновую дубинку, выбежал из личной комнатушки, метнувшись на звуки. Ему показалось, они исходят из комнаты отдыха, быстро преодолев требуемое расстояние, Николай влетел в общую комнату, там был только старший по возрасту мирно спавший пьяный хохол. Сидя на стуле, он ткнулся мордой в стол среди валяющихся пустых бутылок из-под водки «Нимирофф». Где были другие двое собутыльников, неизвестно. Тут выкрики повторились, где-то совсем близко, ему стало ясно, в чём причина всей шумихи, усач устремился в третью камеру, чья дверь была распахнута. Микола увидел, как двое вертухаев пытались изнасиловать беззащитную девушку. Длинный хохол держал её за руки, а белобрысый с голой задницей в одной тельняшке старался пристроиться к чеченке.
Охреневший Микола не раздумывая, подбежал к белобрысому ублюдку со всей дури огрев его по спине дубинкой и мгновенно съездил ногой в рожу бессовестному дылде. Оба свалились. Николай сию же секунду залепил подручным орудием каланче в плечо, так что тот аж вскрикнул и сразу развернувшись, треснул резиной по рёбрам Серго. Девушка, высвободившись из грязных рук, в ужасе отползла к стенке, вытаращенными глазами смотря на злодеев.
– Вы что, охренели совсем? – пробасил Микола, тяжело дыша, двоим кряхтящим от боли сослуживцам. – Вы понимаете, что будет, если Денис Владимирович узнает, чего вы хотели сотворить?!
Он посмотрел возмущённо на них.
– Чуете, чем пахнет?... УВОЛЬНЕНИЕМ! – предостерегающе намекнул Микола.
– Ты что падла, нас пугаешь! Откуда он узнает, ты что ль, расскажешь? – воинственно рявкнул длинный.
Микола с трудом подавил гнев, стараясь ответить мягко:
– Ладно вы мужиков за людей не считаете, так ещё за девок взялись? Вам что, баб не хватает, мать вашу? Язык есть у вас? Сказать можете, что невтерпёж?! Вам шалав доставят.
– Тебе не похрену, за кого мы тут взялись? – со злостью вставил Серго. – Ты или с нами оставайся, или вали отсюда по добру по здорову, защитничек.
– А я гляжу, вы в принципе ничем не отличаетесь от тех, кто здесь сидит. А девку я в обиду не дам, – по-хозяйски заявил Николай. – Поэтому хлопцы, валите-ка отсюда сами, чтоб девчину не смущать, – двое отморозков нехотя поплелись к выходу под пристальным взглядом усача.
– Сейчас выясним, кто здесь прав, – добавил Микола, следуя за ними.
Дверь затворилась, оставив бедную девушку один на один с пустотой и со своими страхами. Она в ужасе смотрела в ту сторону, где ещё секунду назад исчезли люди, запор защёлкнулся. И за глухой стеной чеченка ясно услышала звуки раздающихся ударов, кто-то кого-то припечатал к двери, драка продолжилась...
Я отправился к Меньшикову. Ночь была звёздной и тёплой. При подходе к его дому чья-то дворняга достала меня своим настойчивым лаем. Пришлось в неё запустить несколько раз тем, что попалось под руку: камушком, осколком кирпича, длинной сухой веткой. А что вы думали? В этот момент другого выхода не было. Вообще-то я люблю животных, даже таких как та, но бывают обстоятельства, в которых это чувство притупляется.
В его дворе было светло, горели пушкинские фонари.
– Помощник прибыл, – отрапортовал я, как только Евгений мне открыл дверь.
– Почему так долго? – требовательно спросил он.
– Что ты несёшь? – не понял я.
